Луатомвао - М. Опальнов

Мадай замолчал и, побарабанив по столу пальцами, запел вдруг вполголоса «казарменную песенку» Киплинга:

Мы идем, мы идем — пятый день по Африке.Мы идем, мы идем — все по той же Африке…

Офицеры молчали. Откуда — то из тьмы, словно из таинственного жерла, тянул теплый, душный ветерок, насыщенный пряными ароматами «Черного материка». Ротмистр Иславин, подставив лицо ветру, широко раскрытыми глазами смотрел в темноту, словно хотел взором своим окинуть всю эту таинственную страну, враждебную ему, северянину и чумаку — страну, полную тайн, скрытых угроз и опасностей.

И вдруг русский вздрогнул, нащупал свой стакан и выпил залпом виски, даже не разбавив спирт водой. Офицеры сделали вид, что ничего не заметили. Они поняли русского. Точно такое же чувство щемящего ужаса и они заливали спиртом в первые годы своей службы на «Черном материке»…

Журнал "Вокруг света" (Ленинград), 1929, № 14. - стр. 16–20.[4]

Иллюстрации С. Лузанова.

Примечания

1

Все исторически верно. См. книгу профессора Колумбийского университета Паркера Томаса Myна — «Империализм и мировая политика», выпущенную ГИЗом.

2

Рассказ опубликован в 1929 году, поэтому ряд слов (шопот, попрежнему, чорт и др.) напечатаны с соблюдением устаревших норм русского языка. (прим. OCR).

3

Конец, «крышка».

4

Больше рассказ на разу не переиздавался, но он не был забыт. В конце 50-х годов ХХ века, его пересказ был опубликован, как минимум, в двух сибирских газетах, под рубрикой "В мире интересного".

Вот что пишет в своей автобиографической книге "Поэзия. Судьба. Россия: Книга первая. Русский человек" поэт Станислав Юрьевич Куняев, в 1957 году работавший в газете "Сталинский путь" (Заветы Ленина), издававшейся в городе Тайшет:

"…Дело в том, что мы получали все районные газеты, выходившие в области, и свою газетку рассылали по редакциям районных газет. Однажды, просматривая то ли тулунскую, то ли алзамайскую районку, я наткнулся на заметку, напечатанную под рубрикой "В мире интересного", где сообщалось о том, что "на болотах африканских прерий растут огромные деревья, которые питаются кровью и мясом". Их якобы называют "луатомвао" что на языке какого-то племени означает "дерево-людоед".

Дальше в заметке шла речь о том, как какой-то бельгийский офицер, отстав от своих солдат, подстрелил фазана, его собака рванулась за фазаном в чащу и вдруг завизжала. Офицер бросился за ней, и вдруг его обхватили какие-то ветви, похожие на хоботы слонов, и стали душить его, он закричал и выстрелил в воздух, прибежавшие солдаты едва успели освободить его от черных, гибких, как змеи, ветвей "луатомвао"… "А вскоре окружающие услышали треск собачьих костей, и ветви-пиявки выбросили непригодные остатки в кустарник. Потрясенный командир приказал сжечь страшное дерево, которое при горении стало источать смрад сожженного мяса"…

Я ночью сдавал номер, в котором у меня было на четвертой полосе пустое место, и рассказ о дереве-людоеде спешно заполнил его. Утром перечитал газету и ужаснулся: Боже мой, что я натворил, вот теперь-то меня точно уволят…"