Битва колдуньи. Сага о мечах - Елизавета Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я – родич конунга фьяллей! – сурово глядя в лицо Виги, сказал Моди. – Я не знаю твоего рода, но едва ли он настолько хорош, чтобы ты мог обвинять меня в вероломстве!
– Я… – возмущенно начал Виги.
– Перестаньте! – настойчиво произнесла Ингвиль и повернулась к своему спутнику: – Виги ярл, тебе лучше пойти к хёвдингу и рассказать о гостях.
– Я никуда не уйду без тебя!
«Как хочешь», – легким пожатием плеч ответила Ингвиль и пошла к кораблю.
– Я перенесу тебя! – Моди поспешно шагнул за ней. – Прости, йомфру, у моих людей нет сил вытащить корабль на берег.
Моди взял девушку на руки и поднял на грудь, стараясь, чтобы даже брызги морской воды не попали на нее. Геллир, державшийся на ногах покрепче других, протянул руки с корабля и перенес Ингвиль через борт.
– Пусть Один и Фригг наградят тебя, йомфру! – благодарно сказал он. – Мы уже дней пять неважно живем, а сейчас едва держим весла. Если нам никто не поможет, то плохо нам придется!
– Погоди меня благодарить. Я ведь не богиня Эйр, и еще неизвестно, сумею ли я вам помочь.
Окинув взглядом людей на корабле, она тут же пожалела, что до богини Эйр ей далеко. Сразу было ясно, что дело нешуточное. Почти у всех фьяллей лица покраснели, глаза налились кровью, мокрые волосы липли к щекам и лбам. На корабле было человек пятьдесят, и из них полтора десятка лежали на днище.
Склоняясь то к одному, то к другому, она шла от носа к корме, и взгляд ее делался все суровее, брови сдвигались.
– Вот мой племянник! – произнес Моди, шедший позади, и голос его дрогнул. – Он одним из первых захворал. Пожалуй, ему хуже всех. Что ты скажешь? Можно чем-то помочь?
Ингвиль обернулась и посмотрела на Моди: он изо всех сил старался держаться невозмутимо, но эти торопливые вопросы, неуверенный голос, тревожный, почти молящий взгляд сразу выдали, как дорог ему его родич и как он боится за него. Ингвиль опустилась на колени возле больного. Молодой фьялль был без памяти, его красное, пышущее жаром лицо блестело от пота, из обметанного приоткрытого рта вырывалось хриплое дыхание, длинные светлые волосы слиплись и разметались по свернутому плащу, служившему подушкой.
Виги тем временем взобрался на корабль и сидел на борту, собираясь спрыгнуть внутрь. Вдруг Ингвиль обернулась к нему и поспешно вскрикнула:
– Нет! Виги! Назад! Назад! Скорее уходи!
– Что такое? – удивленно спросил Виги.
Лицо Ингвиль показалось ему странным: бледным и напряженным. Страх плескался в глазах, но усилием воли она сохраняла внешнее спокойствие.
– Уходи сейчас же! – строго повторила она и снова обернулась к лежащему фьяллю.
На его лице, на шее, на кистях рук она увидела мелкие красные пятнышки сыпи. От страшного подозрения у нее похолодело в груди. Взяв бессильную руку фьялля, Ингвиль осторожно перевернула ее ладонью вверх. На ладони, покрытой мозолями от весла и оружия, виднелись те же красные пятнышки.
Усомниться было невозможно. Ингвиль осторожно положила руку фьялля на палубу. Ее охватила дрожь, на лбу выступил холодный пот. Теперь она знала, что это такое. Но лучше бы никому подобного не знать!
Верный своему обычаю, Фрейвид Огниво не отказал Моди в помощи, но нельзя было брать в дом людей, больных «гнилой смертью», и хёвдинг решил разместить нежданных гостей в землянке на той самой отмели, куда их вынесли волны. Фру Альви не смела с ним спорить, но это известие привело ее в ужас. «Гнилая смерть» возле самой усадьбы! О такой напасти на Квиттинге не слышали уже много лет, но эта болезнь из тех, что способна за пару месяцев опустошить все побережье!
Копать землянку и переносить больных послали тех рабов, которых было меньше жалко. Узнав о том, что ее единственная дочь сама побывала на корабле и прикасалась к заболевшим, фру Альви пришла в отчаяние и со слезами умоляла Ингвиль больше не приближаться к «Тюленю».
– Но им нужно помочь! – убеждала ее Ингвиль. – Нельзя все бросить на одних рабов! Никто из наших женщин не умеет лечить так, как меня научила бабушка!
– От «гнилой смерти» нет никакого лечения! От нее избавляет только могила!
– Нет, бабушка рассказывала, что помочь можно! Я помню все ее руны, травы и заклятья. А если мы бросим гостей умирать без помощи, то будем опозорены на весь Морской Путь!
– Но зачем тебе самой туда ходить! Научи этим заклятьям Уну или Гудрун, если так уж нужно! Они умеют ходить за больными! Или пусть идет Хёрдис! Ей ничего не сделается – зараза к заразе не пристает!
