Различие взглядов - Мария Псайрес Верина

Утомленная тэйнорийка прикрыла глаза. Теперь осталось только ждать. Она где-то слышала, что так умирать не страшно — будто засыпаешь и все.

А кровь все текла на пол…

Послышался звук тяжелых ботинок — кто-то бежал по коридору. Словно сквозь пелену она увидела знакомую огромную фигуру, возникшую в дверях. Симиэрец метнулся к ней и силой зажал рану.

— Ты что вытворяешь? — в ярости прорычал он.

Надо же, — сонно подумала девушка. — А он совсем не страшный, когда такой… и чего он кричит?

Она не заметила, откуда взялся еще один симиэрец. Они тормошили ее, делали уколы, но у нее уже не осталось сил бороться со сном… да и не хотелось…

— Мда, не девочка, а просто кладезь несчастий! — Элевестас вытер взмокший лоб. — Повезло, что ты такой параноик и поставил на систему оповещения, если кто-то воспользуется твоим оборудованием.

— Я должен был это предположить, — Кайс устало оперся на стол.

— С чего бы это? — поинтересовался друг, устало усаживаясь на стул и вытягивая ноги.

— Ты представляешь, что она себе надумала, после того, что я с ней вчера сделал? Небось, напредставляла, что ее собираются публично казнить. Или что там у них практикуется? Пытки?

— Да, ты здорово нам все испортил, — согласился Элевестас. — Я думал взять ее третьим пилотом.

— Пилотом? — Кайс хмыкнул от удивления. — А командование?

— Я отправил доклад о пленных и о том, что нам стало известно на Центральную Симиэру. Сегодня со мной связался референт третьего консула и объявил решение — я по своему усмотрению могу распоряжаться пленниками, — капитан потер затекшую шею. — Тэйнорийцам я уже предложил работать у меня. Разумеется с неограниченным испытательным сроком и под наблюдением, но терять высококлассных специалистов я не намерен. Четверо согласились.

— Четверо? — Кайс набрал на панели необходимый код и достал из аптечки стимулятор.

— Именно, а двоим я дал еще сутки на раздумывание. Или погрузим их в сон до конца полета, который закончится, ой, как не скоро, прерывать миссию я не намерен, — капитан хитро улыбнулся. — Либо заниматься чисткой системы отходов. А что это ты за веселую синюю ампулку держишь? Если стимулятор, то по праву капитана я забираю без очереди.

— Капитан, — Кайс тяжело посмотрел на друга. — Шел бы ты спать. Я как бортовой врач имею право отстранить тебя от командования кораблем на сутки, если сочту, что ты слишком устал и не в состоянии исполнять свои должностные обязанности.

— А я имею право тебя уволить, — отпарировал Элевестас. — Или расстрелять за попытку поднять бунт.

— Смотри, капитан, как бы слабительное вместо стимулятора не принять, а то точно на сутки из жизни выпадешь.

— Ладно, победил, — капитан шутливо поднял руки. — Пожалуй, пойду спать. И тебе бы советовал.

— Я хочу поговорить с девочкой, когда она очнется, — Кайс покрутил в пальцах ампулу стимулятора, а потом прижал ее к вене на запястье. — Мне не улыбается ходить за ней и за каждым шагом ее наблюдать, чтобы она опять не попыталась себя прикончить.

— Ладно, разбирайся с ней сам, — отмахнулся Элевестас. — Все равно до ближайшей станции добираться еще три недели. — Уже у выхода мужчина обернулся. — Да, и вот еще что. Как только станет возможно, надень на нее наручники в свободном режиме. Я хочу в случае ЧП контролировать ее. Пока наши пленные не сделали ничего, чтобы я им мог доверять и потом не стоит забывать, что они тэйнорийцы — более коварных и жестоких существ я не знаю. Пока не наденешь на нее наручники, чтобы носа не казала из медотсека.

— Понял, капитан, — Кайс устало посмотрел на закрывающуюся дверь.

Несомненно слова друга не стоило сбрасывать со счетов, в конце концов, Империя Тэйнори действительно писала кровью свою историю, и кровь это была как тэйнорийцев, так и жителей соседних звездных систем. Но что-то твердило ему, что девушка тэйнорийка вряд ли причинит беспокойство. Хотя может это его совесть?

