Варшава - Владимир Козлов

– Поднимаемся! Все понимаемся! – орет проводница. – Санитарная зона, закрываю туалет. Кто не успел – тот опоздал. В шесть-ноль-две прибываем.

Открываю глаза, смотрю на пыльную лампу дневного света. На третьей полке напротив – чьи-то ботинки с коркой высохшей грязи.

Спрыгиваю вниз, влезаю в ботинки, завязываю шнурки. На нижней полке спит, подложив под голову сумку, старуха в пуховом платке. Заспанная девушка расчесывает гребнем волосы. На верхней храпит мужик в драных носках.

Сажусь рядом с девушкой. За окном темно, мелькают огни. Мужик ворочается трет глаза. Старуха роется в сумке.

Поезд едет по пригороду, мимо цехов и бетонных заборов. У девушки длинные светлые волосы и пухлые губы.

Вокзал. Поезд останавливается. Пассажиры скапливаются в проходе. Девушка поднимает полку, достает сумку. Я спрашиваю:

– Тебе помочь?

– Помоги.

Ее сумка – тяжелее моей. Мы медленно двигаемся к выходу. Она спрашивает:

– Ты тоже здесь учишься?

– Да. В инязе. А ты?

– В пединституте. На первом.

– И я на первом. А как тебя зовут?

– Таня.

– А я – Вова.

– Очень приятно.

– Мне тоже.

На ступеньках перехода, у выхода в город – таксисты в китайских пуховиках. Один спрашивает:

– Куда ехать, ребята?

– Никуда, – отвечает Таня.

– Что, так и будем жить на вокзале?

– Ага.

Под табло расписания бабки продают пиво. Возле них толпятся мужики.

Я спрашиваю Таню:

– Ты в общаге живешь?

– Да. А ты?

– У нас первому курсу общагу не дают – я снимаю комнату. Давай провожу тебя.

– Хорошо, проводи. У нас, вообще, тоже не хотят давать общагу первому курсу – говорят, это «маленький вертеп». Но я все равно пошла в деканат и добилась.

– И как?

– Что как?

– В смысле, в общаге?

– Более-менее. По крайней мере, не скучно – лучше, чем у какой-нибудь тупой старухи.

Светает. Дворничиха метет тротуар. В мусорном баке копошится кот. Впереди – три одинаковых серых пятиэтажки.

– Вот наши общаги. Моя – номер два, посредине.

У входа курит девушка в куртке поверх халата, с голыми ногами. Таня кивает ей. Девушка спрашивает:

– Из дома?

– Ага.

Таня забирает у меня сумку.

– Ну, спасибо, что помог.

Мы молчим, смотрим друг на друга. На голом дереве каркает ворона.

– Заходи как-нибудь в гости. Комната пятьсот два.

– Спасибо. Пока.

– Пока.

Я поворачиваюсь. Хлопает дверь на пружине.

Захожу в «комок» около иняза. На стене развешены кофты и куртки из кожзаменителя. В стеклянной витрине – лезвия «Schick», «сникерсы», видеокассеты «SKC». Аудиокассет нет.

За прилавком – коротко стриженый чувак со свежим розовым шрамом на лбу.

Я спрашиваю:

– Аудиокассеты нужны?

– Что за кассеты? Покажи.

Я достаю одну из сумки, кладу на прилавок.

– Сколько за штуку?

– Пятьдесят. На руки.

– Ну, оставить штук десять… Деньги – когда продадутся.

– А квитанцию?

– Какую квитанцию? Что, я тебя обманывать буду?

В магазин заходят два мента. Один говорит продавцу:

– Ну-ка покажи накладные.

Он достает из-под прилавка картонную папку, открывает. Мент берет бумажку.

– Так, лезвия… Цена – сто пятьдесят рублей. А почему на витрине по сто семьдесят?

Продавец пожимает плечами.

– Ты мне под дурачка не играй, ясно? Раз здесь работаешь – значит, должен знать.

Я забираю кассету, иду к выходу.

Магазин «Электроника». Стучусь в дверь «Прием на комиссию», заглядываю. За столом – толстая усатая тетка. У стен – коробки от видиков «Shivaki» и телевизоров «Orion».

– На комиссию принимаете?

– Что у тебя?

– Кассеты. Аудио.

– У нас были, сейчас посмотрю, сколько осталось. – Она роется в бумагах. – Так, две штуки. Ладно, могу принять. Давай паспорт.

Иду от проспекта к Комаровке. Валютчики с картонками «$, DM» стоят через каждые три метра. Я выбираю худого, в рыжей кожанке.

– Доллары покупаете?

– Сколько у тебя?

– Пять.

– Приму по триста пятнадцать.

К соседнему валютчику подходит невысокий мужик. Валютчик спрашивает:

– Что интересует?

– Мне бы купить долларов…

– Сколько?

– Штук двадцать.

– Двадцать «штук» баксов?

Валютчики хохочут.

Я сую худому мятую пятерку, он дает мне «зубра», отсчитывает «зайцев» и «белок».

