Оружие страха - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он махнул рукой, но, вспомнив, с кем разговаривает, посмотрел испуганно и закончил свою мысль:
— Я, конечно, не говорю обо всех…
Я пропустила его тираду мимо ушей.
— Значит, он подошел сразу?
— Да нет, — пожал плечами мой собеседник, — я же сказал… Он ее перевернул, посмотрел ей в лицо и выругался. Нехорошо так выругался. Ну, и начал меня пытать — кто такая, да почему ей мысль такая пришла — из окна прыгать… Я-то откуда знаю?!
Вощинов расстроенно фыркнул.
— А вы никогда не замечали в вашем дворе белую «девятку»? — рискнула поинтересоваться я. Он задумался. Вспоминал он очень и очень старательно. Но эти усилия, увы, были тщетны.
— Нет, — покачал он отрицательно головой, — здесь ни у кого нет белой «девятки»…
Ладно. Значит, проклятущая машина все — таки относится к разряду вымысла и фантастики… А жаль. Так хочется заиметь хоть тоненькую нить, ведущую к разгадке Анькиной гибели!
* * *Увы, пока я ничего не узнала… Практически ничего. Вощинов утверждал, что из дома не выходил никто посторонний. Подозревать можно было только милицейскую машину, стоявшую тогда неподалеку. Но она, скорее всего, просто дежурила.
Район-то респектабельный. Нужно охранять… Хотя — надо будет завтра узнать, кто именно дежурил в районе Анькиного дома. Узнать и попытаться выяснить… Стоп. Как же ты будешь выяснять? Там дураков нет. Твоя «ксива» сразу же вызовет недоумение. Мягко говоря… Я задумалась. Ладно, ладно… Пока что попробую найти белую «девятку». Она не дает мне покоя. Просто идефикс.
Мои блуждания в потемках собственного разума ничего не давали. Я чувствовала себя ребенком в глухом лесу. Нащупав в кармане куртки заветный мешочек с гранеными кубиками, я обрадовалась. Аккуратно, чтобы никто не заметил, извлекла его из кармана, и покатала кости по ладони.
«33+ 19+ 4».
«Неожиданная неприятность повергнет вас на время в депрессию, но вы придете в себя, чтобы стать еще более состоятельным и преуспевающим, чем прежде».
Ах, вашими бы устами… Я грустно усмехнулась. Пока что я не могла вырваться из цепких лап этой самой депрессии. Вновь и вновь видела перед собой фойе театра, где прощались с Анькой Волошиной.
А ее убийца присутствовал в этом мире и был уверен в своей безнаказанности…
Смиряться с этим я не собиралась. Я встряхнулась и посмотрела вокруг.
Оказывается, уже вечер. Я еду в автобусе. Вокруг меня полусонные люди. Сумерки делают их лица зловещими и недружелюбными. Я еду домой.
И начинаю приходить в себя…
Глава 4
Первое, что я увидела перед порогом собственной квартиры, — был Игорь. Он сидел на ступеньках, сжавшись в комочек, словно замерзший щенок. Когда я возникла перед его очами, он почти дремал.
— А, Таня, привет, — пробормотал он полусонным голосом, — А я тебя жду…
Он сделал попытку встать, но слегка покачнулся и ухватился за мое плечо. Нельзя было назвать это движение продуманным. Поскольку Игорь не отличался излишней субтильностью, я пошатнулась под свалившейся на меня тяжестью, и мы чуть не рухнули в лестничный пролет.
Спасло нас только чудо. Я смогла удержаться. Конечно, он был нетрезв. От него несло целым букетом спиртных напитков.
Может быть, раньше я бы на него разозлилась. Но не сейчас. Сейчас мне самой не помешало бы расслабиться. Я открыла дверь, и мы прошли в квартиру. Вернее было бы сказать, прошла одна я, втащив с собой моего гостя, который отказывался держаться на ногах.
Он плюхнулся на стул и достал из внутреннего кармана бутылочку джина с тоником.
Наверное, я должна была бы обрадоваться. Но тратить необходимую энергию на распитие спиртных напитков я не имела права.
Поэтому я осталась стоять, не выказывая ровным счетом никакой радости.
Игорь обиженно взглянул на меня и протянул:
— Таня, давай помянем мою жену…
Его глаза мне не нравились. Несчастные и злые… Такие глаза бывают у людей, готовых совершить дикую глупость. Поэтому я сдержала приступ раздражения, села напротив и, вздохнув, согласилась:
— Хорошо. Давай…
Он обрадовался. Кажется, его что-то беспокоило. Он старался растопить свое беспокойство в спиртном, но я-то знала, насколько это бесполезно… Так же бесполезно, как читать лекцию о вреде алкоголя. Поэтому я достала фужеры. Что еще можно было поделать? «In vino veritas…»
Мы выпили. Не нарушая молчания. Никто из нас не спешил начинать разговор. Хотя я понимала, что именно для разговора со мной Игорь и появился у моего порога.