– Я? – взвизгнула Хёрдис, как будто ее укусили. – Почему это я должна туда идти? Не пойду! Мне еще не надоело жить! Кто они мне, родичи или друзья, что я должна с ними возиться? Я не хочу отправляться к Хель заодно с какими-то фьяллями!
Хёрдис не так уж боялась заразиться, но у нее были свои причины прятаться от нежданных и невольных гостей Фрейвида хёвдинга. Услышав описание фьялленландского корабля с тюленьей мордой на штевне и его хозяина с золотой пряжкой на животе, Хёрдис быстро сообразила, что это, должно быть, те самые люди, с которыми она побранилась возле Тюленьего камня месяц назад. И вот они плывут обратно с «гнилой смертью» на борту! При мысли об этом в душе Хёрдис вспыхивали то ужас, то тайная тревожная радость. Ее проклятья сбылись! Ей хотелось верить в силу своего слова, однако она побаивалась: если кто-нибудь из фьяллей увидит и узнает ее, ей несдобровать. Впрочем, ничего, в усадьбе они не бывают, она сама к ним не пойдет, а о той давней встрече она ни единым словом никому не обмолвилась. И на молчание Серого вполне можно положиться.
– Хёрдис там нечего делать! – сказала Ингвиль. – Она не сможет им помочь. Нужно посмотреть, как они устроились. Этот человек, Моди ярл, приходится родичем конунгу фьяллей. Не годится оставлять без помощи такого знатного человека.
– Но и гостеприимству должны быть границы! Не зря говорят: все знает тот, кто знает меру!
– Не держи ее, хозяйка! – вмешался один из хирдманов, Одд по прозванию Наследство. Сын бывшего воспитателя Фрейвида был среди домочадцев на особом счету и единственный из всех имел право расходиться во мнениях с самим хозяином. – Твоя дочь уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, где ее место и в чем ее долг.
Тем временем вернулся Фрейвид. Два работника тащили за ним по большой охапке веток можжевельника. Хозяин велел сложить из них два костра на расстоянии двух локтей один от другого. Из мешочка на поясе он достал огниво – полоску железа, изогнутую так, чтобы удобно было держать в руке. Уже несколько веков это огниво передавалось в роду Фрейвида из поколения в поколение, и считалось, что оно приносит удачу и охраняет дом. С его помощью разжигали жертвенный огонь в святилище Стоячие Камни, и Фрейвид ценил его едва ли не больше всех своих сокровищ.
Выбив огонь, Фрейвид зажег обе охапки можжевельника и велел Ингвиль трижды пройти через дым. Она шла медленно, стараясь не кашлять, чтобы дым успел пропитать ее одежду и волосы.
– Вот и хорошо! – сказала Альви, наблюдавшая за происходящим от дверей дома. – Теперь она, слава Одину и Фригг, не заболеет. Хёвдинг, прикажи ей больше не ходить туда! Ты ведь не хочешь лишиться своей единственной законной дочери!
– Со мной ничего не будет. – Ингвиль посмотрела на отца. – Я не боюсь. Вспомни, как сам Один пришел в гости к конунгу Гейррёду. Не хотела бы я, чтобы мой отец прославился таким же плохим гостеприимством.
– Что-то ни один из них не похож на бога, – проворчал Фрейвид. Но он не был боязлив, и смелость дочери, ужасавшая жену, ему самому казалась вполне естественной. Как говорится, всякий по-своему хочет прославиться! – Ну иди, если тебе так хочется. Только возьми с собой огниво. Оно защитит тебя.
Ингвиль взяла у него огниво и повесила на цепочку под застежкой платья. В его тяжести был залог безопасности, и Ингвиль сразу почувствовала себя увереннее и даже взрослее, как двенадцатилетний мальчик, впервые ощутивший у пояса тяжесть настоящего меча.
– Я прикажу разложить можжевеловый костер возле их землянки, – пообещала она. – И пусть все, кто ухаживает за больными, каждый день проходят через дым!
– Верно! – одобрил Фрейвид. – Я вижу, бабка Сигне успела кое-чему тебя научить. Правду говорят, что в женщинах нашего рода есть особая сила. Вот только наследуют ее порой не те, кому надо…
Он покосился на Хёрдис, которая стояла возле угла дома, прижавшись к бревенчатой стене, как будто хотела стать незаметной. Ее темно-карие глаза сердито сузились, острый взгляд не отрывался от огнива на груди Ингвиль.
Это огниво давно не давало ей покоя. Про него говорили, будто оно обладает волшебной силой и в умелых руках способно свернуть горы! Из рода Фрейвида вышло немало выдающихся женщин, славившихся мудростью, даром врачевания и прорицания, и всем им помогало это самое огниво, неприметное, черное, похожее на тысячи других. Но его берегли, как не берегут и золотые кубки, и только самой достойной из внучек его перед смертью передавали бабушки.
