Золотая братина: В замкнутом круге - Игорь Минутко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот! Я же говорил вам: присылают…
– Остановитесь, Иван Кириллович. Успокойтесь.
Любин и сам понимал: надо молчать. Возникало, надвигалось воспоминание, еще немного – и оно обретет реальные черты.
– Я помогу вам вспомнить, – Табадзе, может быть, не осознавая этого, говорил таким тоном, как будто успокаивал испуганного ребенка. – Давайте для начала выпьем наши остывшие напитки и погрызем сухарики.
Крепкий чай и кофе со сливками, почти остывшие, были выпиты несколькими глотками. И сухарики исчезли мгновенно – только хруст стоял. Наверное, на нервной почве. Впрочем, это относится только к господину Любину. Табадзе сказал задумчиво:
– Всё это, конечно, послано из какого-нибудь банального интернет-кафе. – Он помолчал. – Вы успокоились, Иван Кириллович?
– Вполне.
– Убежден, – продолжил Табадзе, – мы с вами думаем об одном и том же. Наш итоговый аналитический разговор в 1996 году, когда все было кончено… В этом самом кабинете… Вы, наверное, вспомнили те записки вашего родителя Кирилла Захаровича, которые были обнаружены в третьей папке с документами о «Золотой братине»…
– Да, да! И в них говорилось о встрече в Эрмитаже, в запаснике, с этим… – Любин замешкался.
– Именно. В тех записках речь шла о встрече Кирилла Захаровича с Грэдом.
– Я помню, но смутно.
– Для нас сейчас важен внешний вид таинственного духа, явившегося тогда в подвалы Эрмитажа. Каким описал его ваш отец. Один момент, Иван Кириллович… Признаюсь вам об одном свойстве своей памяти. Вообще, она у меня безукоризненна и безотказна. Тьфу, тьфу… И есть у нее особенность: если в документах – любых – меня нечто поражает, потрясает, я запоминаю этот текст навсегда и дословно. Сейчас… – Табадзе закрыл глаза, веки трепетали, черты лица напряглись. – Вот словесный портрет Грэда, данный в тех записках. – И Арчил Тимурович продолжал медленно, напряженно, как будто всматривался внутренним взором в полустертые строки: – «Передо мной стоял молодой человек дивной неземной красоты в белом одеянии, какие носят, если судить по полотнам живописцев, индийские священники высокого ранга. Его волосы были подвязаны белой лентой, под правым ухом привлекала внимание маленькая коричневая родинка в виде бабочки».
Возникла пауза. Любин и Табадзе смотрели на экран компьютера: большая коричневая бабочка по-прежнему еле уловимо трепетала крылышками.
– Теперь, Иван Кириллович, – нарушил молчание Арчил Тимурович, – кратко и быстро. Я окончательно убежден: время нас торопит, и мы не имеем права позволить себя опередить. Сейчас не буду посвящать вас в свои соображения, догадки, если хотите. Рановато… Но скоро, надеюсь, появится определенность… А сейчас мы распечатаем все это на принтере. Он у вас работает?
– Безотказно! Мария Никитична…
– Копии я возьму с собой…
В руках Арчила Тимуровича были две распечатанные страницы с четким изображением круга, с непонятными чертежами, подписью каракулями и крохотным рисуночком в правом углу страницы. На второй странице – прекрасное изображение коричневой бабочки, хоть в рамку, под стекло, – и на стену вешать. Правда, все портила надпись дитяти – уж больно вульгарная и ёрническая. Оба листа были спрятаны в кейсе, с которым Табадзе не расставался.
– Вопрос, Иван Кириллович: у вас есть чертежи проекта этого дворянского особняка?
– Кажется, где-то есть в архиве…
– Кажется? – нетерпеливо перебил Арчил Тимурович.
– Нет, определенно есть. Но надо поискать. Понадобится некоторое время…
– Сколько?
– День-два – не знаю.
– Один день, мой друг. Один день. Переверните всё и – найдите.
– Найдем, Арчил Тимурович.
– Кстати… Подвалы. У вас только один подвал, в котором экспозиция с «Золотой братиной»?
– Под этим домом двухэтажные подвалы. Но в нижнем – коммуникации, канализация, ну и прочее…
– Если есть архитектурный проект всего здания, то чертежи подвалов тоже должны быть. Найти, Иван Кириллович, обязательно! Всенепременно! Найдете – тут же сделайте ксерокопии и звоните мне. Только вот что… – Из внутреннего кармана пиджака Табадзе извлек маленький мобильный телефон, точно такой же, какой находился в верхнем кармашке его пиджака, и передал Любину – Звоните только по этой штучке. И я буду звонить вам на нее. Возможность перекрытия связи или подслушивания исключена. Вы понимаете?
– Понимаю.
