Отель с видом на смерть (сборник) - Алексей Макеев

Нагулялся Максимов предостаточно. Будет спать как убитый. Подавив зевоту, он выбрался из паровозика и размашистым шагом направился к вокзалу – ловить первое подвернувшееся такси.

3

– Ты не посеял в ее квартире семена разврата? – искренне изумлялась наутро Екатерина. – Тяжкая болезнь, Константин Андреевич. Я понимаю, можно быть правильным на словах – и всячески поощряю эту инициативу, – но на деле!.. Берегись, так можно совсем от жизни оторваться. Задумался о чем-то, нет?

– Думаю, – огрызнулся Максимов, – можно ли женщин посылать в космос?

– А зачем? – не сообразила Екатерина.

– Гы-гы, – заржал Вернер. – Это довольно далеко и вполне прилично. Отстань от него, Екатерина. Видишь, батька волнуется.

– Константин Андреевич, а вы еще раз позвоните, – подал дельный совет Олежка. – Может, вышла куда?

Повод для волнения был достойный. Ни домашний, ни сотовый телефоны Ирины Кулагиной не отзывались. По городскому номеру – длинные гудки, по мобильному – «Абонент отключил телефон»…

– Вспомнила, – хлопнула себя по лбу Екатерина. – Был подобный прецедент в местной криминальной практике. Лет уж восемь тому. Некто Черемуха – задвинутый на язвах современного общества, страстный и положительный борец с безнравственностью – узрел во сне Господа в белых одеждах и лично из высоких уст принял установку: дави шлюх! Парень был простой как рубль, года три в психушке отсидел, понабрался от мыслителей… Сунул нож под мышку, удавку в карман и отправился на божий промысел. Подцепил хорошенькую шлюшку, заволок в подвал, привязал к трубе и объявил, что на третью ночь она умрет. А пока это радостное событие не свершилось, заставлял ее читать нараспев молитвы, а когда она сбивалась или плакала, лупил палкой… Взяли «сверхсущество» на вторую ночь, когда крики из подвала уже невозможно было игнорировать. Отправили товарища обратно в психушку – с подобными общаться о загнивающем обществе. А девчонка подлечилась – и бегом на родную панель…

– Проследить жизнеописание психа? – насторожился Лохматов.

– Можно, – пожал плечами Максимов. – За восемь лет какого только дерьма не утекло. Но непохожа наша Ирина Владимировна на женщину соответствующего поведения – вот в чем закавыка… Она могла ею стать, не случись в жизни технического образования и удачно подвернувшегося бизнеса, но ведь не стала?

– А ты уверен, что не посеял в ее квартире семян разврата? – оживилась Екатерина. – Вспомни, Костик, может, хоть одно маленькое зернышко?

– Ну разве только маленькое, – задумался Максимов.

Телефон запищал как голодный галчонок. Все посмотрели друг на друга. Вернер спохватился, проглотил созревшую остроту, схватил сотовый и принялся слушать. По мере впитывания информации глаза у Вернера делались большими, детскими, улыбка – самодовольной, а к завершению разговора расплылась до ушей.

– Мерси, Элен, – порывисто поблагодарил Вернер, – ты величайший гений эпохи.

– Как странно, – пробормотал Лохматов. – Я считал, что в мире есть один величайший гений эпохи – Джордж Буш-младший.

– Даже не знаю, с чего начать, – волнуясь, возвестил Вернер. – Словом, это все о нем, Константин Андреевич. О муже супруги гражданина Шатрова.

– А это кто? – не сообразил Олежка.

– Гражданин Шатров, – догадалась Екатерина, – муж гражданки Шатровой и объект, за коим лучезарная Элен с подачи Вернера продолжала рулить.

– Везучая девушка! – воскликнул Вернер. – Сегодня в семь утра Шатров, как обычно, вышел из дома, но отправился не на работу, а совсем в другую сторону. Заинтригованная Элен поволоклась за ним и, к величайшему изумлению, оказалась на железнодорожном вокзале, где Шатров встречал омский поезд! Семнадцатый вагон, прибывший в Омск из Петербурга и прицепленный к местному фирменному составу! Из вагона прямо в его дрожащие объятия выпала хорошенькая девчушка, и они сплелись в порыве слепой, безудержной страсти! Элен там чуть не кончила.

Екатерина в восторге захлопала в ладоши. Лохматов засвистел.

– Так вот оно что! – вскричал озаренный Максимов. – Гражданка Шатрова оказалась на сто рядов права! А супруга мы не застукали по одной простой причине – его пассия была в отъезде!

– Как я рада, как я рад! – фальшиво запел Олежка.

– …Томился, болтался по барам в одиночестве, декадентствовал, отгонял шлюх… Как это правильно! Типичное поведение влюбленного человека!

– В общем, Элен к обеду отпечатает фотки, – потирал руки Вернер. – Вызываем эту стерву – пусть подавится своими доказательствами. И гони ее прочь, Константин Андреевич, чтобы духу этой карги больше не было!

