Сказка для Белоснежки - Дайан Левинг

– Ах, бедняжечка! – запричитала добрая женщина. – Но я так и думала. Честно сказать, мне твои родственнички не очень-то понравились.

– Мне тоже, – ответила Виолетта.

Они обменялись понимающими взглядами. Да уж, и сестра, и жених оставляли желать лучшего.

Ровно через полчаса в палату снова втиснулась целая делегация. Все те же плюс инспектор Доусон, с которым Виолетта разговаривала всего один раз, да и то недолго.

– Ты выписываешься немедленно! – заявила Синтия и решительно направилась к сестре. – Я привезла тебе одежду. Вставай!

– Я не могу, – развела руками Виолетта. – у меня гипс.

– Не беда, Гарольд отнесет тебя в машину.

Синтия принялась доставать из большого пакета, который держал Гарольд, одежду. Виолетта беспомощно взглянула на доктора Соула, но тот старательно прятал взгляд. Старался не смотреть на нее и впечатлительный жених Гарольд. Единственным, кто пялился на Виолетту во все глаза, оказался Доусон. Более того, он направился к ней и встал перед кроватью, выпятив свое брюшко. В этот момент он живо напомнил Виолетте того самого гнома, который лежал сейчас в ее сумочке.

– Я ничего не могу с этим поделать, – заявил Доусон. – Мне предъявили все документы, необходимые для того, чтобы установить вашу личность. Эти люди действительно те, за кого себя выдают. В принципе, если вы не хотите с ними ехать, вас никто не сможет заставить.

Синтия оторвалась от пакета и уставилась на инспектора. Тот не обратил на ее испепеляющий взгляд никакого внимания. Доусон продолжал смотреть Виолетте в глаза. Наверное, вид у нее был испуганный, раз уж инспектор решил вступиться.

– Она едет с нами! – воскликнула Синтия. – Что вы тут несете?!

Доусон повернулся к ней.

– Хочу вам напомнить, что она больна.

– Доктор Соул сказал, что она больна не настолько, чтобы задерживать ее против воли в больнице.

– У нее амнезия, – продолжал Доусон, словно не слыша возражения Синтии. – А это значит, что вы для нее – чужие люди. Если Виолетта посчитает, что сначала должна прийти в себя от знакомства, то это ее право.

Виолетта ясно видела, что Доусону не нравится Синтия. Как он относился к Гарольду, неизвестно, потому что инспектор на него даже не смотрел. Однако Доусон всеми силами пытался оставить Виолетту в больнице. Почему?

– Я поеду, – сказала она твердо, устав искать взгляда доктора Соула. – Мне незачем здесь оставаться.

Ее слово все решило. Доусон отступил, дав Синтии возможность приблизиться к сестре.

– Выйдите все из комнаты! – потребовала Синтия. – Виви нужно переодеться!

Как только дверь за мужчинами закрылась, а Синтия склонилась к сестре, та залепила ей пощечину. Виолетта понимала, что знакомство нельзя начинать с рукоприкладства, но почему-то очень хотела врезать Синтии.

Брюнетка резко выпрямилась и со страхом взглянула на сестру. Синтия так растерялась, что даже побледнела. Удивительно, на что способна какая-то пощечина!

– Я просила не называть меня Виви, – спокойно сказала Виолетта. – Отвернись, я надену бюстгальтер.

Синтия тут же выполнила ее просьбу. Виолетта с облегчением отметила, что сестра наконец-таки замолчала. Ее громкий голос и непрекращающийся поток слов выводили из себя. Теперь Виолетта знала, как можно гарантированно заткнуть Синтию.

– Все, – провозгласила она, застегнув блузку. – Ты должна помочь мне встать. Имей в виду: от меня воняет. Из-за гипса я не могу мыться в душе, сиделка мыла меня, как могла, но ее стараний было явно недостаточно.

– Прости, – сказала вдруг Синтия. – Я больше не стану называть тебя Виви. Я и забыла, что ты всегда выполняешь свои обещания.

У Виолетты поднялось настроение. Отношения с родственницей налажены.

– Ты моя младшая или старшая сестра? – поинтересовалась Виолетта, когда уже встала на ноги, опираясь на костыли.

– Старшая, – сказала Синтия и бросила на нее быстрый взгляд. – Мне двадцать девять, а тебе двадцать пять. А ты и вправду ничего не помнишь?

– Абсолютно, – подтвердила Виолетта. – Там, в тумбочке, моя сумочка и туфли. Забери их.

Ноги не держали Виолетту совершенно. Она чувствовала такую слабость, что едва не рухнула обратно на кровать, простояв в вертикальном положении три минуты. Однако Виолетта не могла позволить себе обнаружить слабость при Синтии. По непонятным причинам – не могла и все тут. Именно поэтому она не стала дожидаться, пока сестра упакует сумочку и туфли в пакет. Собравшись с духом, Виолетта поковыляла к двери. Идти с помощью костылей было безумно неудобно. Загипсованная нога уродливо торчала из-под длинной юбки. Кое-как доковыляв до выхода, Виолетта открыла дверь. Бывшую пациентку тут же подхватили сразу шесть рук. Доктор Соул, Доусон и Гарольд все это время стояли перед палатой, ожидая выхода Виолетты.

– Я сама! – сказала она и придавила костылем ногу Гарольда.

Жених побледнел от боли, но не издал ни звука.

Хм… Он точно умеет говорить?

– Где здесь выход? – спросила Виолетта, обращаясь к Доусону.

Он пошел впереди, показывая ей дорогу. Остальные тихонько семенили сзади.

А стоит ли мне в самом деле уезжать? – мелькнуло в голове у Виолетты. Доусон прав: я не знаю этих людей и, честно признаться, у меня нет ни малейшего желания свести с ними более близкое знакомство. Сестра не внушает мне доверия, а жених до сих пор не произнес ни слова.

Возможно, Виолетта и выглядела смелой и решительной, однако за внешней бравадой скрывались неуверенность и страх. За несколько дней она пережила столько, что хватило бы на две жизни. Виолетта чувствовала себя оставленной посреди пустынного мира игрушкой судьбы. Никто, даже доктор Соул, не подозревал, как ей тяжело. И сейчас, когда Виолетта вдруг обрела родственников и вроде как прошлое, ей вовсе не стало легче.

В голове у нее крутилось много вопросов.

Как я оказалась в этом захолустном городке? Куда направлялась? Почему не справилась с управлением, если в моей крови, по утверждению Доусона, не был обнаружен алкоголь? По какой причине мне так не нравятся Синтия и Гарольд или такая реакция всего лишь является защитной? И, наконец, что заставляет доктора Соула постоянно отводить взгляд, когда я на него смотрю?

Однако никто из присутствующих не заметил ее растерянности. Виолетта решительно ковыляла вперед, надеясь со временем получить ответы на все свои вопросы.

Гарольд помог невесте спуститься со ступенек крыльца, и ее взгляд упал на новенький «лексус». Он стоял прямо посреди больничного двора, сверкая чистенькими боками.

– Это чей? – поинтересовалась Виолетта.

– Мой, – ответил Гарольд, и она наконец услышала его голос: высокий и немного хриплый. Короче, ей не понравился.