Тем не менее мы просидели в тишине еще минут десять. Наконец Игорь посмотрел на меня и сказал:
— Танюха, я не верю, что Анька покончила с собой…
Я кивнула.
— Ну?
— Не могла она этого сделать.
— Я это поняла раньше тебя, — улыбнулась я. — Только нашего с тобой понимания мало.
— Что надо сделать? — Игорь смотрел на меня, как на Дельфийского оракула. Сейчас Таня прикроет глаза, вопросит Зевеса о том, о сем и даст точный ответ.
— Во-первых, доказать, что Анька не покончила с собой, — пожала я плечами, — во-вторых, найти гада, который это сделал…
Он посмотрел на меня с тоской.
— Как мы его найдем? — почти прошептал он. — Я же тебе говорил… Либо Анька обладала партизанским характером, во что я плохо верю, либо… Во всяком случае, чтобы что-то искать, нужен хотя бы слабый ориентир. А мы с тобой сейчас напоминаем идиотов, пытающихся обнаружить черную кошку в темной комнате.
— У кошки глаза светятся, — меланхолично высказала я давно полюбившуюся мне мысль, — так что найти ее можно.
— Но здесь-то ничего не светится… — Игорь даже чуточку протрезвел от волнения, — здесь полная темнота!
— Полной темноты не бывает, — опять возразила я. — Темнота глубоко спектральна. В любом виде темноты — даже в кромешной темноте — можно найти маячок…
— И у тебя, конечно, этот маячок имеется, — недоверчиво протянул Игорь.
В ответ я подробно рассказала ему все, что узнала от Вощинова.
— И какая же тут зацепка? — спросил Игорь, выслушав мой рассказ.
— Например, милицейская машина, — задумчиво проговорила я, — странный какой-то оперуполномоченный…
— Что в нем странного? Он дежурил.
— Нужно выяснить, кто в этот вечер там тусовался, — сказала я, — и почему, когда поступил сигнал о происшествии, он не подъехал, а вышел из машины и подошел на своих двоих.
— Может, ему лень было ехать? — предположил Игорь с потрясающей, свойственной только мужчинам логикой.
— Может, у него колес не было? — передразнила я его. — Может, у него возникли проблемы с бензином? Он был обязан подъехать на машине. Оставлять машину без присмотра даже опер не станет. А это означает только одно… Что машину он бросил не одну. А с кем-то. То есть машина не страдала от одиночества…
— Ну и что? — Игорь вытаращил на меня глаза. — В этом есть что-нибудь подозрительное?
— Есть, — кивнула я, — почему он подошел один? И что скрывал в своей машине?
— Может, там была проститутка, — вслух подумал плохо о родной милиции Игорь.
— Ну да, — я засмеялась, — и он оставил машину с рацией, оружием и Бог еще знает чем на неизвестную проститутку?
— Она могла быть его знакомой…
Я поняла, что помощник из Игоря никудышный. Он придумает столько возможных вариантов оправдания загадочного поведения милиционера, что расследованию обстоятельств Анькиной гибели нам придется посвятить остаток дней. И еще неизвестно, какие у Бога планы относительно сроков наших жизней. Можно и не уложиться.
— Хорошо, хорошо, — милостиво согласилась я, — пусть будет по-твоему. Там осталась знакомая проститутка, опер подошел, посмотрел и жутко, по словам Вощинова, разозлился… Разозлился, когда увидел, что Анька разбилась. Заметь — не удивился. Не опешил. Не огорчился… А разозлился. Как будто Анька сделала это умышленно. Чтобы ему насолить…
Игорь молчаливо смотрел на меня спокойным, жалостливым взглядом. Наверное, подумал, что я немножко не в себе.
— Это Вощинову могло показаться, — терпеливо объяснил он. — Не забывай, какое у него было состояние. И у твоего опера могла возникнуть эмоция злости на нарушение покоя. На участке же было все в порядке! И вдруг — несчастный случай!
— Я не предлагаю тебе писать работу о психических последствиях стрессов, — разозлилась я, — и если ты собираешься всех оправдывать, тогда я попробую разобраться во всем сама. Я — всего лишь детектив, сыщица. У меня с познаниями в практической психиатрии не так круто, как у тебя.
— Ладно, не злись, — попросил он.
— Никто ничего не слышал. И не знает, — вздохнула я.
— Может, тетя Шура? — предположил он. — Только мне она ничего не скажет. Она меня терпеть не может.
Тетя Шура, волошинская соседка, одна из тех соседок, которые все про всех знают. Эта черта ее характера и послужила причиной ссоры четы Волошиных с данной особой. Поскольку они любили прикалываться над тети Шуриными КГБистскими способностями. И не просто отпускали неуместные шуточки в ее адрес, но и непредусмотрительно пытались спрятать свою личную жизнь от ее зорких глаз.
