Закат Заратустры - Владимир Гурвич

Это была неожиданная для меня информация. Неужели Зиновий как-то связан со смертью Игоря? Почему-то мне казалась эта связь невероятной. Я хорошо знал, что Игорь не слишком жаловал его, относился к нему несерьезно, часто высмеивал его в глаза и за глаза. Для него Зиновий был только его издателем, хотя официально они и числились в друзьях. А может, и меня Игорь не считал своим другом, иначе как объяснить, что он ни словом не поделился со мной тем, что творится в его душе. Я был гораздо откровенней с Игорем и никогда не скрывал от него своих переживаний и сомнений. Нельзя сказать, чтобы Игорь был уж очень открытым человеком, но его внутренний мир не был и на запоре. Я многое знал о нем, но, как теперь выясняется, одновременно не знал ничего. И это вызывало у меня мучительные чувства.

– Если хочешь что-то выяснить, расспроси обо всем Зиновия, – вдруг резко вторгся в мои мысли голос Инны. – А я больше не желаю видеть никого из вас: ни тебя, ни его. Это вы погубили Игоря.

Я снова оказался на улице. Первым делом я позвонил с первого попавшегося мне телефона-автомата на работу Лены. И вновь длинные гудки стали единственным мне ответом. Странный сегодня день, думал я, такое чувство, что рушится нечто прочное. Всю жизнь человек занимается тем, что строит какие-то здания, но приходит момент и вдруг выясняется, что все возведенное им – это всего лишь дома на песке. И достаточно одной мощной приливной волны, дабы за секунду разрушить то, на что потрачены годы. Все, что мы не делаем, все очень непрочно, все держится на тумане обмана до той минуты, пока однажды он не рассеивается и перед нами открывается подлинный ландшафт – пустынный и враждебный, без единого, дающего тень деревца, и утоляющего жажду ручья.

Я сел на скамейку в каком-то небольшом скверике. Мне надо было привести свои разбросанные мысли хоть в какой-то пусть самый примитивный порядок, чтобы решить, что делать дальше. Лена пока остается неуловимой, и хотя ее отсутствие вызывает во мне огромную тревогу, я все равно не знаю, где ее искать. Значит, есть смысл продолжить мои розыски, связанные с самоубийством Игоря. И следующий пункт моего расследования – Зиновий.

Издательство Зиновия нашло себе приют в самом центре Москвы. Старое здание с запутанными лабиринтами коридоров давно не ремонтировали, и стены и потолки имели вид как после пожара. Но там, где начинались владения Зиновия, царила совсем иная картина: все было покрашено, отделано современными материалами, а вход преграждал всегда крепкий охранник. Некоторые из них знали меня и пропускали свободно, но этот парень был мне неизвестен, как, впрочем, и я ему и так как я не был записан в его журнал посетителей, мне пришлось долго объяснить, к кому и зачем я направляюсь.

Зиновий, как обычно, был занят, несколько посетителей дожидались своей очереди на получения права общения с ним. Я сел в кресло, готовясь к длительному ожиданию. Я знал, что хотя мы и считаемся старыми друзьями, но для меня он все равно не сделает исключения и примет меня не раньше, чем подойдет мой черед. Поэтому я даже не стал просить секретаршу доложить о моем появлении, вместо этого взял лежащий тут какой-то журнал и, чтобы хоть чем-то занять свои растревоженные мозги, стал листать его. Но я все равно не понимал, что там написано, мои мысли отказывались соприкасаться с внешним миром, и были переключены исключительно на собственные проблемы. Лена и Игорь – вот что поглощало меня в данный момент. Два близких и очень дорогих мне человека: один уже мертвый, а другой внезапно исчезнувший. И я никак не могу проникнуть в причины поступков каждого из них. А вдруг и с Леной случилось то же самое, что и с Игорем. На первый взгляд предположение просто абсурдное, но если два дня назад мне бы сказали, что Игорь добровольно перережет нить своей жизни, я бы, засмеявшись, сказал, что ничего нелепей я еще не слышал. Но, как показывают события, нелепые варианты могут оказываться самыми достоверными.

К Зиновию я попал почти через час. За это время сердобольная секретарша напоила меня чаем, принесла печенье; я все это машинально проглотил, не чувствуя вкуса того, что ел и пил. Зиновий встретил меня без удивления и без радости, он просто взглянул на очередного посетителя, и мне показалось, что на лице его промелькнула досада от того, что теперь придется тратить на меня свое сверхдрагоценное время. Но пока я сидел в его предбаннике я наполнился таким количеством решимости выяснить все до конца, что сейчас явное его нежелание разговаривать со мной, лишь только подхлестнуло это мое намерение.

– Садись, коли пришел, – Зиновий сунул в рот сигарету и, не зажигая, стал сосать ее. – Извини, у меня куча дел и поэтому я параллельно буду заниматься еще и бумагами. Ты, надеюсь, не возражаешь.

