Корни - Андрей Бельтюков

В этом кошмаре единственной опорой мог оставаться вопрос: кому все это нужно?

Деснос. Все-таки он. Это он разделался с Глаузером… Суров поднял веки. Оглушительный звон и тяжкий удар следом прервали его мысли. Уверенный, что в спальне взорвалась граната, Суров вскочил. Щелчок выключателя.

Он замер у двери. Большое окно с двойными калеными стеклами было выворочено. В спальне гулял ветер, шторы развевались траурными знаменами. Ураган наконец взялся за дело по-настоящему. На улице царил ад.

Какая-то тень вздыбилась в углу. Суров повернулся к своей кровати. То, что он увидел, заставило его содрогнуться.

Сухая макушка эвкалипта толщиною с ногу, накренясь, торчала из матраса. Она пробила его насквозь и проломила паркет. Силу, с которой ее зашвырнуло в спальню, было невозможно представить.

Суров несколько секунд созерцал это зрелище. И тут, словно в дурной пьесе, окончательно погас свет.

Это его чуть не доконало. Он недвижно стоял в темной, ставшей неузнаваемой спальне. Сквозь разбитое окно ураган гнал мусор из сада вперемешку с водяной пылью. Мертвый электрический свет разрядов спятивших с ума небес озарял воцарившийся хаос. Стараясь не задеть кровать, Суров на ощупь выбрался из спальни.

В гостиной несколько мучительных минут он шарил в дальнем углу шкафа, пока не разыскал пачку свечей.

Мутный неверный свет не улучшил настроения. Суров двинулся к прихожей. У выхода он задул свечку.

Мятущийся восковой огонек угас.

Над морем бушевал ураган. Хрустели наружные стекла. Небесная влага мчалась параллельно земле; парк превратился в массу черной кипящей пены. Два огромных дерева рухнули одно за другим, беззвучно, словно бумажные. Пол под ногами дрогнул.

Он придвинул кресло. Выдержали б окна! Снаружи негде укрыться, но отсюда свет фар с главной аллеи будет виден. Хотя, возможно, Деснос предпочтет не рисковать.

Ветер усилился. Внезапно Суров поднял голову, прислушиваясь. Ему показалось, что из комнат Дианы доносится слабый шум. Он опустил руку… Карман его был пуст. Где?! Суров вскочил. Где "веблей"? Он быстро вспоминал: ореховый столик, гостиная, спальня… Спальня? Да, вероятно. Он выругался. Выбранная позиция была удачна — его нельзя сразу обнаружить ни с улицы, ни от внутренней двери. И все же придется идти. Суров прислушался. Тихо.

А если Деснос теперь пожаловал не один? Кто сказал, что он не мог захватить с собой одного-двух помощников?

Стоп!.. Снова звук сверху — теперь вполне отчетливо.

Быстрее найти пистолет! Придется рисковать. Хотя…

Через террасу можно выбраться в парк. Тогда есть шанс, к рассвету он будет уже далеко. Да, если дом не окружен. Насколько можно быть в том уверенным? Его могут подстрелить, едва он спустится вниз.

Суров представил, как бежит, пригибаясь к земле, в ожидании пули. Нет, он не доставит греку подобного удовольствия.

Он нашел "веблей" в спальне, возле кровати. Пистолет был мокрым, словно побывал в колодце, да и сама комната успела насквозь пропитаться влагой. Ставни сорвало, одна половина повисла на выдранной петле.

Голос бури стал оглушающим, но когда Суров отступил от окна, он вдруг различил в грохоте шторма слабую звенящую ноту.

Звук был знакомым. Он оборвался через мгновение… Нет! Показалось? Вот, опять!

Автомобильный клаксон.

Суров приблизился к разбитому проему окна и выглянул. Ветер ударил ему в лицо. Мгновенно промокнув, Суров вцепился в подоконник. Было нечем дышать, он захлебывался от дождя. Бесполезно. В такую ночь танк не разглядеть в метре от себя, не то что автомобиль.

Гудок то затихал, то вновь становился отчетливо слышен. Это могла быть Диана, это мог быть Деснос, это могло быть чем угодно. Ловушкой.

Суров хрипло дышал. Сигнал выматывал душу. Нервы были на пределе. Требовалось закончить со всем этим быстрее.

Наружу он выбрался через кухню — здесь ставни окон открывались изнутри. Дверь исключалась, не хотелось испытывать судьбу.

Сила шторма ошеломила его. Одетый в тяжелый прорезиненный плащ, Суров все равно ощущал себя голым. Он низко пригнулся и сделал несколько неверных шагов.

Насколько он мог разобрать, звук клаксона доносился от главных ворот. Суров свернул с дорожки, продравшись сквозь высокие кусты. Он прекрасно ориентировался здесь даже ночью, и глупо было бы это не использовать. Но и тут, в зарослях, ветер заставлял отвоевывать каждый шаг.

…Он не сразу понял, что перед ним машина. Дождь заливал глаза. Автомобиль выглядел, как раздавленный мокрый жук. Сверкнула молния, и лаковая поверхность металла отразила зеленый огонь.

Скорчившись у самой земли, Суров наблюдал за машиной. Он снял шляпу, отер глаза и лоб, снова надел ее. Облизнулся. Стиснув пистолет в кармане, он обогнул автомобиль и двинулся к нему со стороны заднего бампера. Он подобрался почти вплотную, когда узнал наконец "заз" Десноса.

Рухнувший древесный ствол развалил его почти пополам. Удар пришелся сразу за капотом, в переднюю кромку крыши. Вряд ли уцелел водитель. Суров рывком распахнул заднюю дверцу. Смутно он разобрал силуэт человека за баранкой, сидевшего неподвижно, но был ли то грек или кто другой — сказать невозможно.

Суров нащупал выключатель. Маленький плафон под искореженной крышей ожил вопреки ожиданию и тускло озарил салон.

Это был Деснос, и он еще жил — вот что удивительно. Суров втиснулся внутрь. Он ухватил грека за волосы и развернул к себе его голову. Губы Десноса дрогнули, он разлепил веки.

— Ты…

Грек шевельнулся, и автомобиль вновь разразился предсмертным воплем. Суров засопел, просунул вперед руку и выдрал провода.

— Ноги, Мик, — отчетливо сказал Деснос. — Я не могу ими пошевелить. Посмотри, что с моими ногами…

Суров заглянул вниз. Ступни Десноса были зажаты между педалями и металлической обшивкой салона. Он попытался освободить их, но от первого же прикосновения грек пронзительно вскрикнул.

— Что? — Суров поднял глаза.

Деснос был мертвенно бледен, пот струился по вискам, верхней губе.

— Нет… — Он дышал тяжело, с трудом. — Подожди, выведи назад кресло…

Ему удалось освободить Десноса лишь через полчаса. Грек пришел в себя, когда его нес Суров.

— Слушай, Мик, — прохрипел он, когда тот остановился перевести дыхание, — ты видел мои ноги. Что… с ними?

Ветер поглощал звуки. Суров едва разбирал слова.

Он надвинул шляпу глубже. Сплюнул.

— Дело дрянь с твоими ногами. Доктору, верно, придется отстричь их. Ничего, научишься щелкать протезами, — Суров выпрямился, оглянулся. Ему показалось, что Деснос смеется. — Спятил?