– Жалко, – засомневался Максимов. – Не хотелось бы гадить Шатрову. Ведь нашла же что-то девчушка в этом малахольном заморыше.

– А за что его супруга нам деньги заплатила? – развеселилась Екатерина. – Не за ту ли работу, Костик, которую ты обязан выполнять?

– Это действие во благо Шатрова, – начал пылко убеждать Вернер. – Устроит мужу взбучку, проснется в нем гордость, а также боль за бесцельно прожитые годы, побежит разводиться, а попутно женится на своей девчонке – и умрет с ней счастливо в один день.

– Здорово! – воскликнула Екатерина. – Костик, как насчет досрочного озеленения в связи с радостным событием?

– Перебьешься, – сразу насупился Максимов. – Официальная зарплата через три дня.

– А неофициальная?

– А на неофициальную наработала одна Элен.

Всеобщее возбуждение, однако, не уняло тревогу. Телефоны Ирины Владимировны продолжали молчать. В фирме «Бетаком» раздраженно лаяли в трубку, что Ирина Владимировна сегодня на работе не появлялась, в связи с чем назревает крупный российско-шведский скандал.

– Собирайся, Вернер, – принял решение Максимов, – поедем к Кулагиной. Не нравится мне ее продолжительное молчание.

…За стальной, вычурно декорированной дверью было тихо. Три звонка – достаточно, чтобы проснуться. Максимов позвонил соседям. Тишина. Трудятся люди. Вопросительно глянул на Вернера. Тот пожал плечами. Он вообще делал вид, что его здесь нет.

– Не ко мне, Константин Андреевич. Ты сам меня сюда привез. Если хочешь, взламывай. А не хочешь, кликай ментов.

Максимов медленно выудил из кармана ключики. Задумчиво подбросил на ладошке. Два замка. Длинный, стальной, – от верхнего. Фигурный, латунный, – от нижнего.

– Ну ты даешь, – присвистнул Вернер. – А какого мы тут корчим из себя погорельцев?

– Засов с обратной стороны, – пояснил Максимов. – Клиентка получила строгий наказ запереться. Не думаю, что она экстремалка.

– А зачем достал? – логично поинтересовался Вернер.

– Машинально.

– Ну так и вставь машинально! Длинный – вверх, короткий – вниз…

– Знаю. – Непроизвольно навострили уши. Спокойно в подъезде. Этажом ниже собака у кого-то скулит. Не в диковинку проникать в чужие квартиры, но каждый раз неприятный озноб по коже. Статью никто не отменял, а доказывать, что ты не вор, – занятие ужасно смешное.

Верхний ключ со скрипом провернулся. Со вторым пришлось повозиться – тугая посадка и вращение против логики. Дверь открылась.

– Во как, – ухмыльнулся Вернер.

– Не к добру, – напрягся Максимов. Лоб внезапно взопрел. Впечатления абсолютной дуры Ирина Владимировна не производила. – Пошли, Вернер.

Визуально обстановка оставалась той же. На кухне порядок, сотовый на столе заряжается, стиралка знаменитой марки (сделано с трудом), в ванной и уборной стерильно. «Тещина» комната практически нежилая – голые стены и палас. Далее смежные. В первой – никого, мягкая мебель насыщенной раскраски, телевизор, лоджия. Во второй – балкон, выходящий на обратную сторону дома, нежно-опаловые обои, кровать. На кровати Ирина Владимировна в огорчительно неживом виде…

– Как и было обещано, – вздохнул Вернер. – Прокололся, Константин Андреевич, не уберег бабу.

Максимов сжал зубы. Прокололся, как последний дилетант… Он вошел в спальню на носках, сделав знак сотруднику не шевелиться. Ирина Владимировна, совершенно обнаженная (есть такие дамы, не любят ночные сорочки), лежала на скомканной простыне. Позвоночник выгнут, руки разбросаны. Одеяло свисало на пол, подушка в углу. Шею жертвы, будто ошейник, окольцовывал круговой след от удавки. Лицо искажено, глаза навыкат. В мутноватых зрачках – страх перед незаслуженной смертью. Похоже, в процессе удушения она усердно молотила ногами – простыня задралась до середины. Красивая женщина. Вот только жаль, что Максимов небольшой ценитель обнаженной мертвой красоты.

– Сгинь в прихожую и звони ментам, – приказал Вернеру.

– Не нравится мне это дело, командир…

– А я в восторге, – огрызнулся Максимов. – Звони, Шурик, не ломайся, авось выкрутимся.

В отсутствие Вернера он еще раз прошелся по квартире – словно кот, метящий углы. Осмотрел окна, балкон с лоджией. Интересно, самый элементарный способ убийства он прошляпил. Не верилось, что это всерьез. Поставил бы простейший заслон. Или сам посидел в засаде – не облез бы за ночку.