Оружие страха - Марина Серова

Может быть, попозже. Я вздохнула. Ситуация оставалась загадочной, и, как говаривала Алиса, посетившая Страну Чудес, выглядела все «чудесатее и чудесатее».

Насколько я знала свою подругу, она никогда не дружила с гоблинами. Однако именно представители этого гнусного племени посетили ее квартиру роковой ночью!

С деньгами у Аньки всегда было не очень густо, значит, ограбление не подходит. Да и в квартире присутствовал обычный Анькин…

Стоп. А ведь этого лирического беспорядка как раз и не было. Там все сияло чистотой и порядком! Конечно, можно предположить, что Анька сошла с ума и начала убираться в квартире. Но это вряд ли! Скорее можно предположить, что некий «икс» искал в ее квартире нечто жизненно ему необходимое. Потом он понял, что намусорил, а так как обнародовать свой визит не входило в его планы, сам навел марафет. Не зная, что Аньку тошнит от идеального порядка.

Об этой черте ее характера знали только немногие. Я, Игорь и сама Анька. Может быть, еще тетя Шура.

Значит, посетитель не входил в число близких знакомых подруги.

«Иванова, не кажется ли тебе, что к концу расследования самой придется воспользоваться услугами Игоря Волошина, как крупного специалиста в сдвигах по фазе и съезжании крыш?»

Если и кажется, то овладеть ситуацией я уже не в состоянии. Буду рисковать своим многострадальным рассудком. В конце концов, если отключится сознание, можно опереться на подсознание. Говорят, оно гениально…

Так. Вернемся к нашим «девяткам». Достоверно известно три факта. Первый: Аньку ночью посещали подозрительные типы. Второй: эти типы произвели в ее квартире генеральную уборку. Значит, они что-то искали. Третий: в некотором отдалении от места трагического происшествия отдыхала милицейская машина, владелец которой почему-то предпочитает пешие прогулки.

И вдобавок ко всему этому — фантасмагорическая белая «девятка», являющаяся то здесь, то там и сводящая сыщицу Иванову с ума…

Не густо, матушка, не густо! Я задумалась. Что ж, попробуем поговорить с дежурившим здесь милиционером. Как это сделать, я уже придумала. Когда продуман план действий, можно приступить и к самим действиям.

Выяснить имя скромного опера мне помог Мельников. Иногда я пользуюсь личными связями. А именно — обращаюсь за помощью к однокурснику и верному другу по моим молодым игрищам Андрюше Мельникову. Обычно он относится к моим затеям довольно добродушно. Если я не захожу, по его мнению, слишком далеко. В определении пределов дальности моих действий наши мнения часто расходятся.

Сначала Андрюшка ворчал, что «дежурящий ночью опер — это из области фэнтези», потом все-таки позвонил в нужное отделение и радостно сообщил, что действительно, нашелся такой нетипичный опер, по фамилии Ячкин.

Вот и отправилась я к нетипичному Ячкину на крыльях надежды.

Естественно, придумав себе красивую легенду о том, что я репортер криминальной хроники газеты «Тарасовские вести».

Чтобы у Ячкина не было никаких сомнений на сей счет, мой давний друг Володя, подвизающийся в данной газете в качестве руководителя отдела этой самой хроники, выправил мне ксиву, из которой даже тупому стало бы ясно, что Татьяна Иванова является внештатным сотрудником славного издания, и попытки уклониться от ее вопросов нежелательны и бесполезны.

Все было продумано и скроено так ладно, что у меня несколько повысился жизненный тонус.

Я подошла к желтому зданию местного отделения милиции, радостно напевая известный хукеровский блюз «Бум-Бум», и сердце мое стремилось навстречу доблестному Ячкину.

Ибо сей славный Ячкин был одним из узелков, распутав которые я могла бы добраться до разгадки.

Василий Ячкин оказался именно таким, каким я его себе и представляла. Он сидел за внушительным столом и задумчиво ковырял в зубах спичкой. Вид у него при этом был примерно такой же, какой бывает у нашего президента во время его обращений к народу.

То есть в глубоко посаженных глазках сквозила большая озабоченность несовершенством мира и огромное стремление сделать сей мир более гармоничным и прекрасным.

Мясистый нос нависал над пухлой верхней губой, а скромная жидкая прядка изо всех сил пыталась закрыть огромную лысину.

Одним словом, красавец, орел, кавалергард! Я застыла у входа, ослепленная его великолепной стандартностью. Он воззрился на меня с немым изумлением и поинтересовался:

— В чем дело?