– Я только что от Инны, – сообщил я.

– А, – неопределенно протянул он, не вынимая изо рта сигарету и читая какой-то листок. – Эти сволочи хотят меня зарезать, – вдруг патетически воскликнул он, – они снова повышают цену.

– Кто?

– Типография, будь она трижды неладна.

– Слушай, черт с этой типографией, – внезапно взорвался я, – я говорю тебе, толстый боров, что только что был у Инны.

Теперь пришла очередь изумляться Зиновию. Несколько секунд он смотрел на меня так, будто не узнавал, затем извлек изо рта обслюнявленную сигарету и положил ее на край стола рядом с большой стопкой бумаг.

– Ну, хорошо, чего ты хочешь?

– Я хочу понять, почему покончил с собой Игорь?

– Об этом ты должен спросить у него.

Я встал и с решительным видом, сжимая для большего устрашения кулаки, двинулся на хозяина кабинета.

– Ну, хорошо, сядь и успокойся, – взмахивая руками, примирительно проговорил Зиновий. – Давай поговорим. Только ты зря надеешься, будто я все знаю. Я знаю очень мало.

– Меня интересует его поездка. Инна сказала, что это ты его сосватал.

– Это не совсем так, хотя я имел некоторое отношение к ней. Он сам выразил желание поехать. Мы лишь заключили контракт.

– Контракт?

– Да, он должен был написать книгу.

– Зиновий, – чувствуя нарастающее раздражение, сказал я, – я ничего не понимаю. Поясни, что за поездка, что за книга и что за контракт?

– Контракт очень выгодный и для меня и для него, – с искреннем сожалением вздохнул Зиновий, естественно грустя только о потере своей выгоды. – У меня есть соглашение с одним крупным американским издательством, что оно одновременно со мной выпустит перевод этой книги в Америке. Эта книга могла бы избавить Игоря от материальных забот до конца его дней.

– Он знал об этом?

– Конечно, – как-то странно посмотрел Зиновий на меня. – Как же иначе. За кого ты меня, в конце концов, принимаешь?

Я решил не вдаваться в объяснения по этому поводу, а продолжить допрос.

– А теперь ты расскажешь мне все по порядку. А иначе… – Для подкрепления своих слов я снова сжал кулаки.

– Хорошо, хорошо, если ты настаиваешь.

Зиновий задумчиво посмотрел на меня, снова сунул сигарету в рот и стал активно ее слюнявить. Что за мерзкая привычка, невольно подумал я.

– Ты действительно жаждешь знать, что произошло? – спросил он.

– Я уже уведомил тебя об этом. Какими словами тебе еще сказать, чтобы ты понял?

– Да, понял я, понял, – вдруг усмехнулся он. – Но хочу и тебе напомнить: очень часто счастье и благополучие человека основано на его неведении. Как там говорится в одной изданной еще до меня книги: «кто умножает познания, умножает скорбь». Я верно процитировал?

– И не предполагал в тебе такой эрудиции, – не удержался я от того, чтобы кольнуть его жирную тушу словесной шпилькой.

– Слышал ли ты когда-нибудь о человеке по фамилии Волохов? – спросил Зиновий.

Я напряг память. Фамилия была знакомой, я попытался припомнить, не упоминал ли ее Игорь. Нет, кажется, не упоминал. Значит, другой источник.

– Мне кажется, – неуверенно сказал я, – он был диссидентом. Была какая-то история. Но какая, не знаю. Это было довольно давно, если речь идет о нем.

– Думаю, о нем, – чему-то своему усмехнулся Зиновий. – Он в самом деле был диссидентом и угодил в тюрьму, а потом, как у нас это было принято, в психушку. И, как верно ты говоришь, это было довольно давно.

– Но причем тут Игорь.

– Если ты хочешь узнать истину, то должен быть терпеливым. Разве ты не знаешь, что нетерпеливым истина не открывается.

– Ну, хорошо, я слушаю тебя, о мудрейший Зиновий.

Он почти весело посмотрел на меня и достал новую сигарету, чтобы обслюнявить ее точно таким же образом, как и предыдущую. Зачем ему для этого нужны такие дорогие сорта, невольно подумал я. Мог бы для этих целей использовать и подешевле.

– Предупреждаю, дорогой Сережа, я знаю совсем немного. Игорь был очень немногословен со мной. Так вот этот Волохов после того, как вышел из тюрьмы или психушки – точно не ведаю, где он кончал свой срок – решил объявить себя новым мессией. Написал книгу, которую назвал «Новое сознание». Естественно, что она тогда могло выйти только там, на диком Западе. А потом, когда времена стали меняться, он образовал новое движение, если не ошибаюсь с тем же названием.