Кругосветное путешествие юного парижанина - Луи Буссенар

— Ну, ладно! Хватит! — съев по меньшей мере литр хозяйского пойла, решительно произнес Фрике. — Откровенно говоря, это вовсе не яблочный торт и даже не жареная картошка за два су[39].

Однако перерыв в еде не понравился представителям племени осиеба, они тотчас же начали выражать недовольство жестами, пытаясь заставить белых оказать уважение их кухне.

— Спасибо, вы очень любезны, — отвечал им гамен. — Не надо церемоний. Потом, понимаете, для первого раза довольно.

Но эти слова успеха не имели. Напротив. Артисты быстро положили на землю музыкальные инструменты и приготовились броситься на Фрике. Мальчишка тут же вскинулся, точно готовый к бою петух.

— Это еще что такое?.. Где ваше воспитание?.. Доктор, продолжая лежать, воскликнул голосом премьера, не привыкшего к возражениям:

— Проявите терпение, дитя мое, проявите терпение!

— Я ничего особенного не прошу. Но пусть не лезут. Я не люблю, когда меня трогают!

Доктор произнес несколько слов на местном языке, они тоже, однако, не произвели никакого впечатления.

Спустя мгновение туземцы бросились к молодым людям.

Но и Фрике и Андре уже рванулись к приоткрытой двери. Проворный, как белка, гамен и мускулистый сильный Андре сумели опередить туземцев и выскочили наружу.

— Теперь наша очередь смеяться! — Фрике, натирая руки песком. — Оружие, дарованное природой, — продолжал выкрикивать он и за долю секунды принял классическую стойку по правилам французского бокса. — А ну, поворачивайтесь! Ты, сын мой?.. Прекрасно. Р-р-раз! — мощным ударом ноги в плечо свалил одного из нападавших. — Чья теперь очередь смеяться?.. Неверный шаг портит все дело. Минуточку! Похоже, ситуация осложняется!

Хлоп! Хлоп! Наш дьяволенок нанес двум туземцам сокрушительные удары в живот. Испустив отчаянные крики, оба рухнули наземь.

Андре же стоял спиной к хижине в защитной стойке английского боксера. Позиция оказалась великолепной и свидетельствовала о профессиональном знакомстве с основами современного кулачного боя.

— Браво, месье Андре! Чувствуется настоящая школа! — восхитился гамен, одновременно нанося удар ногой в челюсть противника. — Туше[40], мой друг!

Пуф! Пум! Это разнеслись звуки двух прямых ударов кулака Андре поочередно в грудь безумцев, которые тут же повалились навзничь.

— А это тебе, приятель! — гаврош[41] удары ногой по берцовым костям противника. — Раз-раз — ив глаз, как говорят у нас на бульварах… Ты куда это? А ну, получай, подонок!

Туземцы, окружившие Андре, стали отступать.

Никто из дикарей Старого и Нового Света не в состоянии противостоять мускулам тренированного европейца; ведя кочевой образ жизни, страдая от тягот и лишений, эти дети природы очень редко обладают большой силой.

Гамен действовал необыкновенно быстро — без особых усилий, с потрясающей ловкостью и проворством он наносил десять ударов в секунду. Парижанин провел мощный удар в голову одного черного дьявола, лишил зрения другого, попав в глаза растопыренными пальцами (такой прием на парижских заставах зовется «удар вилкой»), третьему разбил челюсть. И еще, встав на руки, двинул четвертому пяткой прямо в лицо.

— Все зубы тебе выбил, негодяй? Итак, кто следующий? А! Хотите познакомиться с приемами французского бокса? Давайте, поучу!

Вопящие дикари получили подкрепление. К старым бойцам присоединились новые. Могут ли два европейца противостоять двум сотням диких зверей?

Андре и Фрике несколько секунд отчаянно пытались стряхнуть с себя живые гроздья тел, но безуспешно.

Раздался громкий победный клич, и двоих белых со связанными руками и ногами бросили на земляной пол хижины.

Несчастный доктор, полный сочувствия к молодым людям, то и дело громко разражался замысловатыми провансальскими ругательствами[42].

Фрике наслаждался, как знаток жаргона[43]. Андре хранил презрительное молчание.

Через какое-то время, как ни в чем не бывало, вновь подали варево.

Под звуки музыки туземцы внесли три деревянные подставки, каждая высотой более двух метров, на которых стояли три кувшина.

В нижней части кувшинов виднелась тонкая гибкая трубка с наконечником из слоновой кости.

— Бедняги! — доктор. — Добровольно или по принуждению, нам все равно придется это съесть.

Молодые люди с любопытством наблюдали за приготовлениями. Без сомнения, им собирались силой запихнуть в рот эту противную кашу.

Большим и указательным пальцами дикари попросту зажали каждому пленнику нос, и те поневоле разомкнули стиснутые рты.

Щелк! И «лакомство Бикондо», как назвал это месиво Фрике, потекло через наконечники, удерживаемые множеством крепких рук.

Оставалось либо глотать, либо захлебнуться…

И несчастные вынуждены были глотать! С высоты двух метров варево под воздействием атмосферного давления довольно быстро перетекало в желудки несчастных друзей.

Доктора тоже подвергли такой пытке, но он стремился к тому, чтобы не пропало ни капли еды.

Постепенно лица пленников наливались кровью. Глаза вылезали из орбит, тела покрылись потом. Принудительное кормление продолжалось более десяти минут. Наконец-то глиняные кувшины опустели! Наконечники выплюнуты. Обед окончен.

Довольные проведенным кормлением, туземцы племени осиеба удалились, оставив на циновках троих несчастных.

Более двух часов пленники приходили в себя, мучила ужаснейшая жажда. Поглощая огромное количество воды, европейцы кое-как смогли потушить сжигавший внутренности вулкан.

Первым заговорил доктор:

— Итак, несчастные друзья мои, что скажете? А вы, дорогой Андре, все еще полагаете необходимыми проповеди цивилизации и евангельских заповедей[44] столь гастрономически изощренным антропофагам?

— Мне бы пятьсот морских пехотинцев с нашего корабля да винтовку в руки, я бы сумел дать ответ.

— А знаете, как следует назвать данное действо? — свою очередь высказался Фрике. — «Механическая кормушка» из Парижского зоосада! Ею пользуются для кормежки содержащихся в неволе диких уток, цесарок, гусей и индюшек.

— Совершенно верно, мой друг! — воскликнул доктор.

— Бедные зверюшки, откармливаемые на убой! — продолжал гамен. — Сейчас в роли подопытных кроликов выступаем мы! Ну, ладно, допустим, данное племя просто злобное. Но каковы шутники, хотят повелевать нашими желудками! Однако посмотрим, чем все кончится.

— Доктор, — обратился Андре, — вы полагаете, нас просто откармливают?

— Конечно, черт побери!

— Вот этим самым варевом наподобие чечевичной похлебки? — сказал Фрике.