Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра - Петр Люкимсон

В назначенный час Арик Шейнерман вместе с другими такими же, как он, командирами патрульных групп явился в полицейский участок, чтобы принести в нем присягу "на верность британской короне" и нацепить на плечи погоны рядового Еврейского отряда английской полиции.

Однако, когда пришла его очередь произносить текст присяги, Шейнерман сделал вид, что ужасно говорит по-английски и вместо слов "клянусь хранить верность Британии и Его величеству" произнес что-то совсем невнятное, после чего посчитал себя свободным от каких-либо обязательств перед мандатными властями.

Выйдя в коридор, он рассказал о проделанном им трюке своим товарищам и посоветовал им сделать то же самое.

– Давайте поклянемся, что никогда в жизни мы не принесем присягу на верность никакому другому государству, кроме еврейского! – сказал Арик.

И зачарованные исходившей от него в эту минуту харизмой, магнетизмом его личности все стоявшие в коридоре и ожидавшие принесения присяги еврейские юноши хором повторили:

– Клянемся!

Конечно, кому-то все происходившее в том давнем 1947 году в полицейском участке Кфар-Сабы может показаться ребячеством, однако не стоит забывать о том, какую огромную роль играли различные символы в жизни и сознании того поколения. И не случайно все, кто принес тогда эту клятву, помнили о ней до конца своей жизни.

Получив оружие, Арик Шейнерман стал продумывать первую активную операцию, которая могла бы несколько охладить пыл хозяйничающих в долине Шарон арабских бандитов. В конце концов его выбор пал на сына шейха Абу-Кишка, управлявшего соседней с Кфар-Малал арабской деревней. Молодой отпрыск шейха стоял во главе банды местных юнцов, не раз нападавших на одиноких еврейских путников и поджигавших еврейские сады. Вдобавок ко всему он был обладателем роскошного роллс-ройса, на котором и ездил по долине, демонстрируя ее жителям богатство своего отца.

Арик продумал план операции по захвату машины сына шейха до мельчайших подробностей. На карте он выбрал участок, где по обе стороны дороги росли густые деревья, спрятавшись за которым можно было устроить засаду. Явившись на это место, он приказал своим подчиненным вырыть небольшую яму и залить ее водой. После этого вместе с четырьмя бойцами своего отряда он укрылся за деревьями и стал поджидать, когда же на дороге появится черный полированный роллс-ройс.

Расчет Арика оказался верным: увидев большую лужу, сын шейха испугался, что, проехав по ней на полной скорости, он сильно запачкает свою любимую машину, и притормозил. В этот момент на него с двух сторон и бросились Арик с друзьями. Увидев перед собой пятерых евреев, один из которых вдобавок ко всему размахивал пистолетом, сын шейха бросил машину и пустился бежать. Проводив его улюлюканьем и презрительным свистом, бойцы Хаганы сели в роллс-ройс и спустя час передали машину в качестве "трофея" руководству организации.

После этого боевые операции, в которых принимал участие Арик Шейнерман, стали следовать за другой. Слухи о том, что в долине Шарон действует еврейский отряд, который сумел без всякого оружия приструнить арабов, разнеслись по всем еврейским поселкам.

Однажды осенним утром 1947 года этот небольшой отряд, закончив ночное патрулирование окрестностей, вошел в Кфар-Малал. Впереди него усталый, в мокрой то ли от пота, то ли от ночной росы куртке шел Арик Шейнерман, и собирающиеся в поле жители поселка, затаив дыхание, смотрели на юношей, по сути дела, еще мальчиков, обеспечивавших их безопасность. Гордый за сына, Самуил Шейнерман внезапно отделился от стоявшей у въезда в поселок толпы и обнял Арика…

Многие жители Кфар-Малаля в тот вечер впервые обратили внимание на разительные перемены, происшедшие за последние годы с Ариком Шейнерманом.

Вместо толстого, неуклюжего подростка теперь перед ними стоял молодой, красивый парень с играющими под майкой железными бицепсами, с несколько тяжеловатой, плотной фигурой, но ни в коем случае не толстый, в каждом движении которого сквозила какая-то особая грация прирожденного воина. Этому парню было всего 19 лет, но его беспрекословно слушались полтора десятка бойцов и вдобавок ко всему у него уже была своя девушка. И не просто девушка, а самая красивая девушка долины Шарон!

"Не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из лебединого яйца…"

Глава 3. На войне как на войне

14 мая 1948 года Арику удалось, наконец, впервые за два последних месяца повидаться с Маргалит.

