Гнездо Гадюки - Питер Леранжис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Невероятно. Он просто не мог в это поверить. А сам он трус. Как и семь лет назад…
«Ладно, сейчас не время об этом думать».
Надо оставить в стороне эмоции. Существуют и более насущные проблемы.
Фургон подбросило на кочке, и впереди кто-то выругался.
«Тот, кто подставил его. Значит, это не Изабель Кабра, как он думал. Как же он ошибался! Глупец».
Старое и до жути знакомое, словно домашнее привидение, лицо повернулось к нему с переднего сиденья.
— Тебе неудобно, Алистер? А ты неплохо выглядишь для мертвеца. Разве ты тогда не умер в Парке Пукхансан?
Этот старческий шепот, словно ржавое лезвие, резанул Алистера. Он спокойно посмотрел в глаза своему дяде, выискивая в них хотя бы каплю человеческих чувств. Но глаза Бэя Оу были холодны, как сталь.
Все свое детство он боялся этого человека. С того самого дня, как тот забрал его к себе после загадочной смерти родителей и стал его опекуном. Но Алистер знал, что его отец, Гордон Оу, был предательски и хладнокровно убит по приказу этого человека.
Бэй был вторым претендентом на место главы клана Екатерины. На его пути стоял только его брат, Гордон. Бэй рыдал у всех на глазах во время похорон. Алистеру было тогда всего пять лет, но он никогда не забудет, с каким ужасом он смотрел на своего дядю, который содрогался от рыданий, но при этом глаза его были совершенно сухи.
Все, кто был непричастен к смерти его отца, плакали по-настоящему. Так притворяться мог только убийца.
— Я впечатлен, дядя. У вас потрясающие актерские способности, — сказал Алистер. — Вы явно улучшили свое мастерство с тех пор, как я был ребенком. Это вы убедили полицию, что поджог устроен мной?
— Не понимаю, почему ты столь враждебен ко мне, Алистер, — ответил ему Бэй. — Я тоже человек, между прочим. Некрологи о твоей смерти в Сеуле довели меня практически до слез. Как я был тронут! И радости моей не было предела, когда я вдруг узнал, что ты все-таки жив. Даже после той драматической мизансцены, которую ты устроил в моем офисе. Хотя она меня несколько сбила с толку, ну да ничего страшного, бывает. Ты так и не понял, что ты ужасно несправедлив ко мне?
— Оригинальная мысль, учитывая, что вы бросаете это обвинение тому, на кого сами только что надели наручники, как на последнего преступника.
— Ну, об этом после, — ответил Бэй. — Всему свое время. Лучше расскажи мне, как тебе удалось выжить во время взрыва в той пещере.
— А вам не кажется, что жизнь интересней, когда в ней существуют тайны? — заметил Алистер. — И у вас наверняка тоже есть свои секреты.
— Эх, Алистер, всю жизнь я тебя воспитывал, — вздохнул Бэй. — Ты был таким многообещающим юношей. Я готовил тебя к нашему совместному управлению кланом Екатерина. Я — глава, а ты — мой наследник. Почему ты такой безответственный? Неужели в тебе совсем нет лидерских амбиций? Что ты носишься с этими недорощенными американцами? Неужели я тебя ничему не научил, сын мой?
— Я вам не сын, — ответил ему Алистер, сжав зубы. — Я сын Гордона Оу…
Бэй низко наклонил голову.
— Бедный, бедный Гордон…
«Ну давай же, скажи ему прямо сейчас, — думал Алистер. — Плюнь ему наконец в лицо!»
Ну почему он никогда не мог сказать ему всю правду в глаза? У него был шанс сделать это после того случая в пещере. Он ведь даже проник в его офис, но в итоге лишь до смерти напугал его секретаря.
«Я был с ним лицом к лицу. Но так и не смог, я повернулся и ушел Я ничего не сделал. Но нет. Хватит с меня. Хватит его бояться».
Алистер сделал глубокий вдох.
— Мне попалось одно письмо, — начал он. — Оно было написано вами на гербовой бумаге семьи Оу в тысяча девятьсот сорок восьмом году. В нем говорится о вознаграждении за убийство моего отца.
Глаза Бэя расширились.
— Но это письмо об оплате услуг водителя!
— Пять тысяч долларов? Вы хотите сказать, что заплатили человеку пять тысяч долларов только за то, что он поездил по городу? В день убийства моего отца? С припиской «Немедленно уничтожь это письмо по прочтении?»
— Это плата компании по аренде лимузинов за несколько месяцев. И к твоему сведению, вся корреспонденция в нашей компании подлежит уничтожению. Мы не храним ее.
Бэй смотрел на своего племянника так, словно видел его впервые в жизни. Он был в шоке.
— Честно говоря, Алистер, ты меня удивляешь.
