Главы для «Сромань-сам!» - Сергей Николаевич Огольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дмитро Иваныч опечаленно поцыкал и повёл взглядом по коричневой полоске бордюра — цвет поноса наплаву — что окаймляла илистую зелень окраса стен пониже, так сказать, побелки.
Но взгляд его не встретил ни сочувствия, ни понимания. Безучастно равнодушной тишью отвечала лестничная клетка, эта курва всякого навидалась…
* * *
Пазлик #4: Проявление терпенияРЕМАРКА — (франц. remarque)
1) замечание автора текста (книги, рукописи, письма), уточняющее или дополняющее какие либо детали.
2) В гравюре набросок в стороне от основного …
(«ы!» на вдохе; «ха!» и «хы!» на выдохе; всё из перечисленого — хрипло; остальное по-всякому и погромче…и-И!.
паа-Ехали!.)
— хы! ха! Томка, слышь? ха! хы! я чё спросить хы! ха! хател-та…
— ы! ы!.ойми! ы! Ы! оААау! Ойма! ы!.
— Ну ладна ха! ха! я тада хы! ха! потом…
— Ааиии! ы! ы!
* * *
Пазлик #5: Вразумление Неведения— Сержант Щурин! Доложить о количестве наличного состава!
— 7 бойцов, товарищ лейтенант!
— Аац-тавить! Ты что ж это, Щурин? Под маршала Тимошенко затеял проконать? Офицерскими званиями бросаться удумал? Иль тебе бинокля нада — кубаря в моей петлице посчитать? Доложить как положено!
— 7 бойцов, товарищ комвзвода…
— Аац-тавить! По званию доложи, а не по должности!
— 7 бойцов, товарищ младший лейтенант. Из них 2 раненых.
— Самострелы?
— Никак нет, оба ранены в результате бомбы с бомбардировщика, но ходить могут. Тищенку выше локтя зацепило, бинтом поверх замотали и уже вродь как не каплет. Байбакова контузило. Не слышит ничего и мычит только. Но как на пальцах показать чего, так он кивает, что понял.
— Паанятно… Слушайте бойцы боевую задачу и ситуацию на текущий момент. Всему личному составу подразделения отдыхать и готовиться. Окружены мы уже не первый день и силы нужно восстанавливать. С утра опять пойдём из котла прорываться. Чего сегодня дорвать не успели — завтра телами белыми своими дорвём и изничтожим железо проклятого фашиста. А ты, Щурин, особо не дёргайся и бдительность свою расслабь. Майору НКВД при штабе дивизии подобные разговорчики уже до фени. Вон за той рощицей в машине комдива культурно отдыхает, совместно со старшим по званию. Спешить им уже некуда. Мимолётный юнкерс жирную поставил точку в карьере офицеров. Не видал что-ли?
— Так точно!
— «Так точно бомбу скинул!» или «так точно не видал!»?
— Так точно, видал, товарищ ком… младший лейтенант.
— Молодца! Хвалю за службу, сержант. Рядовой Жилин под моей командой выдвигается вон в ту ложбинку, нести боевое охранение. В 2.30 придёшь сменять, и без опозданий, раз со старшины Крынченко котлы отстегнул.
— Так, товарищ младший лейтенант… ему они теперь зачем же?
— На обдумывание данного вопроса имеешь всю предстоящую ночь, до 6.00. А там гансы кофий свой попьют, юнкерсы заседлают и опять утюжить припожалуют. К 7.30 у тебя, Щурин, ха-ароший шанс есть со старшиной встретиться и доложить по всей форме: зачем ему часы теперь без надобности.
У Щурина чуть дёрнулась правая кисть присобранная в кулак по стойке «смирно». Запястье плотнее вжалось в бедро твёрдой выпуклостью наручных часов покрытых обтрёпанной манжетой рукава гимнастёрки.
Насквозь он что ли видит, сучара этот? Не зря штабной майор особо налегал следить за взводным.
Майору же, в полутьме сумерек переходящих в ночь, всё это уже совсем не интересно. Откинувшись на спинку заднего сиденья, он запрокинул лицо, точь-в-точь как и комдив направо от него. Взгляд обоих влип в потолок салона, дырявый, заляпанный мозгами Аграфены, телефонистки-ППЖонки генерала с переднего сиденья, которой запрокинуть уже нечего, остались только плечи от лярвы, на которую облизывались все штабные офицеры, пока ещё такими были… пока ещё были… пока…
Водитель утомлённо прилёг лицом на руль «эмки», не замечает, что дверь сорвало, что левая рука его который уже час свисает наружу, что гимнастёрка на спине забрызгана кровью пассажиров.
На «гражданке» Вадим Крынченко висел на доске почёта Воронежского таксо-парка, свою машину, по имени товарища Молотова, с конвейера автозавода по имени товарища Горького, выпущенную по чертежам компании Форд, по договору на 10 лет, он мог по винтику разобрать и собрать заново. Однако этот хлам, оставшийся после одиночной бомбы с юнкерса на бреющем, даже и он не восстановит.
Месяц назад, перед началом наступления, его вызвали в штаб дивизии, майор посверлил колючим взглядом и Вадим стал водителем комдива. Когда явился в свой взвод за вещмешком, мужики позавидовали на новенькие широкие лычки старшины у него на погонах.
А чё? Не всю ж войну пешком ходить!.
Всезнающий сука комвзвод глумливо усмехнулся напряжённости Щурина:
— Вольно, сержант! Взво-од! Разойдись! Рядовой Жилин — за мной.
Младший лейтенант Романов, не оглядываясь, уверенно зашагал через темноту в изрытом воронками поле к дороге, вдоль которой покатом — почти что друг на друге — валялись тела военнослужащих вперемешку с частями своих тел и комьями земли изрыгнутой ею при разрывах, остовы разбомблённых за день танков Т-34, огрызки разнесённых в щепы телег обоза кавалерийской дивизии, среди ошмётков потрошённых лошадей и прочей графически, до блёв, отвратной неразберихи, милосердно окутанной мягким мраком начала майской ночи, что покрывал уже все 15 кв. километров Барвенковского Котла, увенчавшего попытку отбить совместными силами 11-ти общевойсковых армий РККА город Харьков, оккупированный Немецко-Фашистскими захватчиками.
Попытка стоила жизни 280 000 воинам с Советской стороны, как и 20 000 личного состава Немецких войск, включая потери союзных им подразделений из Венгров, Итальянцев, Румын.
В будущем эту операцию нарекут «Харьковской Мясорубкой». Историки с удивлением отметят как тесны, наверное, были 15 кв. километрах, для скопления более 300 000 красноармейцев и офицеров, станут выявлять причины сгрудившие их в тот котёл, под непрестанные налёты бомбардировочной авиации, не получавшие отпор ни с земли, ни в воздухе, под артобстрелы дальнобойными орудиями крупного (150 мм) калибра.
Да, не секрет, что шла бойня новомобилизованных и необученных бойцов против солдат с Европейским стажем. Призывники пришли на смену 1 000 000 павших в битве за Москву. Их некогда было обучать тактике боя. Молодняк, не перебежками, а схватившись за руки, чтобы и павшие не покидали строя, с криком «ура!», шли на врага цепями, полечь под непрестанный грохот Немецкий пулемётов.
— Их слишком много! Пулемёт не выдержит! Заклинит! O, mein Gott!!
Бог услыхал. Русские отступили, чтобы пойти в атаку на следующий день, и следующий, таков был приказ… Чтобы попасть под ту или иную бомбу из 7 700 тонн израсходованных в ходе операции «Фредерикус»,
