Крапленая (СИ) - Элеонора Мандалян

- Так они ведь там все гашишь курят. Вот ты и надышалась.

Катя не села – рухнула на диван. Веки, будто отлитые из свинца, никак не желали подниматься.

- Где у тебя кухня? – деловито спросила рыжая.

Катя молча указала направление.

- Кофе есть?

Она кивнула.

- Тогда я сейчас.

Через некоторое время рыжая вернулась с двумя дымящимися чашками в руках.

- На-ка вот, выпей. Сразу полегчает. – Она снова исчезла на кухне и принесла оттуда поднос с сыром, колбасой и хлебом. – А еще я нашла у тебя в холодильнике вот это, - почти виновато улыбнулась она. – Поужинаем? Очень есть хочется.

- Мне тоже. Давай.

Они устроились за журнальным столиком. Немного погодя рыжая вспомнила, что видела в холодильнике апельсиновый сок и виноград. Выложив все это на столе, она блаженствовала, запихивая в рот крупные виноградины и заедая их французской булкой с сыром.

Опьянение сменилось у Кати сильной головной болью.

- Ну что ж ты так расквасилась-то, - сокрушенно покачала головой гостья. – Тебя прямо страшно оставлять одну... Хочешь, я переночую у тебя? Если что – буду рядом.

Катя-таки справилась с непослушными веками и, с трудом приподняв их, посмотрела на рыжую.

- В общем-то я не против. Только вот если проснусь среди ночи, могу закричать с перепугу «Караул!», увидев тебя в своей квартире.

- Это еще почему?

- Уж больно ты размалеванная. Как карнавальная маска.

- Так я сейчас побыстрому умоюсь, и будет полный ажур, - заверила ее рыжая. И, не дожидаясь согласия хозяйки, скрылась в ее ванной.

- Ну, как теперь? – спросила она, вернувшись.

- Погоди, это опять ты, или привела с собой кого?

Девица изменилась до неузнаваемости. Отмывшись от косметики, она теперь блестела как целлулоидная кукла. Мордочка у нее оказалась вполне симпатичной и по-детски наивной.

- Послушай, а ты очень даже ничего, - удивленно отметила Катя. – На кой черт тебе эта штукатурка. Она ж тебя только уродует.

- Штукатурка мне вместо рекламы. Чтоб каждый видел, с кем имеет дело и на что может рассчитывать. А еще, как ты справедиво заметила – вместо маски. Под ней очень удобно скрывать, когда бывает стыдно или противно.

- Так ты что, путана что ли?

- Во даёт! – хлопнула рукой об руку рыжая.- Только щас догадалась? А ты, значит, в нашем полку новенькая.

- Я не из вашего полка. У меня другая специализация.

- Можно полюбопытствовать?

- Иностранные языки.

Рыжая аж присвистнула.

- А я-то тебя с дуру за свою приняла. Поначалу даже хотела турнуть из бара. Выходит, не компания я тебе. Ну, раз так, отвалю, наверное.

- Куда ж ты среди ночи? Сейчас время головорезов да шпаны.

- ...и путан, - усмехнулась та.

- Извини, сразу не сориентировалась. Как, ты сказала, тебя зовут?

- Вообще-то Светкой. Но я представляюсь клиентам как Сильва. Другой коленкор.

- Ладно, вот тебе диван, вот плед. Если хочешь, устраивайся здесь. А я в спальню пойду, голова разламывается. Спокойной ночи.

Проснувшись утром и увидев на своем диване в гостиной спящую девицу, Катя не сразу сообразила, кто она и как тут оказалась. А вспомнив, отправилась на кухню готовить завтрак на двоих. Ей странным образом было приятно присутствие другого человека в ее квартире, куда никто никогда практически не заглядывал. Ну а профессия гостьи ее не только не отталкивала, но и интриговала. Ей представлялась редкая возможность побеседовать по душам со жрицей продажной любви. Ведь в своем искусстве они должно быть непревзойденные мастерицы.

- Вставай, соня! – окликнула она хаос рыжих волос, разметавшихся по диванной подушке. – Завтрак подан.

Из-под этого хаоса проглянула заспанная мордочка, озарившаяся блаженной улыбкой:

- Давненько я так сладко не спала. Диван у тебя чудо. Не диван, а облако.

- Рыжему солнышку самое место на облаках.

- Ты что-то сказала про завтрак или мне спросони послышалось? – Света-Сильва села, сладко, по-кошачьи потянувшись.

- Не послышалось, не послышалось. Пошевеливайся.

- А можно я душ приму? В нашем доме уже месяц горячей воды нет. Жуть как неудобно.

- ...Валяй, - не сразу согласилась Катя, подумав, что ей совсем не хочется пускать к себе в ванну девицу с улицы. – Вот тебе полотенце.

За завтраком она не столько ела сама, сколько наблюдала за гостьей, с завидным аппетитом уплетавшей все подряд.

- Сколько тебе лет, Света?

- Мне-то? – Рыжая не сразу оторвалась от тарелки. Щеки у нее были смешно оттопырены. – Скоро уже двадцать два. Надо понимать, следую-щий вопрос будет: как долго я этим промышляю.

- Угадала.

- Да уже года три. Так что могу брать учениц. Не за просто так, само собой.

- Если на меня намекаешь, я – дохлый номер. – Катя мрачно усмехнулась.

- Точно. Дохлый, - тут же согласилась рыжая. – Только не потому, почему ты сама считаешь.

Катя внимательно посмотрела на нее:

- А почему же?

Отодвинув пустую тарелку и упершись локтями в стол, ночная бабочка приступила к просветительской лекции:

- Все очень просто, подруга. Ты есть то, что ты сама о себе думаешь. А ты меньше всего считаешь себя женщиной. Верно? То есть ты постоянно думаешь о себе, как о женщине, - не давая Кате возможности ответить, затараторила она. – Но не в том ключе. Все твои мысли сплошной негатив. Я права?

Катя полураздраженно передернула плечом.

- А должен быть сплошной позитив. Бог рыла не дал? Ну и ладно. Зато я нутром женщина что надо. Скажи себе это и начинай над собой работать. Развивай обаяние, женственность, походку, манеры, интонации. А главное веди себя так, будто красивее тебя и на свете нет. Ведь люди, они все разные. И вкусы у всех разные. Знаешь как в народе говорят? На каждый горшок своя крышка найдется. Может твоя «крышка» где-то совсем рядом ходит. Тулуза Лотрека знаешь?

- Да кто ж его не знает. Французский художник. Проституток изображать любил и прочую богему.

- Точно. Так вот у него с ногами что-то было. В детстве еще. Ноги усохли и не росли. Он уже взрослым мужиком был, а ноги дефективные, как у ребенка. И что ты думаешь? Именно это его уродство некоторых женщин сводило с ума. У него от баб отбоя не было.

- Спасибо. Утешила. А главное обнадежила. С такой умной головой тебе б не в путанах, а в принцессах ходить.

- А что ты думаешь, и похожу. Все еще впереди. – Рыжая озорно откинулась на спинку кухонного диванчика. – Я ведь молодая была. Глупая. Неопытная. Вот в лужу и угодила. Но сейчас начинаю кое-что соображать. Такой, как ты меня в баре увидела, я только по ночам бываю. Жить ведь на что-то надо. А встреться мы днем, могу поспорить, ты б меня даже не узнала. Маменькина дочка голубых кровей, да и только. У меня уже и парень появился стоящий. Студент. Из хорошей семьи. Только бедный пока. Валерой зовут.