За гранью снов - Нина Хоффман

— А что, если он, как и я, просто сам не знает, что хочет быть найденным? — парировала Сюди.

— Ты все еще можешь проникнуть внутрь него? Ты можешь его так найти? — спросил Эдмунд Натана.

— Эдмунд… — начал было Натан.

— Давайте пока разыщем вашего четвертого друга, Дейдру, — предложила Мэтт. — А о Джулио подумаем позже.

Эдмунд взглянул на нее и улыбнулся. Он разгладил карту, вновь что-то прошептал грузилу, поцеловал его. Усевшись, он несколько раз глубоко вздохнул, потом медленно выдохнул и занес леску над картой.

— Дейдра, Дейдра, — бормотал он.

Грузило долгое время вращалось, а потом остановилось. Мэтт и Эдмунд наклонились поближе. Крохотный городок в центре Орегона.

— Артемизия, — прочитал Эдмунд вслух. — Что она там делает?

— Давай поедем и посмотрим. — Мэтт пальцами измерила расстояние, что-то бормоча себе под нос. — Где-то около двухсот семидесяти миль, — подсчитала она. Потом посмотрела на солнце. Оно еще стояло высоко. У Эдмунда была хорошая машина, но не очень быстрая, а ведь еще надо проехать два горных перевала, хотя один и не очень высокий.

— Поедем завтра, — решил Эдмунд и взглянул на Сюди и Натана. — Вы хотите поехать?

Натан пожал плечами.

— Если я вам понадоблюсь, вызовите меня. — Как правило, он мог покинуть зачарованный дом, только если его вызывали на сеанс.

— Я, пожалуй, останусь и посмотрю, хочет ли она нас видеть. К тому же у меня собеседование. Как знать, может быть, я получу работу, — сказала Сюди.

Работа! Мэтт подумала, что получить работу — все равно что прибить ноги к полу. Особенно если это хорошая работа. Хотя Сюди ведь смогла оторваться от работы, которая была у нее в Калифорнии. Мэтт сама много раз бросала работу, но это все были временные места, просто чтобы перебиться. Еще ни разу у нее не было такой работы, за которую она хотела бы держаться.

Сюди совсем другая. Может, теперь она хочет обосноваться здесь.

— Ладно, удачи тебе. — Эдмунд взглянул на Мэтт. — А ты поедешь?

— Конечно. Я уже вещи собрала.

В ту ночь Мэтт лежала одна на кровати в бывшей комнате Джулио. Она слышала медленное размеренное дыхание Эдмунда, спящего на соседней кровати. После стольких лет одиночества она быстро привыкла спать с ним рядом. Ей нравилось просыпаться в его объятиях, пригревшись в его тепле и пропитавшись его запахом полыни и дыма. Но в ту ночь она сказала ему, что ей надо остаться наедине со своими снами.

Дом гудел вокруг нее. Она знала, что он ждет, пока она заснет, чтобы поговорить с ней. Она еще не встречала такого существа, которое могло бы проникать в ее сны, превращать их в киноэкран так, как это мог делать дом. Иногда он оставлял ее в покое, но чаще он принимал облик человека — не так, как Натан — а очень высокого, спокойного, доброжелательного человека. Он шагал рядом с ней по побережью и говорил с ней. Но, проснувшись, она не могла вспомнить, о чем он ей рассказывал.

Мэтт понимала, что дом принимает облик человека потому, что она способна общаться с неодушевленными предметами. Она знала, что у вещей есть души и идеи, истории, воспоминания и желания. И у них есть голоса, которые, казалось, слышала только она. Почему бы тогда не представить такой замечательный дом в виде человека?

Мэтт закрыла глаза, натянула одеяло и устроилась в своей любимой позе, в которой всегда засыпала — на спине.

— Ты подумал о том, что я сказала? — мысленно спросила она.

— Да, — прошептал дом. — Это история Джулио. Но это и моя история, потому что отчасти это случилось и со мной. Я не думаю, что Джулио будет возражать, если я расскажу тебе, по крайней мере, эту часть истории. Это произошло пятнадцать лет назад. Ты готова?

Дыхание Мэтт замедлилось. Она провалилась в сон и открыла глаза где-то совсем в другом месте.

Глава третья

В пятницу днем, когда остальные старшеклассники разъехались по домам на выходные, Джулио Ривера снова взялся за скрипку. Уже в десятый раз он пытался исполнить пьесу под названием «Головоломка Вильсона». Он откопал ее в сборнике произведений для скрипки, который приобрел за четверть доллара на распродаже. Это была замечательная пьеса с множеством тонких пассажей, хотя и не классическая. Мистер Ноа, учитель музыки Джулио, неодобрительно относился ко всему неклассическому, но Джулио. нравилась и такая музыка. И вообще, редко бывало так, чтобы, услышав какую-то мелодию, он не влюблялся в нее.

Смычок никак не хотел его слушаться, и все переходы каждый раз звучали одинаково. Наконец у него получилось. Он сыграл пьесу от начала до конца так, как ему хотелось. Смычок двигался как надо, и мелодия заплясала в воздухе, да так заразительно, что ему самому захотелось потанцевать. И как это мистеру Ноа может не нравиться такое? Джулио решил обязательно сыграть ему это. В один прекрасный день мистер Ноа сдастся.

Ладно, пора бы заняться настоящими упражнениями. Джулио взял смычок и сыграл долгую чистую ноту. Закрыв глаза, он прислушался к ней. Он придал плавность и изящество своим движениям, когда снова провел смычком по струнам, и на всем протяжении звук оставался чистым и правильным.

И только когда звук стих, в наступившей тишине он почувствовал, что за ним кто-то наблюдает.

Он не слышал, чтобы дверь в класс открывалась. Обычно она издавала протяжный звук, соль, когда кто-нибудь входил или выходил. Он знал, что некоторые люди могут входить и выходить из комнаты, не пользуясь дверями. Кто же был здесь сейчас? Один из его друзей, кто обладал такой способностью? Или кто-то другой, незнакомый?

Он нахмурился, потом поднял смычок и стал играть Латинский вальс, которому научила его мать, когда он только начинал играть на скрипке. Это одна из немногих пьес из ее детства, которая нравилась им обоим. Он настолько хорошо знал ее, что мог играть не задумываясь. Что незнакомец успел увидеть, прежде чем Джулио понял, что за ним наблюдают? Джулио вел очень осторожную жизнь, в нем было очень много чужих секретов. Один из его лучших друзей был колдуном, другой — привидением. А двое остальных обладали способностями, о которых никому другому не рассказывали. Он знал о них, но никому не говорил. Он признавал право на тайну.

Мышцы шеи у него застыли.

Он открыл глаза. Обычно в музыкальном классе после уроков никого не было, кроме Джулио. Мистер Ноа дал Джулио ключи, чтобы он мог приходить сюда, когда ему захочется. Зачастую Джулио не мог репетировать в маленькой квартирке, где он жил вместе с мамой, — слишком много соседей и слишком тонкие стенки. Он мог заниматься в зачарованном доме, но многие инструменты, на которых он играл, находились здесь.