Я смогу - Александр Золотов

– Что это?

Вопрос стал настолько острым, что Доронин проснулся. Он некоторое время лежал без движений, переживая увиденный сон. Он не мог отделаться от чувства, которое вело его к открытию чего-то важного. В сознание ворвалась мысль.

– А если установить согласующий силовой трансформатор, который заменит многие другие, которые размещены в разных местах машинного зала? Доронин вскочил, бросился к столу, но отрезвляющая мысль остановила его:

– Но это же изменение технологической цепочки. Пойдёт ли на это заказчик?

Доронин включил свет, схватил карандаш и стал чертить все изменения, которые необходимо было сделать. До утра он трудился, и когда в окнах стало почти светло, чертёж узла схемы, который решал всё, был готов.

В институт, как правило, первым приезжал директор и главный инженер. Могли последовать звонки из министерства…. Вслед за директором в его кабинет вошёл Зуев и сразу же ему последовал вопрос:

– Как там дела у Доронина? Чувствую, что сегодня будет звонок, сегодня срок исполнения задания.

Едва он это проговорил, мягким боем отозвался телефон и призывно замигал лампочкой.

– Вот, пожалуйста.

– Не надо звать их, может и обошлось бы….

Директор приложил палец к губам, давая знак Зуеву о полной тишине, и нажал клавишу громкой связи.

– Самохин у телефона.

– Здравствуй, Андрей Петрович, – голос министра звучал чётко, будто он находился в соседнем кабинете, – как наши дела со схемой?

– Олег Иванович, дела наши не блестящи, я прошу ещё пару тройку дней, чтобы всё прояснилось.

– Андрей Петрович, уж больно ты заковыристо выражаешься, уж скажи честно, что завалил дело.

Самохин помолчал и мужественно ответил:

– Всё так и есть, но я прошу еще три дня.

– Хорошо, три дня и не секунды больше, головой отвечаешь.

Трубка насмешливо запиликала частыми короткими гудками.

Самохин устало плюхнулся в кресло, секунду молчал, затем буквально вскричал:

– Слышал, наши головы на кону! Бери раскладушку, ставь её рядом с раскладушкой Доронина и из кабинета ни шагу.

– В туалет то можно? – попытался пошутить Зуев.

– Ты еще юродствуешь? Иди пока живой!

Зуев поднялся на четвертый этаж, подойдя к комнате 410, где находился отдел Доронина увидел, что все работники отдела стояли у двери и тихо переговаривались.

– В чём дело? Почему не работаете?

– Там наш начальник сладко спит.

– Как это спит? – Зуев не стал ждать ответа, рванул дверь.

Доронин спал и не хотел просыпаться. Зуев подошел к кульману, минуту другую смотрел на чертёж.

– Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки, – радостно потёр он руки и бросился к Доронину, – вставай старик, вставай, иначе у нашего директора будет инфаркт.

Доронин тяжело просыпался, пришлось брызнуть ему водой из графина.

– Говори, наконец, что ты там начертил, что это спасение или крышка гроба?

– Надеюсь, что спасение, но есть вопросы.

Зуев подбежал к кульману снял ватман и безапелляционно заявил:

– Идём к директору, – сказав эти слова, он метнулся к двери. У двери его остановила толпа.

– Что с Александром Петровичем?

– Он живее всех живых, притомился малость.

Когда Доронин подошёл к лифту, Зуев уже открывал дверь директорского кабинета.

Увидев Зуева с несвёрнутым ватманом в руках, Самохин неуверенно произнёс:

– Что спасены?

– Кажется да….

– Что значит, кажется? – Самохин даже всплеснул руками, – где Доронин?

– Уже проснулся, надеюсь, спешит сюда.

– Что вы с ума сошли, что за концерт? – Самохин терял терпение.

Открылась дверь, вошёл Доронин, следы сна ещё не сошли с его лица.

– Прошу меня извинить, всю ночь работал.

– И толку?

– Я вынужден был изменить технологическую цепочку и под неё сделал изменение схемы.

– Заказчик не примет!

– Подождите! – вмешался в разговор Зуев, – надо доложить в министерство, что задание выполнено.

Директор с пониманием взглянул на Зуева.

– Пока разберутся, мы возможно успеем доработать схему, а если не доработаем, то снимут головы, но потом, главное выиграем время.

Самохин потянулся к телефону.

– Не надо звонить в министерство, лучше обратимся к заказчикам, – Доронин твёрдо взглянул на директора.

– Александр Петрович, – это дохлый номер! Мы на них выходили, они не даются даже гладиться.

– Выслушайте меня, – Доронин не просил, а требовал.

– Говори! – директор откинулся на спинку кресла, – слушаю.

– Я изменил технологическую цепочку, тем самым вывел из неё несколько аппаратов, заменив их одним.

– И что? – не выдержал Самохин.

– В то же время я выяснил, что их проект превысил лимит финансирования.

– Так они по этой причине и не соглашались на изменения, – вставил Зуев.

– Согласятся! – запальчиво сказал Зуев.

– Ой, ли? Твоя уверенность, не аргумент – Самохин безнадежно махнул рукой.

– А может ли быть аргументом то, что с изменением схемы, затратная часть проекта снижается, входит в пределы, им даже намечается экономия, – Доронин зевнул.

Директор сорвался с места.

– Показывай.

Через полчаса, он связался с заказчиком и через час получил положительный ответ.

Министр удивился звонку Самохина, но посетовал:

– Пока вам хвост не накрутишь, результата не добьешься, – затем немного помолчал и сдержано похвалил, – ваши партнёры довольны вами за оригинальное решение. Другой институт не справился. Всего доброго!

Самохин вытер испарину со лба, проворно встал и буквально выхватил из шкафа ещё запечатанную бутылку армянского коньяка, подал её Зуеву.

– Открывай, – нагнулся к селектору, – Валя, лимончики, мигом!

Конец ознакомительного фрагмента.