Захожу в общагу пединститута. На стене – телефон-автомат. Девушка в халате и шлепанцах говорит в трубку:

– А-а… Все с тобой ясно…

Вахтерша с пуховым платком на плечах кричит:

– Э, парень, ты к кому?

– К Тане, в пятьсот вторую.

– Документ давай.

Я вынимаю из кармана студенческий.

Поднимаюсь на лестнице. На площадке между вторым и третьим курит чувак в спортивном костюме «Nike». Он рассматривает меня, я отворачиваюсь.

Стучу в дверь пятьсот второй. Открывает Таня в спортивных штанах и синем свитере.

– Привет.

– Привет. Заходи.

Я снимаю куртку, вешаю на крюк, стаскиваю туфли.

У стен – три кровати, застеленные покрывалами. Таня говорит:

– Садись, гостем будешь.

– Я вроде и так в гости…

– Ну, так говорят обычно.

Сажусь на кровать, Таня – на стул. На столе – открытые учебники и тетради. Над столом – картинки из журналов мод: высокие длинноногие девушки в шмотках и белье.

Таня говорит:

– Ну, что ты мне расскажешь интересного?

– Да так… Ничего особо интересного не происходит. – Я смотрю на свои ноги. К синим махровым носкам налип мусор. – А как твои дела?

Таня приподнимает плечи.

– Скучно. Большой город, а пойти некуда. Сидишь в общаге, как непонятно кто. Нет ни одной нормальной дискотеки, везде колхозники – сначала напьются, потом только осмеливаются пригласить на танец. На него смотреть противно, а он – танцевать.

На ржавой спинке кровати висят белые трусы. По ним бежит таракан.

– Любишь дискотеки?

– Ну да.

– А часто ходишь?

– Не очень. Но надо же куда-то ходить, правильно? Вообще, я здесь поступала, чтоб уехать от родителей – они меня достали своей опекой. Хотя какая это опека? Ничего дать не могут…

– А что ты хочешь, чтоб они тебе давали?

– Как что? Есть родители, которые нормально зарабатывают, все покупают детям. Раз родили, то должны обеспечивать, так ведь?

– А кто твои родители?

– Да никто. Инженеры на сельмаше. Завод вот-вот закроется, зарплату два месяца не платят, а они держатся за эту работу, как не знаю за что… Я им говорю – вы бы лучше в Польшу ездили или бизнесом каким занимались, так нет: «у нас образование высшее, зачем надо было учиться, чтобы на базаре стоять». Образование – ерунда, это не ценится сейчас.

– А ты зачем тогда учишься?

– Ну, я уже сказала, – чтобы уехать от родителей – это во-первых. Во-вторых – я школу с медалью закончила, поступить было несложно, а в-третьих – надо же чем-то заниматься, а то офигеешь от скуки. По крайней мере, учительницей работать не собираюсь. Ни за что.

Я поворачиваюсь к окну, смотрю на окна соседней общаги.

Таня говорит:

– Ладно, что это мы все о грустном? Давай о чем-нибудь интересном поговорим, о музыке, например. Что ты слушаешь?

– «Металл», еще – русский рок… «Кино», «Наутилус»…

– А как к российской эстраде относишься?

– Вообще, не очень…

– Ну почему? Есть же много групп и певцов – Богдан Титомир, «Технология»…

– Может, еще и «Ласковый май»?

– А что «Ласковый май»? Мне знаешь, как первый альбом нравился, «Белые розы»? Просто сейчас это уже не модно. Ладно, о вкусах, как говорится, не спорят…

– А где твои соседки?

– Не знаю, вышли куда-то. Они мне не отчитываются.

– Что, плохие отношения?

– Так себе, отношения как отношения.

Таня болтает ногой в стоптанном шлепанце.

Я говорю:

– Может, куда-нибудь сходим?

– Куда?

– Не знаю, можешь ты предложить.

– Сейчас подумаю… Здесь есть один ночной клуб – недавно открыли. Три остановки на троллейбусе в сторону вокзала. Не фонтан, конечно, но сойдет для сельской местности.

– Хорошо, пойдем.

– Только там вход стоит триста рублей. У тебя деньги есть?

– Есть.

– Тогда подожди меня пять минут в коридоре, я переоденусь…

У одной стены зала – помост, у другой – стойка бара. Играет «Кар-мэн».

Мы садимся за столик, снимаем куртки, вешаем на спинки стульев. Таня говорит:

– Хорошо, что рано пришли. Прошлый раз была здесь с девчонками – стульев не хватило, сидели по двое. Ты не куришь?

– Нет.

– А я курю. Иногда.

Она достает пачку «Congress», кладет на стол.

Я спрашиваю:

– А зачем помост?

– Здесь иногда моды показывают, и на нем танцуют. Ну что, закажем что-нибудь?

– А что ты будешь?

– Шампанское. Только бери по двести – что там пить по сто?

Подхожу к стойке.

– Два по двести шампанского.

Прыщавая барменша берет заткнутую пробкой бутылку, льет шампанское в пластиковые стаканы.