Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет - Вера Камша

Командующий Восточным корпусом аккуратно сложил все бумаги и запер в потайном ящике, прошелся по кабинету, посмотрел на расписанный розовым виноградом и синими птичками потолок. Красные печати больше не мозолили глаза, но Карло в считанные минуты ухитрился выучить проклятое письмо чуть ли не наизусть. «Промедление может погубить Паону...», «От вас зависит многое, если не все...», «Маршал Капрас, вы наша последняя надежда...» Так в Коллегии еще никогда не писали.

Какой же нужно быть гадиной, чтобы манить солдата его якобы нужностью! Капрас не думал, что может возненавидеть ведомство Забардзакиса сильней, чем он ненавидел после Фельпа, оказалось — смог, и еще как. Если б маршал волей Создателя — ведь Враг несомненно помогает язычникам — оказался лицом к лицу с Доверенным стратегом, двуличной твари пришлось бы плохо. Увы, схватить Забардзакиса за грудки и плюнуть в подлую рожу Капрас не мог. Зато он мог написать и написал отличнейший ответ. Дважды с удовольствием перечел, хмыкнул, приложил личную печать и... разорвал. В Кагете было безопасно и вкусно, а дома караулила подлость, ну да она всегда там гнездились, из новенького были лишь мориски. «Маршал Капрас, вы наша последняя надежда...» К Леворукому их всех!.. К бириссцам, к бакранам, к козлам, к бешеному огурцу, пусть хоть он оплюет! Карло обмакнул перо и угрюмо вывел:

«Ваше высокопревосходительство, Ваш приказ мною получен. Приложу все усилия, дабы его исполнить, однако отдельные выдвинутые на север батальоны вернутся в Гурпо не раньше чем через неделю...»

2

Впереди, за высоченными, усыпанными желтыми ягодами кустами кто-то упорно, раз за разом, открывал и закрывал двери огромных рассохшихся гардеробов. Избавившаяся от мужниных фамильных гробов Матильда не думала, что когда-нибудь вновь услышат этот скрип. Услышала. Мало того, в тех же зарослях что-то варили, и скрип мешался с бульканьем и похлопываньем крышек на котелках.

— Штук восемь, не меньше, — определил идущий впереди Шеманталь. — Ишь наяривают...

— Твою кавалерию, — Матильда тряхнула отросшими за лето кудрями, — так это птицы орут?!

— Птицы? — хмыкнул адуан, — Это тергачи-то, жабу их соловей, птицы?

— Так не рыбы же!

— Тергачи — это тергачи... — Шеманталь галантно отвел от лица принцессы толстую ветку. — Да не крадитесь вы, они только себя слышат. Вот куриц ихних спугнуть раз плюнуть, хотя этим что с курицей, что без, лишь бы хвост казать. Зато на вертеле — пальчики оближешь, особливо в ягодную пору. Они ж только абехи сейчас и жрут, может, с того и дуреют.

Матильда промолчала — не шуметь в присутствии дичи было у Мекчеи в крови, но как же давно она не охотилась! Из Агариса до приличной охоты скакать дня три, ближе одни хомяки водились, Мупа, бедняжка, так за всю свою жизнь ни единого фазана и не увидела, даже жареного. Какие фазаны, на говядину бы хватило. И на ызаргов, что Анэсти развел...

Из Сагранны прошлое казалось особенно гнусным, и ее высочество, гоня воспоминания, ускорила шаг. Жизни оставалось не так уж много, и алатка не желала марать этот остаток о старье.

— Всё, — очень к месту объявил Шеманталь, — пришли.

Небольшая полянка лепилась к обрывистому склону, уходящему в фиалковую, пронизанную солнцем высь. Среди сухой, не знавшей косы травы гигантскими черепахами торчали валуны, на которые и взгромоздились пресловутые тергачи. Статью они напоминали нухутских сопливых петухов, но были поменьше и обладали на редкость примечательными хвостами, не столько длинными, сколько пышными, как одежки канатных плясуний. Генерал-адуан в подсчетах не ошибся — на токовище собралось восемь петухов. Начинать турнир тергачи не спешили; раздув на манер голубей шеи и распустив хвосты, они предпочитали медленно поворачиваться на своих пьедесталах, издавая уже знакомые бульканье и скрип.

— А куриц-то не видно, — удивилась алатка, — оглохли, что ли?

— Не туда глядите... В зарослях они, с краю которые. Хорошо мы вышли, взяли б влево, спугнули бы. Выше, выше гляньте, вон... У рогульки.

Тергачки походили на фазанок — неприметные, в пестреньких платьицах, они скромно прятались в листве, подавленные красой и важностью собравшихся женихов.

— Сдается мне, — Шеманталь ткнул пальцем влево, — его берёт. Штаны мокрые, а губернатор губернатором!

«Губернатор» старательно кружил, показывая доставшуюся ему роскошь. Из-под верхних, черных с серебристым краем, перьев торчали алые, оранжевые, бирюзовые оборки. Когда тергач поворачивался задом, становился виден пышный белый пух с непристойной круглой дыркой посередине. Исподнее малость слиплось от помета, но это не мешало красавцу вертеться, скрипеть и булькать. Расфуфыренные соперники тоже старались вовсю, на невест они не глядели, друг на друга тоже. На своем веку Матильда повидала немало спесивых балбесов, но те, алча признания, хотя бы косились на зрителей, тергачам же хватало себя и своего хвоста.

— Экие важные, — шепнула женщина, мимоходом прикинув, что из черных перьев можно сделать отличную оторочку, пожалуй, и бирюзовых прибавить не помешает, — аж не верится, что передерутся.

— Это козлы дерутся, — отмахнулся адуан, — а эти так и будут тергать, пока девка в зад не клюнет. Хватит, мол, складай хвост, пора дело делать...

А ведь она тоже Анэсти клюнула, дура эдакая... Ну и ладно, было да сплыло, а вот дайту завести надо. Тергачи — это не дичь, но не одни же они здесь водятся, хотя любопытно, конечно...

Здоровенная темная тень вынырнула из-за горы и камнем ринулась вниз, на танцующего «губернатора». Мелькнули выставленные вперед могучие лапы, суматошно заколотили петушиные крылья... Поднятый хищником ветер закружил разноцветные перья, а кто-то вроде здоровенного, лысого с красным воротником орла неспешно взмывал вверх, к горному солнцу, унося трепыхающуюся добычу. Уцелевшие не заметили потери собрата, ток продолжался. Матильда покосилась на кусты — курицы то ли сбежали, то ли забились в самую чащу, но отсутствие невест осталось столь же незамеченным, сколь и рухнувшая с небес смерть.

— То ли еще бывает. — Адуан вытащил из сумки обтянутую сукном болванку и принялся насаживать на палку, которой отводил с дороги ветки. — Самый смех — это когда барсиха или там рыська котят натаскивает. Те на камень толком залезть не могут, одного тергача втроем волокут, он крыльями колотит, пыль столбом, а балбесы знай себе выплясывают... Ну как, нагляделись или еще полюбуетесь?

— А то я спесивых дураков не видала... Одна разница, что в штанах и родословная от святого Олуха.

— Да и время не раннее. — Шеманталь оценил спускающееся к дальним горам солнце. — Супруг заждался.