Одиннадцать коротких историй - Макс Вивер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня я был у них. Дверь мне открыла Лена. И я понял, что эти дни ей тоже дались нелегко.
«Вов, может, Лиза влюбилась в кого, – спросила она, – я не пойму. Она даже есть не хочет». Было видно, насколько ей тяжело это непонимание. «Ладно, – успокаивая себя, сказала Лена, – проходи. Она в комнате, а я, если что, на кухне».
Пройдя по коридору до двери в комнату Лизы, я, немного подождав, собираясь с мыслями, постучал, но мне никто не ответил. Тогда я решил, что нечего ждать и вошёл. Лиза замерла посреди комнаты, на полпути к двери. Она молча стояла, пряча глаза, как будто боялась что-то выдать, посмотрев на меня. Но тогда это почему-то меня не удивило. Я вошёл в комнату, в которой был полумрак. Шторы были плотно затянуты, из освещения была только небольшая настольная лампа.
Лиза продолжала стоять на прежнем месте, не произнося ни слова.
Чувствуя себя не в своей тарелке, я дошёл до стола. На нём был бедлам, но центр был свободен от всего, кроме одного тетрадного листа. Лист был весь исписан, с множественными исправлениями и всё это напоминало стихи. Ничего, не подозревая, я сказал, чтоб прервать молчание: «Не знал, что ты пишешь стихи. Давно»?
После непродолжительного молчания она ответила, но не то, что я ожидал: «Я Вас люблю».
Она произнесла это быстро, а потом замолчала, наверное в ожидание моей реакции.
Но до меня пока весь смысл этих слов не дошёл. Я обернулся, посмотрел на неё. Она была какая-то сжатая. Мне почему-то стало так жалко это миленькое создание, девочку, которую я знал с пелёнок. И начал говорить единственное, что мне пришло в голову: «И я тебя люблю, и мама тебя любит, и…», я хотел сказать: «…и отец», но она меня перебила:
«Нет! Вы не поняли. – Она посмотрела мне в глаза. По её щекам потекли крупные слёзы, и она продолжила дрожащим голосом, еле сдерживаясь от рыданий: – Я тебя люблю».
И тут до меня дошло. Меня как током прошибло. Я увидел всё! Увидел всё в её глазах, смотрящих на меня одновременно с ужасом и ожиданием реакции, обожанием и молением.
Я подошёл к ней и, кое-как преодолевая шок, взяв её за плечи, сказал: «Нет. Нет, этого просто не может быть. Не должно».
«Но почему»!? – Умоляюще, спросила она.
И я не знал, как ответить, на этот совершенно детский вопрос. Я просто стоял и смотрел на её лицо. На её длинные мокрые ресницы, на её по-детски красный носик, который бывает или от слёз или от мороза, на её бордовые искусанные губы. Девочка, которую я знал с пелёнок, превратилась девушку, очаровательную девушку.
«Просто потому…, потому, что я старше тебя», – начал я, не зная, что говорить, но, судорожно понимая, что говорить, что-то нужно. – «Я ровесник твоих родителей, и потому такого просто не может быть».
Я хотел ещё что-то сказать, но Лиза… её рыдания стихли, лицо исказила страшная боль, она медленно начала сползать на колени и, вцепившись в мои ноги, уткнулась в них лицом. Я стоял, не шевелясь, находясь как будто не здесь, а был только сторонним наблюдателем. Я не мог пошевелиться. Её голос был ели слышен. Это был какой-то молящий шёпот: «Прошу тебя не надо! Не мучь меня! Не говори так. Я всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Ты единственный кто мне нужен в этом мире».
Я опустился к ней. На меня смотрели большие серые глаза, совершенно взрослым взглядом. «Не буду», сказал я, она бросилась мне на шею, сдавив её как тогда в лесу.
Скоро она успокоилась. И мы проговорили ещё больше двух часов, но этот разговор я не в силах описывать, да и не имею права.
Когда я вышел на кухню, не знаю, что выражало моё лицо, но Лена ничего не стала спрашивать, а просто предложила кофе. Мы сидели молча, прислушиваясь к тишине. Через минут пятнадцать в прихожей послышалось шлёпанье босых ног, и на кухню вошла Лиза. Её глаза были опухшими от слёз, но на лице была улыбка. Улыбка Лены, только она так когда-то улыбалось.
Я приехал домой. И почувствовал какое-то одиночество.
В. Г.
14 августа.
Позавчера Лиза уехала. И мне сразу стало как-то легче, так как я не мог смотреть на неё, на её глаза наполненные обожанием, как будто видели во мне бога. Но признаюсь, правда, мне стало теперь как-то скучно.
Сегодня впервые за десять лет я не пошёл на работу, просто не пошёл. Одна из причин я не хотел никого видеть. Сам не пойму, что со мной происходит. Я уже вторые сутки не расстаюсь с водкой и другими напитками. Наверное, просто переутомился за последнее время.
С Лизой в последний раз виделся одиннадцатого, в день её рождения. Она была очень счастлива. Увидев меня, бросилась мне на шею, за последнее время это уже вошло у неё в привычку. Начала расцеловывать меня в благодарность за то, что я не забыл о её дне рождения. Такой реакции удивилась Лена, но она, конечно, не догадывалась о настоящей причине радости дочери.
Эх, Лиза! Лиза! Надеюсь, что время залечит раны, а чувства остынут.
В. Г.
Без даты.
Сегодня, не знаю почему, вспомнилась жизнь в Москве.
Интересно, какой теперь Влад? Он же теперь совсем взрослый.
Прошло столько лет, а отцовские чувства никуда не делись.
Он наверное меня ненавидит, но в принципе будь я на его месте, то ненавидел. Эх, молодость, молодость! Сколько мы делаем в ней ошибок.
Я и с Ольгой начал жить из-за того, что хотел забыть о Лене, но из этого ничего не вышло. Я закрывал глаза и видел мою любимую. Я спал с Ольгой, а желал Лену. Даже однажды назвал жену Леной, какой был скандал.
После этого и появилась страшная ревность Ольги, она ревновала меня ко всему, как к людям, так и к предметам.
Интересно злиться она на меня до сих пор или простила.
Как бы я хотел их увидеть.
В. Г.
Без даты.
Ненавижу зиму. Когда мир умирает, и нет желания чего-то делать.
Почему-то именно в такой день, сегодня мне вспомнились дни гораздо теплее, которые я никогда не забуду. Просто такое не забывается, даже когда теряешь рассудок.
Всё,