Обняв любимую, Арик несколько минут стоял, закрыв глаза, и наслаждался выпавшим ему счастьем, а затем сказал, что он должен идти – по слухам, арабские банды готовились прорваться из Калькилии в Кфар-Сабу, и его взводу было поручено занять дорогу, разделявшую эти два расположенных по соседству друг от друга города. По дороге на Кфар-Сабу Ариэль Шейнерман и услышал о том, что Давид Бен-Гурион11 объявил о создании Государства Израиль. Жители Кфар-Малаля, забыв на время о давнишней вражде, собрались в эти часы в доме Веры и Самуила Шейнерманов, чтобы услышать транслирующуюся по радио речь Бен-Гуриона, и точно так же, затаив дыхание, слушали ее в этот момент миллионы евреев во всем мире. Мертвая тишина стояла в течение этих нескольких минут на улицах всех израильских городов и поселков, чтобы через минуту взорваться ликующими криками. Еще через полчаса толпы народу высыпали на улицы, чтобы отпраздновать этот великий день – день исполнения двухтысячелетней мечты еврейского народа о возрождении своего государства на родной земле.

Однако и бойцам, и командирам немедленно созданной на базе Хаганы ЦАХАЛу12 было не до праздника. Все понимали, что провозглашение Бен-Гурионом Государства Израиль означает начало войны со всем арабским миром. Если учесть, что у этой армии практически не было ни артиллерии, ни авиации, ни танков, что у нее на счету были каждая винтовка и каждый патрон, то ситуация представлялась более, чем серьезной. Да что там винтовки и патроны – у еврейских солдат не было даже нормальной обуви, и идти в атаку по усеянной острыми камнями земле им нередко приходилось в дырявых башмаках.

Война, названная Израилем Войной за Независимость, началась уже на следующий день. Еще спустя сутки арабы перерезали дорогу, ведущую из Тель-Авива в Иерусалим, заняв территорию бывшего Центрального штаба английской полиции у арабской деревни Латрун, а также прилегающие к этому штабу монастырь молчальников и развалины крепости крестоносцев Ля-Турун. Стотысячное еврейское население Иерусалима оказалось в полной блокаде, не только без продуктов питания, но и без воды. Посланные в этот город колонны машин с продовольствием и медикаментами были захвачены арабами – водители и охрана грузовиков были убиты, а сами машины разграблены и сожжены. Остовы тех сожженных грузовиков и сегодня можно увидеть на обочине иерусалимской дороги.

Таким образом, прорыв блокады Иерусалима становился важнейшей задачей начавшейся войны, и ради решения этой задачи Давид Бен-Гурион решился оголить другие участки фронта, бросив на иерусалимское направление сразу две бригады – Седьмую бригаду, которой командовал Моше Шамир, и бригаду генерала Александрони. В составе последней и находился взвод Ариэля Шейнермана.

Еще в первые дни Войны за Независимость Арик сильно ушиб руку и держал ее на перевязи, так что при желании он вполне мог бы получить отпуск по болезни. Но отказываться от участия в столь важном сражении молодой командир взвода не собирался, и 23 мая вместе со своими 36 бойцами он прибыл из Тель-Авива к киббуцу Хульда, откуда должен был начаться штурм Латруна.

Согласно данным командира разведроты Седьмой бригады, будущего шестого президента Израиля Хаима Герцога подступы к Латруну охранялись всего несколькими сотнями плохо вооруженных арабов из соседних деревень, и потому поначалу поставленная перед бригадами Александрони и Шамира задача казалась довольно легкой. Каким образом Герцог и его подчиненные не заметили занявших все подходы к деревне несколько тысяч отлично вооруженных и обученных иорданских легионеров с их станковыми и ручными пулеметами, пушками, минометами и броневиками, а также приданный им в качестве подкрепления отряд из тысячи бедуинов, до сих пор остается загадкой. Впрочем, не исключено, что все объясняется просто: израильским разведчикам не доставало опыта, а иорданские легионеры, как и бедуины, мастерски владели искусством маскировки.

По разработанному в штабе бригады плану, поздно вечером к уже стоящим в Хульде частям должно было подтянуться подкрепление с несколькими 155-мм гаубицами. Вскоре после полуночи бригада должна была погрузиться повзводно в автобусы, за полчаса добраться от Хульды до Латруна и глубокой ночью атаковать противника. Ночная тьма и фактор внезапности и должны были обеспечить успех этой операции.