На этот раз глаза открывать не хотелось. Голова кружилась от слабости, а тело было словно придавлено ватой.

Не получилось… — апатия накрыла Котоми черным пологом. — Значит, даже милосердная Харасса отказала ей от отдыха в своих чертогах.

— Я знаю, что ты уже пришла в себя. Нечего симулировать, — знакомый голос не оставил надежды, что пробуждение осталось незамеченным.

Котоми открыла глаза и отрешенно посмотрела на симиэрца. Сегодня он выглядел еще более усталым — синие тени под глазами казались совсем черными. Зато сегодняшняя прическа ему невообразимо шла — сложная коса, достающая почти до пояса. Не в силах смотреть на него, девушка перевела взгляд на стену.

— Я бы хотел знать, зачем ты это сделала? — Кайс устало смотрел на девушку. Ему категорически не нравилось ее состояние — этакая обреченная безучастность. С таким настроем ему еще не раз ее из петли вынимать придется.

— Глупо было сдаваться в плен, — Котоми упорно смотрела в стену. — Капитан правильно сказал…

— Что сказал? — Кайс подтащил стул к кровати девушки и уселся на него.

— Он сказал, что женщине нельзя в плен. Это правда. Было бы лучше, если бы ты позволил мне умереть…

— Послушай, — Кайс оперся локтями на колени. На плечи, сгибая спину, давила тяжесть вины. — Я понимаю… что я сотворил с тобой… мне нет прощения. Клянусь, я найду способ и верну тебе долг. Я тебя отведу к лучшим пластическим хирургам. Тебе обязательно уберут шрамы. Я… я очень виноват. Я искуплю вину перед тобой.

— Глупый, — слабая улыбка тронула бледные губы. Кайс удивленно смотрел на грустную тэйнорийку. — Ты воспользовался правом победителя. А учитывая долг империи перед тобой… Тебе не за что извиняться. Просто по нашим законам я должна умереть.

— Почему? Объясни мне? — Кайс не выдержал и пересел к девушке на кровать. Странно, но она не противилась, даже не вздрогнула, только смотрела на него своими бездонными зелеными глазами.

— Это долгая история…

— Я никуда не спешу, — мягко уверил симиэрец.

— В нашем обществе нет равноправия полов, как у вас. Женщина в любом случае подчиняется мужчине. — Котоми прикрыла глаза, так было проще сосредоточиться. Да и смотреть на симиэрца — мучение, слишком свежи воспоминания боли и унижения. — Женщина существует, чтобы продолжить род. В первую очередь она дарительница жизни и хранительница семьи. Если мужчина выбирает женщину, то она уже ни в чем не знает заботы. Мужчина содержит ее, выполняет капризы, защищает. Если глава семьи запрещает мужчине взять жену — это бесчестье. Таких мужчин выгоняют из рода, продают в рабство или убивают, чтобы не позорили имя. Как бы то ни было, всех привилегий он лишается. Если же женщину не берет ни один мужчина — ее продают в рабство или отдают в исследовательские лаборатории. Женщину могут взять женой или наложницей. Жена может быть одна, а вот наложниц много, но дети, рожденные от наложниц, не имеют права наследования. Пусть наложницы и не пользуются таким же уважением, как официальные жены, зато они получают больше свободы. Например, жена может устроиться на любую работу, которую захочет, но при условии, что вечер и ночь она будет проводить дома с мужем. А наложница может, например, подолгу отсутствовать. Правда, раз в год не меньше чем на десять дней она должна появляться у своего амалифа и отдавать ему долг любви. У наложницы может быть только один мужчина — тот, которому она принадлежит, если она ему изменяет, то ее ждет смертельная казнь, а ее любовника суровое наказание. Одно правило соблюдается всегда и при любых обстоятельствах — женщина должна быть не тронута. Хотя наложницу можно подарить, обменять или продать, и тогда правило девственности не играет роли, ведь мужчина соглашается на испробованную женщину. Если женщина не девственна… — девушка тяжело вздохнула, переводя дыхание. — Ее ждет участь хуже смерти. Она признается илной. Это существо, жизнь которого ничего не стоит. Ее можно убить, насиловать, заставить вылизывать улицу, посадить на цепь, и она не вправе отказаться или пожаловаться. А ещё…