Мастиф - Елизавета Огнелис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Медведи здесь есть, — произнесла Полина вполголоса.
— Ага, — негромко согласился Саша. Ему почудилось, что за одним из стволов он заметил движение, и мысленно ругнулся, что не взял ружье.
— Стоим, — скомандовал Кондратий Федорыч.
— Кто там? — поинтересовался Иван.
— Кто-то есть, — отозвался полковник. Он внимательно смотрел под ноги, затем перевел взгляд на заросли малины. Там кто-то завозился, поднялся в полный рост. Саша перевел дух — это был не медведь. А через секунду он узнал местного егеря — Фадея. Как он умудрился оказаться здесь? Что ему надо?
— Стоять, — громко сказал Фадей.
— Это я, Саша, — крикнул Александр и шагнул навстречу.
— Стоять всем! — срывающимся голосом отозвался егерь и навел ружье на Ивана. Видимо, посчитал его самым опасным.
— Дядя Фадей, это же я, — не унимался Александр. — А это мои друзья. Мы к Красному озеру идем.
— Знаю я этих друзей. Положу сейчас всех. Туристы-пофигисты, ерш тя по голове…
Егерь бурчал, а Саша пытался понять — что происходит? Они что-то нарушили? Фадей кого-то узнал? Глаза у него мутные, подумал Саша. Скорее всего, они вторглись на территорию, где их быть не должно… Может, Фадей здесь коноплю выращивает, или еще какую наркоту.? Вон как оброс мужик. И пена в бороде. Все-таки здесь есть что-то. Вполне возможно, что газ. Галлюциногенный. И где-то утечка.
Полина вздохнула и повернулась к Фадею спиной. Саша даже поморщился — вот дура! А потом Кондратий Федорыч сделал какое-то движение, словно от комара рукой отмахивался. И Фадей начал падать.
— Что такое? — пробормотал Саша, а потом заметил, что у егеря что-то выросло из горла, какой-то коричневый нарост. А потом Александр догадался, что это не нарост вовсе, а рукоять толстого и короткого ножа.
— Черт, — выругался полковник. — Я же не хотел. Дьявол под руку толкнул. Вот чертовщина!
— Он бы нас убил, — не оборачиваясь, сказала негромко Полина. — Нож заберите, а его в кусты спрячьте. Ночью медведь придет…
— Вы же его убили, — медленно сказал Саша. — Вы понимаете? Вы что наделали!
Мерзкое чувство охватило его. Не было никакой жалости, не было страха. Только ноги подгибались, подташнивало и очень хотелось в туалет. Впервые Александр увидел смерть так близко. Только что был человек, полный сил, злости и невменяемости — и вот его нет. Совсем нет. Точнее — он есть, его тело валяется на хвое. И от этого только хуже. Если бы можно вернуть время хоть на минуту назад, хоть на тридцать секунд! Бросился бы в ноги, свалил, заломал, покалечил — но не убил.
И так живешь словно на вулкане, словно волк под флажками… Каждый месяц — штрафы, регулярно — повестки в суд, административные взыскания, угрозы, долгие разговоры, зачитывания протоколов над повинно склоненной головой. Мать, да сколько же можно? Может это и есть край? Может, уже больше нечего терять?
«В лес уйду, — у Саши кружилась голова, и все казалось нереальным. Только одна мысль-мечта яростно пульсировала в воспаленном мозгу. — В лес. Наташе объясню. Люду возьмем — обучим сами помаленьку. Ружье возьму. Кто в мой лес придет — тот ляжет, как этот гребаный Фадей».
— Ты же видел, что он не в себе, — вмешался в разговор Иван. — Полина точно говорит — он бы нас положил здесь.
— Зараза, — еще раз выругался Кондратий Федорыч. — Иван, бери за ноги. Оттащим в кусты.
— Вы как хотите, но я молчать не буду, — сказал Саша и почувствовал, как напряжение повисло в воздухе. Но Иван и Кондратий Федорыч смотрели не на него, а на Полину. Та покачала головой.
— Это не имеет значения, — сказала она равнодушно. — Надо идти. Нас будут и дальше…
— Что — дальше!? — заорал Александр. — Я не пойду! Мать вашу так!
— Надо идти, — Кондратий Федорович шагнул к Саше.
— Не приближаться! — взвизгнул тот.
— Подожди. Я все объясню. Поверь, только истерик нам сейчас не хватает. Возьми себя в руки, — полковник все-таки подошел, положил тяжелую руку на плечо. — Поверь, мне приходилось убивать.
— Он врач-эвтанатор, — бросила через плечо Полина. — Нечего сопли распускать. Идем дальше.
Глава 4
Странным образом эти слова, произнесенные женщиной, успокоили Сашу. Он побрел следом за странной троицей. На душе было пакостно. Нет, если по-честному, то Александра не беспокоил какой-то егерь. Фадея знали как пьяницу, жил он отдельно от всех, а как свихнулся — стал жить в лесу. Может быть, вообразил себя кем-нибудь. Саша теперь ни на миг не сомневался, что егерь сошел с ума. Ему хотелось так думать, хотелось, чтобы это была самозащита, а не расправа… В конце концов Фадей обещал «положить всех». Но все-таки он был человеком, гражданином — а для защиты таких существует закон. Александр теперь преступник, соучастник. Страх холодным колючим комком бил поддых с каждым шагом. Все, прощай свобода. Ничего не докажешь, никак не отмажешься. Был. Видел. Ничего не сделал. Осознал. Прошу прощенья, у меня жена, ребенок, никогда больше не буду…
— Да не дрейфь, — проворчал Кондратий Федорович за спиной. Саша вздрогнул — он не заметил, как полковник оказался позади.
— Вляпался — терпи.
— Терплю. Надо было похоронить хоть…
— Ничего не надо, — мягко отозвался Федорыч. — Мы и так не успеваем. А еще дождь зарядит, — добавил он, вглядываясь в небо. — Далеко еще до озера?
Саша глянул на часы, потом достал компас. По лесу без дороги скорость пешего человека с рюкзаком — два километра в час. Вышли в двенадцать. Полчаса потеряли на Фадее.
— Завтра только выйдем, — буркнул Саша. — За два часа до захода солнца лагерь ставить надо. Иначе в темноте намучаемся.
Озеро назвали Красным, потому что сосны, отражаясь в спокойной воде, окрашивали ее в багрово-янтарный оттенок. Солнце било в глаза, мокрая трава промочила путников до пояса.
— Как красиво, — прошептала Полина.
— Красиво, — гнусаво поддержал Иван. Всю ночь лил дождь, ветер буквально рвал кроны деревьев, вдалеке бухал гром. Александр проснулся ранним утром от боли в пояснице — видимо, простудился. Но насморка не получил никто, кроме Ивана. Красивый римский нос его покраснел, и стал похож на свекольный ломоть, лицо подурнело,
