Очерки социально-политической истории России IX-XX вв. Часть 1 - Дмитрий Колупаев

Важной частью социального единства было также устойчивое чувство выходцев из одного древа – Киевской Руси. Переезд из одного княжества в другой не создавал для «мигрантов» особых трудностей, поскольку каждый русич считался своим, православным и должен был на новом месте только проявить больше социальной и профессиональной активности, дабы мог быть принятым старожилами в свою кампанию.

На рубеже XII–XIII вв. среди 15 основных княжеств выделились три главных: Владимиро-Суздальское, Галицко-Волынское и Новгородское. Как показал дальнейший путь исторического развития, эти княжества в социальном плане представляли собой три варианта дальнейшего социально-политического и экономического развития страны. Рассмотрим каждый из них.

Начнем с Владимиро-Суздальской земли. Именно социально-политическое устройство этого княжества, и, в значительной степени, экономические условия жизни его обитателей, по мысли большинства отечественных историков, независимо от их школ, легли в основу будущего российского государства во всех его исторических ипостасях – Московского княжества, Московского царства, Российской империи, Советского Союза. Во Владимиро-Суздальском княжестве и власть, и население были в немалой степени пришлым элементом. Крестьянское население формировалось, в основном, из переселенцев с Юга и Юго-востока киевской Руси, спасавшихся от набегов кочевников и последствий междоусобных войн. Поэтому князь, которого посылал в этот край Великий князь киевский, был здесь, прежде всего «хозяином», мало считаясь с малочисленным боярством и со слабым, не имеющим традиций вечем. Властитель Владимиро-Суздальской земли считал себя вправе поступать с землей как с частной собственностью, перед смертью делил её между сыновьями на уделы. Каждый удельный князь также считал себя собственником и государем – отсюда смешение частного и публичного права, начало формирования так называемого «вотчинного государства». Города в этом княжестве были слабы, и для торговли по волге нуждались в защите сильного государства. Крестьяне – переселенцы селились на землях князя, сразу принимая подчиненное положение. При Юрии Долгоруком и Андрее Боголюбском система сильной личной власти князя на северо-востоке Руси окрепла и продолжала укрепляться в течении нескольких столетий, воплотившись в виде Московского княжества.

Господин Великий Новгород в последнее «демократическое» время многими российскими историками принято рассматривать как несостоявшийся цивилизованный, европейский путь исторической эволюции Руси, альтернативный московско-холопскому авторитаризму. Действительно, в социальном устройстве Новгорода много близкого к средневековым вольностям североевропейских городов. Первое, что бросается в глаза любому исследователю – это народное собрание, вече. Оно было действеннее, чем в других регионах Киевской Руси и являлось конечной инстанцией для принятия решений в новгородском княжестве. Присутствовать на нем могли свободные жители города, те, кто имел право носить оружие, то есть участвовать в ополчении. Чувствуется влияние варяжских обычаев. Вече принимало и отменяло законы, объявляло войну или заключало мир, приглашало или изгоняло князя. На вече избирались основные должностные лица княжества: посадник – глава городской администрации, тысяцкий – руководитель «тысячи», то есть городского ополчения, владыка архиепископ новгородский. Князь в Новгороде прежде всего являлся военным специалистом, с которым заключался особый договор, определявший систему компетенций князя в делах Новгорода. Князю запрещалось вести суд без посадника, препятствовать купцам в торговых операциях, приобретать недвижимость в черте города. Жил князь со своей дружиной за городом, в специальном пригороде – городище.

Для текущих дел вече имело свою канцелярию – вечевую избу и своего секретаря – вечевого дьяка. Новгородские городские районы – концы имели свои кончанские вече, а улицы – уличанские вече с выборными старостами. Судебные полномочия в Новгороде распределялись между архиепископом, княжеским наместником, посадским и тысяцким. Для «пересуда», то есть для пересмотра дел существовал арбитраж в лице коллегии из 10 докладчиков, по одному представителю с каждого «конца» или знатному горожанину. Для приведения решения в исполнение существовал штат судебных приставов.

