Путь в чаши - Александр Толстов

– Не спрашивала. Но, думаю, не больше пятнадцати.

– Наверняка будет из кого выбрать! Ладно, мне нужно найти семью. Они собирались сначала заглянуть в храм Эрея. Дядька задерживается в море, и отец беспокоится.

Десма чмокнула ее в щеку, обдав сладким ароматом сандала и розы, и нырнула в пеструю сутолоку, а следом за ней две ее рабыни в коротких лавандовых туниках, подпоясанных кожаными ремешками.

Кора обрадовалась подруге – они не виделись с прошлой деки – но сейчас едва сдержалась от вздоха облегчения. Неужто так невтерпеж, что только об одном и думается? Тетка терпеть не могла рыжих, пользуясь любой возможностью упомянуть об их развратном характере и нечистых мыслях. И неудивительно – последнее время дядя часто приглашал на симпосионы Огненную Даллу, получившую свое прозвище не столько за темперамент, сколько за цвет волос. Гетера слыла признанной красавицей Аурума и два последних года ходила в любимицах у самого Агапия Килемния, верховного архонта Йаманарры. Но, кажется, теткины обличения отчасти подтверждались. Десма всегда любила обсуждать интимные дела всех, до кого могло дотянуться ее навостренное ушко и длинный язычок. Однако посреди улицы, в толпе… Побыстрее бы ее выдали замуж. Пусть заводит себе гигантского раба откуда-нибудь с северных островов. Говорят, они самые сильные и ненасытные в любовных делах. Может хоть тогда Сциппа поостынет…

За воротами, отделявшими город от священного места, начиналась храмовая дорога. Отсюда широкая людская река разбивалась на ручейки, струящиеся по бесчисленным тропкам, ведущим на террасы – горожане разбредались по всему храмовому городу, спеша навестить тех Драконов, помощи от которых ждали прежде всего. Самое время нагонять родственников и окунуться в прохладу мраморных лабиринтов. Нет, пожалуй, кляня сегодняшний день, она кривила душой – этого праздника Кора ждала, не в состоянии вообразить ничего приятнее тишины исполинских храмовых залов, где никто не позволит себе повысить голос или потревожить молящихся. Хвала Драконам!

Глава 3

Окер сидел на завалинке у своей лачуги. Скотина отогнана в горы и за ней присматривают младшие помощники. Что ни говори, а старшим пастухом быть и почетно и выгодно. Он потянулся к глиняному кувшину, воткнутому в ямку у ног. Кислое вино защипало глотку, ну да маур с ним. Здесь лучшего достать и не надейся. У Дазара разве, но пузатый усач всякий раз смотрит на него волком и в долг не наливает. Чтоб ему пусто было.

Рядом раздался возмущенный писк, и он лениво повернул голову.

– Эй, Брад, чтоб тебя бестии сожрали! Отстань от девчонки! А ты! – пастух указал корявым грязным пальцем на дочь. – Хватит сопли распускать! Уйди с дороги. На что тебе эти камни?

Мальчик обиженно шмыгнул носом, но послушно отстал от сестры и побрел в дом. Окер проводил его прищуренными глазами, кинул взгляд на притихшую Мэву, прижимавшую к груди окатанные морем голыши, и снова приложился к горлышку. Полуденный воздух раскалился до предела, даже вечно жужжащие рядом с кувшином мухи исчезли, пережидая самые тяжелые часы.

Особенно удивительно было в такое время увидеть на дороге человека. Тот бодро шагал под раскаленными лучами, лишь изредка поглядывая по сторонам. Человек как человек, не бедный и не богатый. Окер спрятал кувшин под порог и отер губы. Чужак, сразу видно. В поселке все друг друга знают, а этот – совершеннейший незнакомец, видит он его в первый раз. Коренастый, бронзовый от загара крепыш в штанах и рубахе, подвязанной засаленным, некогда красным кушаком, остановился у хлипкой калитки и поднял в приветствии ладонь. В темной коротко стриженой бороде виднелись густые пряди седины.

– Храни тебя Аммуган, добрый человек.

– И тебя, кем бы ты ни был, – отозвался Окер, гадая, что здесь понадобилось незнакомцу.

Тот опустил руку на рассохшуюся жердину и улыбнулся сидевшей в пыли девочке – зубы у чужака блестели золотом. Вот так гость! Пастух прищурился, вглядываясь, – крепкое темное запястье в пять рядов овивала татуировка из волнистых линий. Моряк, стало быть…

– Ищешь чего? – он выпрямился, скривившись, когда дала о себе знать затекшая спина и до сих пор ноющие ребра.

– Ищу, – чужак поправил кушак и огляделся. – Ищу разговора с умным человеком.

– И об чем разговор?

– Разговор выгодный, как ни крути, – ухмыльнулся незнакомец.

– Ну, тогда, – Окер, кряхтя, поднялся. – Милости прошу в дом. На солнце-то жарко, небось.