– Если что-то появится в вашей электронной почте сегодня, завтра… По нескольку раз заглядывайте в Интернет. Но без подробности, просто так, уж извините, звонить не надо.
– Конечно, конечно!
– Но в наших возможных разговорах – всё кратко и лучше иносказательно. Береженого Бог бережет. И последнее: всё, что сегодня произошло, знают двое – вы и я. Естественно, вы можете обратиться в милицию или ФСБ…
– Я им не верю! – перебил Любин.
– И я им не верю, – горько усмехнулся Арчил Тимурович. – А теперь проводите меня только до парадной двери.
* * *…Через день, ближе к вечеру, Иван Кириллович Любин позвонил Табадзе.
– Добрый день, Арчил Тимурович! – Его голос звучал взволнованно и торжественно.
– Я вас внимательно слушаю, Иван Кириллович.
– Представляете? Нашли! Отксерили. Получилась объемистая папка и…
– Великолепно, – спокойно перебил глава фирмы «Барс». – Поздравляю. И сейчас же высылаю знакомую вам машину. Не забываете просматривать электронную почту?
– Что вы! Обязательно! Но пока…
– Мы подробно поговорим при встрече. Надеюсь, она скоро состоится. Берегите себя, дорогой Иван Кириллович.
Связь прервалась.
Глава 2
Гималаи. У истоков нашей цивилизации
Когда среди первобытных народов Земли на всех континентах возникла торговля и появились деньги, пробил час, заранее предопределенный Высшими Силами Вселенной.
Над пространством с нагромождением высочайших горных цепей (потом эти горы назовут Гималаями, и здесь возникнет страна Тибет), где вершины покрыты ледниками, бездонные пропасти таят в себе черный мрак, водопады наполняют окрестности шумом и звоном, – над этим величественным каменным хаосом вставало Солнце. В мириадах граней ледников отражались его лучи, «слепя глаза», сказали бы люди, но их здесь еще не было. Для тех, кто в то утро собрался у подножия самой высокой вершины, время отсутствовало (если перевести происходящее в категории человеческого бытия). Они были вечны, как вечно мироздание. Они были невидимы человеческим глазом, но сами видели, осязали и понимали друг друга. Они входили в контакт с homo sapiens, для чего материализовались – ненадолго становились людьми. Ненадолго, потому что постоянная среда их обитания – мир тонких энергий.
В беспредельной пещере, напоминавшей огромный зал гигантского подземного дворца, горел большой костер. Бесшумное пламя трепетало над поленьями, и если бы вы, оказавшись там, протянули руку к огню, то не почувствовали бы его опаляющего жара: пламя было холодным. Вокруг мертвого огня неподвижно, в позе лотоса, сидели старцы в красных одеждах, в клобуках и смотрели на костер. Они были похожи друг на друга, как близнецы, и лишь один из них казался древнее других: его анемичное лицо иссекали глубокие морщины, огромный нос нависал над плотно сжатыми губами, в глубоких глазницах пылали глаза, излучая могучую энергию злой мысли. Он, Старейшина среди Вождей Черного Братства по имени Падх, и нарушил молчание:
– Пора! Призовите их!
Один из старцев легко, без всяких видимых усилий поднялся, в руке его был глиняный сосуд, похожий, сказали бы люди, на античную амфору. Он подошел к костру и выплеснул содержимое сосуда в холодное пламя. Бесцветная жидкость, вспенившись на поленьях костра пузырьками, мгновенно испарилась, образовав густое голубоватое облако, в котором просверкивали искры. Облако плавно сдвинулось в сторону и застыло недалеко от костра. Падх легко, словно взлетев, поднялся, подошел к облаку и, протянув к нему руки, медленно описал фигуру, в которой современный человек – окажись он там – узнал бы пятиконечную звезду. Облако истаяло, рассеялось, а на его месте оказались четверо молодых мужчин в черных плащах. Непохожие друг на друга, все они были отмечены ослепительно холодной красотой. И только одно объединяло их: у каждого возле левого уха было небольшое родимое пятно, напоминающее паука.
– Постепенно, если иметь в виду людское время, вас будет становиться все больше и больше, – заговорил Старейшина Черного Братства. – Вы – начинаете. Пока каждый из вас получает по куску земной тверди, которые скоро люди назовут материками. Ты, – обратился он к первому Черному воину, – становишься хозяином того, что будет у них Евразией. А имя твое Каррах…
И остальные трое получили свои материки – Америку, Африку и Австралию – и свои имена.
– Оказавшись среди людей и приняв их облик, вы будете узнавать друг друга по нашей метке возле левого уха. А потом и тех, кто придет к вам на помощь. Их будет много. – Нечто похожее на улыбку скользнуло по лицу Падха. – Люди скажут: «Имя им – легион».