Новгородское вече могло одобрять или не одобрять те или иные акты, но не имело права их разрабатывать. Этим занимался так называемый «совет господ», состоявший из посадника, тысяцкого, кончанских старост, сотских и бывших посадников и тысяцких попасть в него могли представители богатых семей Новгорода, так называемых «золотых поясов» числом чуть более 300 семей.

К недостаткам вечевого строя Новгорода следует отнести то, что в отличии от европейских городов в нём отсутствовала чёткая система регламентации: решения на собрании принимались не путем подсчета голосов, а «горлом» – кто громче орет, то и решение принимается. Этим обстоятельством пользовались богатые горожане, нанимая «горлопанов», которые по сигналу начинали орать нужное решение. Не защищались права меньшинства, городское самоуправление отличалось слабой структурированностью.

Чем особенно отличался Новгород не только от городов Киевской Руси, но и от своих европейских собратьев, так это уровнем грамотности. В городе были грамотны две трети мужчин и половина женщин, что для Средневековой Европы явление уникальное. Археологические раскопки, с нахождением многочисленных берестяных грамот, подтверждают этот факт.

Наименее изученным из возможных социальных альтернатив развития средневековой Руси является феномен Галицко-Волынского княжества. Занимая территорию Юго-Запада Киевской Руси это княжество имело второе по площади место после Новгорода. Но климатические условия – земледельческие работы можно было вести с апреля по октябрь, давали возможность вести интенсивное хозяйство. На территории этого княжества добывался основной консервант для продуктов того времени – соль, в виде слюды, что давало возможность вести выгодную торговлю этим товаром. Наличие рек, впадающих в Черное море, позволило создать через Галицко-Волынское княжество миниторговый путь «из Кавказа в Северную и Центральную Европу». Все это вместе взятое предопределило привлекательность княжества для многочисленного потомства рюриковичей и для бояр. Многочисленное боярство стремилось превратить само княжество и Галицкое, и Волынское в мини-конфедерацию. Здесь постоянно чувствовалось влияние соседних стран – Польши и Венгрии. Влияние было и политическое, и культурное. В Галицко-Волынском княжестве проходили рыцарские турниры, скачки, широко было развито музыкальное искусство. Дети князей и Ярослава «Осмомысла» (знал 8 языков), и Даниила Галицкого были знакомы с средневековой рыцарской литературой. Дочь князя Даниила читала известный средневековый роман «Тристан и Изольда». По мысли Даниила Романовича, в целях предотвращения постоянных распрей с многочисленным боярством следовало бы внедрить в княжестве систему феодального вассалитета – договоров, на манер европейских.

Таким образом, можно говорить о «европеизации» России уже на достаточно раннем этапе средневековой цивилизации, со всеми её плюсами и минусами. Как бы утвердилась эта цивилизация в стране с еще живыми языческими традициями и православной церковью, в тот период в основном представленной выходцами из Византии, сказать невозможно, поскольку история не знает сослагательного наклонения. Однако тенденции развития по европейскому пути в начале XIII века на Руси проглядывались достаточно чётко.

Очерк 4. Цивилизационная катастрофа Киевской Руси середины XIII века. Изменение вектора социального развития и «пропажа» половины страны

Монголо-татарское нашествие трактуется большинством отечественных историков, причем абсолютно разного идеологического направления, как одно из величайших исторических трагедий нашего отечества. Считается общепринятым констатация факта национального порабощения и того, что в своем историческом развитии России была отброшена на 200–300 лет назад. В качестве альтернативной точки зрения выступают так называемые Евразийцы, с их концепцией о перманентном имперском состоянии Восточной Европы как Евразии, а также прямой потомок Чингисхана (по женской линии) Л. Н. Гумилев с его теорией о «симбиозе» Руси и Орды. В задачу автора этих строк не входит участие в ставшей уже вечной полемике о значении ига Золотой Орды в истории России. В общем, автор следует традиционной точки зрения в отечественной исторической науке об исторической катастрофе для Древнерусского государства с установлением Ордынского ига. Однако, как говаривал Гегель, дьявол скрывается в деталях, и поэтому особенности социального развития страны, наступившие после иноземного азиатского нашествия, по мнению автора, очень важны не только для прошлого, но и служат объяснением многих современных социальных явлений в истории России.