«Алистер, ты меня удивляешь…»
«Алистер, ты меня разочаровываешь…»
«Алистер, тебя снова выгоняют из школы… За что?»
Алистер прогнал воспоминания, которые всю жизнь не давали ему покоя. Сколько бы ему ни было лет. Вот снова Бэй начинает лезть к нему в душу.
«Он лжет тебе в лицо и не боится тебя, потому что знает, что ты снова его испугаешься и, как щенок, подожмешь хвост!»
Алистер поднял глаза на Бэя.
— Как я могу поверить человеку, который только что оклеветал своего племянника и донес на него в полицию? — сказал он. — Вы же прекрасно знаете, что это не я устроил поджог, и у вас нет против меня никаких улик.
— Вот мои улики. Если нет, так будут. — Бэй расстегнул пиджак и похлопал по внутреннему карману, из которого выпирал туго набитый кошелек. — И я мог бы использовать их на твое же благо, если ты меня об этом хорошо попросишь.
— Подкуп и обман, — горько ухмыльнулся Алистер. — Как в старые добрые времена!
— В отличие от некоторых, Алистер, лично для меня дороже всего истина, — перебил его Бэй. — А ты, плоть от плоти клана Екатерина, утаиваешь ее от меня, твоего благодетеля и главы клана. Скажи мне правду — это все, что от тебя требуется. Расскажи мне, что произошло на острове. И что ты знаешь об открытии Роберта Кэхилла Хендерсона.
— Нет… ни за что…
— Следи за своим давлением, сынок, — посоветовал ему Бэй. — В твоем возрасте опасно есть слишком много сырных буррито, олигарх-простофиля.
Алистер на секунду зажмурился и вдруг вспомнил слова отца, которые он никак не мог понять, когда был ребенком: «Молчание — золото». Он только глубоко вздохнул и бесстрастно посмотрел в глаза Бею.
— Ну-с, — переспросил Бэй.
Внезапно Алистер подался назад, тело его сжалось в страшной судороге, он стал хватать ртом воздух и задыхаться. Машина съехала с дороги и, визжа шинами, резко затормозила у обочины. Водитель совершил крутой разворот. Сидевший сзади полицейский обеими руками пытался удержать Алистера.
— Вперед! — закричал Бэй. — У нас нет времени!
Алистер что-то бессвязно бормотал. Тело его подбросило вверх, и он врезался головой в крышу машины. От удара он потерял сознание и без чувств рухнул на сиденье.
Глава 6
Плесневый грибок… Гнилая бумага… Эми нежно улыбнулась. Знакомый до боли и околдовывающий аромат старых книг.
Перед ней лежала стопка фолиантов по истории музыки, которые ей принесли из библиотечного архива острова Ява. Книги были большими и толстыми и с тяжелым приятным стуком ударялись об стол. От ее рюкзака на полу образовалась лужица, и испуганная молодая библиотекарша прибежала с тряпкой вытирать мягкие кресла, на которые натекла вода с одежды Эми. Она хмурилась и тихо бранилась на индонезийском языке.
— Спасибо, — сказала Эми. — П-простите.
Она стыдливо открыла первую книгу.
«Многоголосое пение. Народные хоровые песни. Боевые песни. Мадригалы. Мотеты». В ней с внутренней стороны обложки Эми увидела печать — оказалось, что эта книга была пожертвованием местного жителя, выпускника Гарвардского университета.
Она открыла первую страницу и приготовилась читать. Но ее отвлек шум. Она обернулась и увидела ту же библиотекаршу, которая теперь вместе с Нелли бегала за Саладином и пыталась поймать его. Дэн прятался за их спинами и виновато пожимал плечами.
— П-п-прости… Я просто разрешил ему погулять, чтобы пообедать и сделать свои делишки. И сейчас ему захотелось побегать.
— Есть! — закричала Нелли, поймав кота за ошейник.
— Что это с ним? — спросила Эми, когда Нелли вынесла его на улицу.
— Сердится, — ответил ей Дэн. — После того как он совершил свой туалет, мы с ним зашли в интернет-кафе, и я решил посмотреть, нет ли здесь клуба любителей мау. Ну так вот, выяснилось, что на этом острове красная рыба не водится, так что ему пришлось довольствоваться тунцом.
Но Эми его уже не слушала. Она, словно завороженная, смотрела во все глаза на название песни на странице сорок семь.
* * *А в ста милях от них, стоя на дороге в аэропорт, Бэй Оу пристально следил за своим племянником, который корчился в мучительных конвульсиях, сраженный сердечным приступом.
— Дядя… Дядя! — стонал Алистер.
Водитель что-то кричал по мобильному телефону, склонившись над его племянником и придерживая его другой рукой. Офицер, к которому был прикован Алистер, дрожащими руками пытался расстегнуть наручники.