Вышло у него это грозно и внушительно, отчего моя душа затрепетала, как тростинка на ветру. Я поняла: поблажек мне не будет. «Засодют» на полную катушку.

— Я из газеты, — робко объяснила я, сделав шаг вперед. Он посмотрел с немым изумлением, потом, видимо вспомнив про ночное происшествие, стал немного благосклоннее.

Правда, мне показалось, что появлению в его взгляде снисходительности более способствовали мои ноги. Красота, скажу я вам, страшная сила!

Во всяком случае, именно на них был направлен его плотоядный взгляд, когда я услышала милостивое:

— Ну-ну…

Я приободрилась. Ячкин, кряхтя, оторвал от стула внушительный зад и пододвинул мне стул.

— Садитесь, — добродушно усмехнувшись, присоветовал он, — в ногах правды нет…

С этим утверждением я была не согласна. Поскольку мои ноги не являлись простыми конечностями. Мои ноги были боевым оружием. И я это высоко ценила в них. Однако я присела на краешек стула, кротко прошептав «Спасибо» и подумав в очередной раз, как много потерял в моем лице наш российский театр!

— Так о чем разговор? — спросил Ячкин. Причем мне показалось, что он хотел выразиться гораздо проще. То есть звучать это должно было так: «О чем базар?»

— Вы были на дежурстве, когда актриса Волошина покончила с собой? — я была воплощением невинной глупости.

— Ну, дело было так… — задумался опер, — я был вызван на место происшествия гражданином Вощиновым и обнаружил гражданку Волошину лежащей на тротуаре. Собственно, это все.

Он посмотрел на меня гордо и радостно. По-видимому, произносить столь длинные фразы ему доводилось не очень часто.

Я кивнула.

— А вы не заметили ничего подозрительного? — поинтересовалась я. — Ходят слухи о том, что Волошина была убита…

Мне показалось, что в глубине его глаз мелькнул на мгновение огонек напряженности.

Он пожевал губами, потом посмотрел на меня и решительно ответил:

— Ничего подозрительного в данной местности я не заметил. А эти актерки… Все они не в себе…

И он покрутил пальцем у виска. Бедная Анька…

— Значит, никто из дома не выходил и во дворе никого, кроме Вощинова, не было?

— Нет.

Ладно. Когда человек врет, у него есть для этого резон. Резон Ячкина пока был мне неясен. Правда мне показалось, что врать ему просто нравится.

Зато сам он мне не нравится, — грустно констатировала я. Он неприятен. Слишком неприятен. Но пока…

Пока он довольно нетерпеливо ожидал моего ухода.

Я вздохнула. Похоже, я больше ничего не вытяну из этого человека с бугристым лицом. Я встала.

— Большое спасибо, — протянула я руку. Как и ожидалось, рука Ячкина была липкая и противная. Он облегченно выпроводил меня за дверь. Я прислонилась к подоконнику.

Опять облом, Иванова! Ах, Анька! Ну, подскажи мне, где искать твоего убийцу! Пожалуйста, Анечка!

К собственному неудовольствию, я поняла — из реальных людей, способных пролить хоть немного света на загадочную Анькину смерть, у меня оставалась только Людка Гладышева.

Та самая, которая сначала дружила с Анькой, а потом разругалась.

Я вздохнула. Что ж, судьба была ко мне сегодня явно не расположена.

Приходилось смириться с таким отношением, даже если оно казалось мне несправедливым.

Мой пионерский задор исчез. Испарился. Я снова чувствовала себя растерявшейся.

Делать было нечего. И я нехотя поплелась к Людке, заранее предчувствуя, что сейчас меня начнут раскручивать. На какой-нибудь чудодейственный крем или необходимые таблетки. А то и просто попробуют пополнить за мой счет ряды веселых маркетинговых сектантов.

Плелась я предельно медленно, оттягивая радость встречи с Людкой.

Путь мой снова лежал мимо магазина со странным названием «Мамона».

Все-таки интересно, какое отношение древнесирийский Бог богатства и наживы имеет к женскому нижнему белью?

Или владелец магазина так смело объявил о своих убеждениях?

Вот, мол, какой я! Поклоняюсь Мамоне — и все тут! Сам Мамона стоял на месте. Улыбался мне, как старой знакомой, и приветливо махал пластмассовой ладошкой. Мне даже захотелось помахать в ответ.

Представив комизм ситуации, я засмеялась. Да уж. Похожу еще в поисках неведомо чего и стану приветственно махать не только дурацкому манекену. Начну радостно и по-детски улыбаться всем прохожим.