– Невыносимо. С раннего утра в пути. Не думал, что на северных островах может стоять такое пекло.

– Первый раз на Сетреме?

– Не первый, но в это время года навещать ваши края ни разу не приходилось.

Они вошли в дом, где от земляного пола хоть немного веяло прохладой. Браду наказали выметаться во двор и не дразнить сестру. Мальчишка покосился на подмигнувшего ему незнакомца, поправил штаны и, оглядываясь, побрел восвояси. Памятуя о золотых зубах, Окер наскоро протер две глиняные чаши, поставил на стол блюдо со свежим козьим сыром, сухие лепешки, маринованные с луком оливы и последнюю бутыль вина, извинившись за его кислоту. Человек принял угощения благосклонно и расхвалил сыр. Даже от вина не отказался, несмотря на откровенно паршивый вкус.

Отобедав, гость не стал ходить вокруг да около. Объяснил как есть, коротко и по-деловому. Окер поначалу даже растерялся от такой прямоты. И испугался, чего греха таить. Но чужак обладал недюжинным даром убеждения. А довода, весомее сгруженного на отскобленный стол кошеля со звякнувшими в нем монетами для пастуха и вовсе не существовало. Монет было много. То, чего просил за них чужак, не стоило таких денег. Зато их наверняка стоил риск, на который придется пойти.

Пастух смотрел на незнакомца:

– На что он вам? Да за такие-то деньги…

– То не твоя забота, добрый человек. И даже не моя. Я лишних вопросов не задаю, а просто выполняю свою работу.

– Ну, оно-то верно, – Окер потер поясницу, пытаясь на глаз определить, сколько монет в распухшем кошеле. – Да дело слишком уж рискованное.

– Потому я пришел не один.

– Вот это ты правильно рассудил, – сомнений поуменьшилось.

– Сейчас я уйду и вернусь вечером.

– Вечером оно в самый раз. Вечером наверняка будет лучше. А куда же вы потом?…

– Есть несколько хороших тропок.

Окер в возбуждении схватил его за рукав:

– Стой-ка, стой-ка! Никто не знает здешние тропы так, как пастухи. Все горные ниточки, все ямки и пещерки.

Чужак смерил хозяина лачуги насмешливым взглядом, но внезапное желание оскорбиться отступило при одном взгляде на вожделенный кошель.

– Не вздумай просить за это отдельную цену, старик. Я и так хорошо тебе заплатил.

Да пропади ты к мауру со своими подозрениями! Окер махнул рукой, отчаянно пытаясь придать себе хотя бы толику той солидности, какую излучал собеседник.

– И в мыслях не держал. Вы, главное, доставьте свой груз куда надо и наверняка.

Моряк улыбнулся, сверкая золотом:

– По рукам.

Человек ушел, оставив Окера пересчитывать деньги. Позже он разделил монеты и рассовал по разным тайникам.

– Брад! – мальчонка появился на пороге, и пастух сунул ему тонкую истертую монетку. – А сбегай-ка к Дазару за вином. И пусть только попробует подсунуть мне тухлую кислятину на обол*! Да на остатки возьми себе и сестре коржик или что еще там у него водится.

Брад послушно схватил монетку с отцовой заскорузлой ладони и выбежал на улицу. Окер слышал: сын похвастался полученным грошом перед Мэвой, чем вызвал ее завистливый восторг. Выйдя на крыльцо, он увидел, как девчонка увязалась за братом, оставив камешки валяться в придорожной пыли. Пастух приосанился, откровенно гордясь собою: все ж таки он кормилец, да и детей своих по возможности всегда одарит. Всеблагой Дракон видит его старания вытянуть семью из нищеты и ниспосылает ему такую возможность. Солнце начинало понемногу клониться к закату, и пастух побрел обратно в лачугу – следовало должным образом приготовиться к вечернему визиту.

Горячий золотой диск скатился за хребты, погрузив долину в предвечернюю тень. Окер сидел на пороге дома и ждал. Вино, купленное у Дазара, подходило к концу, вместе с уверенностью в том, что задуманное осуществимо. Нет, он, конечно, не страдал суевериями, заразившими поселок, но тоже не дурак, чтобы не понимать – последствия его поступка могут оказаться плачевными. Впрочем, отступать некуда, все во власти Дракона. Особенно отчетливо он это понял, когда на дороге к лачуге появились люди. Впереди шагал обладатель золотых зубов. Пряча поглубже затухающую решимость, пастух отбросил пустой кувшин, и тот покатился по жухлой траве под самую стену. Своих сопляков он отослал к Меторе-рыбачке. Нечего им тут сейчас ошиваться.

Люди вошли во двор, и хозяин кивнул им, приветствуя. Рослые, крепкие, загорелые. Они в его сторону даже не взглянули, лишь их предводитель улыбнулся хозяину и испросил позволения войти в дом. Окер повел их внутрь, наказав располагаться, как те посчитают нужным. В груди нехорошо кольнуло.