Дело о полянах Калевалы - Анастасия Федорова

— Добрый день, сотрудник Следственного комитета Ярослав Краснов, — представился Краснов. — А это Марина Лещинская, моя коллега.

— Устинов Григорий Николаевич, — в свою очередь назвался преподаватель, чуть наклонив голову в знак уважения. Речь у него была плавная, певучая, с едва заметным «оканьем», добавлявшим какого-то шарма.

— Мы хотели бы поговорить с вами насчет Анны Оленевой, пропавшей два года назад. Вы были ее научным руководителем? — уточнил Краснов.

— Да-да, — будто спохватился Устинов, кивая. — Я хорошо ее помню. У нее курсе на втором умерла мать, и мы тогда очень сблизились. Не подумайте ничего дурного, я к ней относился как к дочери. У меня ведь тоже нет семьи, детей, да и она всегда тянулась к людям старше нее. Друзья, конечно, у нее были, много знакомых, все ее любили, но она, как бы это сказать… Она искала серьезных, сформировавшихся личностей, а таковых в этой возрастной категории еще встречается мало. Поэтому, пожалуй, я могу твердо сказать, что она чаще доверяла и открывалась нам, преподавателям.

— А были ли у нее конфликты, недоброжелатели? — спросила Марина. — Ведь бывает, что старшие, опытные коллеги могут невзлюбить или учащиеся, которым не давался ее предмет…

— Нет, что вы, — печально отозвался Устинов, поправляя очки. — Мы все здесь к ней хорошо относились. Да и со студентами она умела найти общий язык. Должников у нее не было, как мне кажется. На «трудных» она не жаловалась. Тем страннее, что всё вот так, — он осекся и зябко повел плечами. Говорить ему было тяжело, чувствовал Краснов, он был действительно крепко привязан к пропавшей девушке.

— А были ли похожие случаи здесь? — спросил Ярослав.

— Я лично не помню, — задумчиво ответил Устинов. — Конечно, бывают моменты… Здесь всюду леса, есть и дикие звери. Лисы часто встречаются, зимой и волки на окраине бывают, собаки одичавшие. Знаю, что нападают иногда, но чтоб насмерть — не было ни разу.

— Нам сказали, что все бывшие сокурсники Анны уехали? — снова уточнил Краснов.

— Да, когда она пропала, как-то весь кружок ее обычных знакомых распался, а затем они все разъехались.

— А вообще как все произошло? — вклинилась Марина. — Мы уже столько раз пытались понять картину, но…

— Такое ощущение, что никто не заинтересован в том, чтобы это дело раскрыть, — поддержал ее Ярослав. — Будто девушка уже мертва.

— Вы считаете, это не так? — удрученно спросил преподаватель, стараясь подавить болезненные воспоминания.

— У нас есть основания считать, что девушка жива, — лаконично заключил Краснов. Лицо Устинова словно осветилось изнутри, и губы дрогнули в улыбке:

— Жива? Да разве так может быть?

— Всякое может быть, — воздержался углубляться в детали Краснов. — Мы и приехали сюда, чтобы ее найти.

— Господи, ну если есть хотя бы шанс, — залепетал Устинов, и вокруг глаз у него собрались морщинки, сразу сделавшие его значительно старше. — Вы спрашивайте, вам кто угодно будет рад помочь.

— Так как она пропала? — повторила вопрос Марина. — Что происходило в ближайшие дни перед ее исчезновением?

— Вы знаете, — Устинов коснулся пальцами подбородка, — когда в прошлый раз велось следствие, меня часто спрашивали, не могла ли Анечка совершить самоубийство. Я вам могу ответить, что она была необыкновенно целеустремленной и сильной натурой, хорошо знала свои внутренние ресурсы и толкнуть ее на подобное действие могло только очень жестокое и травмирующее событие. Так вот, в тот период ее жизни с ней ничего подобного не происходило. Как я уже сказал, она прекрасно прижилась в нашем коллективе, даже предполагали, что после защиты кандидатской Аня останется работать с нами. С учащимися конфликтов у нее не было, она всегда была в хорошем настроении. Мы с ней в тот последний день виделись, она забежала на минутку ко мне в аудиторию и вернула книгу, которую я ей одолжил. Она была в отличном расположении духа. А наутро она не пришла на свой предмет, ее хватились. Вахтерша из общежития сообщила, что она не вернулась вечером.

— Ну а парень у нее был? — наконец-то Краснов решился задать этот вопрос.

— И да, и нет, — покачал головой Устинов. — Я говорил, что в своем окружении она хотела видеть лишь серьезных людей. У нее долгое время была связь с одним парнем, но примерно за полгода до ее исчезновения они решили расстаться. Все это было без ссор, тихо-спокойно, они остались приятелями и все. Его, кстати, допросили тогда, — заметил Устинов по ходу воспоминаний.

«Почему половины этого нет в документах? — сердился про себя Краснов. — Это могло бы значительно всё упростить. Не разыскивать же теперь всех, кто два года назад здесь находился. Нужно вернуться к Виноградову и потребовать поднять архив».

— Где сейчас этот молодой человек? — словно прочитав его мысли, спросила Марина.

— Вернулся к себе домой, — пожал плечами Устинов. — Я больше о нем ничего не слышал.

— Что ж, — вздохнул Ярослав, задумчиво разглядывая песок на дорожке, — пожалуй, больше вопросов у нас пока нет. Можно будет к вам обратиться, если понадобится ваша помощь?

— Разумеется, — заверил, кивая, преподаватель. — Вот, возьмите, — он вытащил из нагрудного кармана пиджака блокнот и написал на нем цифры. — Пусть у вас останется мой номер телефона.

— Спасибо, — поблагодарила Лещинская, убирая его в карман. — Мы бы еще хотели осмотреть ее вещи и комнату. Вчера по телефону нам сообщили, что мы можем это сделать.

— Вещи? — растерялся на мгновенье Устинов. — В ее комнате сейчас уже живут другие люди, но Людмила Ивановна вас проводит. Вещи, я думаю, она вам покажет. Те, что не взяли друзья Анечки, убрали на склад, где старые учебники хранятся и прочее… Общежитие вон там, но, я смотрю, вас Котя сопровождает.

— И почему вы все ее зовете Котей? — понизив голос, не сдержалась Лещинская.

— Потому что, — ответил за профессора Краснов, — полагаю, родители у сержанта Киссанен финны. А «кисса» по-фински «кошка».

— Приросло как-то, — с улыбкой развел руками Устинов. — Мы между собой зовем ее Катенькой, конечно.

Попрощавшись с профессором, они отправились вслед за Котей к общежитию — невзрачному четырехэтажному зданию.

— А вы хорошо знаете здешние леса? — спросил Краснов наобум.

— Приходится, — отозвалась девушка. — С этой зверофермой одна головная боль. Территория уходит глубоко в лес, и там ее трудно контролировать. Вот и выходит, что кто шкурки ворует, кто — зверей, а кто силки ставит.

— А местные жители часто туда забредают? — снова закинул удочку Ярослав.