Моцарт и Сальери. Кампания по борьбе с отступлениями от исторической правды и литературные нравы эпохи Андропова - Петр Александрович Дружинин

Самым нелепым было то, что весь текст – к случаю и без случая – обильно и демонстративно пересыпался цитатами и ссылками на Андропова. Тем самым его имя и его курс связывались с этим сводом застойных правил и запретов, сочиненных бригадой Зимянина. Открытый вызов – вот что, по моему мнению, означал данный доклад.

Я сказал, что, если он не возражает, мне надо попробовать переговорить с Черненко, но при любом исходе нашей встречи Юрий Владимирович должен выступить на Пленуме. Встретившись с Константином Устиновичем, соблюдая максимальную тактичность, я стал излагать ему свои соображения по докладу. <…> Ничего не было изменено. Советы мои остались без внимания. <…>

От Пленума, состоявшегося 14–15 июня 1983 года, и прежде всего от доклада Черненко «Актуальные вопросы идеологической, массово-политической работы партии», ощущение осталось тяжелое. Прения, подготовленные теми, кто составлял доклад, усугубили это впечатление. Выступления кроились по одному шаблону: сначала все отмечали важность вынесения на Пленум данной проблемы, затем следовали клятвенные заверения в верности новому руководству и поддержке Политбюро во главе с Андроповым, далее расшаркивались перед докладчиком, ну а потом – с некоторыми вариациями – следовали самоотчеты о проделанной работе.

Когда Черненко зачитывал текст доклада, я наблюдал за Андроповым. По мере того, как Константин Устинович с большим трудом продирался сквозь зимянинскую схоластику, лицо Юрия Владимировича мрачнело. <…>

Пленум прошел в том ключе, как его подготовила черненковская команда. Иными словами, надежд не оправдал. И хотя в выступлении Андропова были в концентрированной форме поставлены действительно актуальные вопросы, ни о каком переломе в идеологической работе говорить уже не приходилось. Преодолеть рутину на этом архиважном участке партийной деятельности не удалось.

Оглядываясь назад, могу сказать, что июньский Пленум явился своего рода рубежом. После него мы вновь стали терять динамику[35].

В. В. Прибытков (1935–2020), помощник Черненко, сглаживающий сложности отношений своего патрона и Андропова, напротив, видит в этом пленуме ЦК даже идеологический союз двух генсеков:

Историки и политологи обычно, когда говорят о каких-то знаковых событиях, свидетельствующих о том, что в первой половине восьмидесятых годов в развитии общества наметился перелом, часто вспоминают решения июньского (1983 года) пленума ЦК КПСС и речь на нем Андропова. Но при этом редко упоминается, что основной доклад на пленуме – «Актуальные вопросы идеологической, массово-политической работы партии» – делал Черненко. Здесь необходимо отметить два момента. Во-первых, вопросы, поднятые в докладе, были созвучны тому, о чем говорил в своей речи Андропов, – и по своей важности, и по остроте постановки. Во-вторых, берусь утверждать, что Черненко затронул тогда не менее животрепещущие проблемы.

Необходимо отметить, что оба руководителя партии подчеркивали главное: общество вступило в исторически длительный этап развитого социализма, и эта непростая фаза его продвижения к коммунизму выдвигает идеологическую работу на первый план, поскольку ей предстоит преодолеть серьезные изъяны в воспитании людей[36].

В дневнике А. С. Черняева, где в том числе указано, что заключительная речь Ю. В. Андропова писалась в «Волынском»[37] сотрудниками ЦК под руководством В. В. Загладина (1927–2006)[38], подчеркивается значительная разница тональностей двух выступлений, с текстами которых сотрудники ЦК ознакомились еще в мае:

Сегодня прочел сорок пять страниц доклада Черненко для Пленума. Полное разочарование. Мелочевка. Все там есть помаленьку. Всех похвалил и пожурил. И, оказывается, речь уже не идет о коренной перестройке идеологической работы, как было записано в специальном постановлении ЦК 1979 года, а всего лишь об «улучшении». Словом, эра еще не началась, как следует, еще серьезного шага вперед не сделали, а уже готовимся к двум шагам назад. Из доклада совсем не видно, что идеологическая ситуация (если ее брать всерьез, по-ленински) в обществе аховая. Доклад охранительный, а не новаторский. То и дело встречается слово «преемственность»… Преемственность с чем? С кем? – Со Щелоковым, Трапезниковым, Голиковым, семьей Брежнева, Медуновым?

Правда, читал я и разосланное неделю назад заключительное слово Андропова для этого Пленума. Оно много серьезнее. Но оно, собственно, не об идеологии, а о политике и образе жизни[39].

Однако оптимизм был более чем сдержанным: именно на июньском пленуме, как мы уже говорили, стало очевидно, что Андропов серьезно болен: «Он уже выглядел физически немощным и выступал буквально через силу. Это было его последним публичным выступлением»[40].

Впрочем, отметим и мнение, что меньшая вовлеченность Андропова в этот форум могла быть и к лучшему:

В июне состоялся пленум. <…> Доклад был предельно серый, консервативно-охранительный. Первоначально предполагалось провести широкое совещание по идеологическим вопросам. Но Андропов, став генеральным, передоверил это дело Черненко. И, значит, загубил. А впрочем, иногда я думаю, что при том настрое, который был у Ю. В., может быть, и лучше, что он отошел в сторону. А то бы дров могли нарубить больше…[41]

То есть пленум не привнес ничего того, что ожидалось от нового руководства после 18 лет эпохи Брежнева, наметив лишь очередное ужесточение требований к идеологическому содержанию. И номенклатура, стремясь доказать свою состоятельность, начала действовать по тем лекалам, которые использовались со второй половины 1940‐х годов. А всеобщая нервозность заката правления Андропова, неопределенность с будущим не давали возможности спускать партийные указания на тормозах.

И в 1983 году началось все то, что именуется идеологической кампанией.

Двадцать первого июня на заседании секретариата ЦК под председательством К. У. Черненко первым стоял вопрос «О плане первоочередных организационно-пропагандистских мероприятий в связи с итогами июньского (1983 года) Пленума ЦК КПСС», и Черненко высказался более чем определенно: выразил свое недовольство малым масштабом предложенных мероприятий, настоял на поездке членов ЦК и работников аппарата ЦК в парторганизации:

Вам следует определить, кто в какую организацию должен поехать. Надо провести мероприятия организованно, с обсуждением конкретных задач, ничего не приглаживая, чтобы критика, которая была на Пленуме, дошла до первичных парторганизаций. Я думаю, что именно таким образом должны пройти пленумы и партийные активы[42].

Предложение было поддержано секретарями ЦК.

Писатели обсуждают пленум

Партия всегда отводила бойцам литературного фронта особую и далеко не последнюю роль. Начать хотя бы с того, что в первый день пленума ЦК в числе первых выступивших в прениях по докладу Черненко оказался именно глава советских писателей Г. М. Марков[43]. Более того, Андропов не единожды встречался с руководством Союза писателей СССР лично. Первая встреча состоялась 10 января 1983 года –