Бой на Калиновом мосту - "Народные Сказки"

Вот тебе ремни из спины их и пальцы от рук и от ног их». Тогда Иванушка-дурачок рассказал царю обо всем, как что было: как он доставал яблонь, свинку и кобылку с жеребятами и как братьям отдавал. Тут царь Гестон разъярился на двух своих зятьев, и приказал их расстрелять, и мясо их псам отдать за то, что его обманывали, а Иванушку-дурачка наградил до избытка золотою казною и, при старости лет своих, возложил на главу его венец свой, и он начал управлять царством его разумно, и подданные любили его как своего отца.

2. СКАЗКА О ХРАБРОМ И СМЕЛОМ КАВАЛЕРЕ ИВАНЕ-ЦАРЕВИЧЕ И О ПРЕКРАСНОЙ СУПРУЖНИЦЕ ЕГО ЦАРЬ-ДЕВИЦЕ

В некоем царстве, в некоем государстве жил-был царь по имени Ахридей, и тот царь жил с своею супругою Дариею много лет, а детей не имел, и уже приходили они к старости, тогда начали молиться богу, чтоб он даровал им детища. Скоро после того царица Дария обеременела, и через обыкновенное время родила дочь прекрасну, которую назвали Луною. Чрез год царица Дария родила ещё одну дочь, которая красотою своею гораздо превосходила сестру свою, почему и назвали её Звездою. Сии две прекрасные царевны воспитаны и учены с великим попечением, и когда большая царевна была по пятнадцатому, а меньшая по четырнадцатому году, то в некое время пошли они в зеленые сады гулять с своими нянюшками и мамушками, и гуляли они там весьма многое время, как вдруг поднялся превеликий вихрь и унес обеих царевен из глаз их нянюшек и мамушек. Нянюшки и мамушки, испужавшись, побежали к царице Дарии и сказали ей ту великую и горькую печаль. Царица Дария чуть не умерла с той горькой ведомости и после сказала о том своему супругу, царю Ахридею, который не меньше её был опечален о таком случае. Тогда царь Ахридей начал клич кликать: кто дочерей сыщет, то за того отдаст замуж одну из своих дочерей, которую тот пожелает. Однако никто такой человек не сыскался. После того Ахридей собирал волх [в] ов и у них спрашивал о дочерях своих, но и те отреклись от того, потому что и они не ведали, где царевны Луна и Звезда тогда находилися. И так царь Ахридей тужил долгое время о дочерях своих и напоследок начал паки просить бога, чтоб он даровал ему при старости его детище, которое бы по смерти его осталося наследником, и роздал великие и щедрые милостыни бедным и по церквам и по монастырям. Тогда бог услышал Ахридееву молитву и даровал ему сына — прекрасного юношу, которого назвали Иваном-царевичем. И вот Иван-царевич растет не по годам, а по часам, так, как пшеничное тесто на опаре киснет, и когда пришли совершенные его лета, то обучился он разным рыцарским наукам. И проведал Иван-царевич, что есть у него две сестрицы родные, которые без вести пропали, для того вздумал он проситься у отца своего и у матери, чтоб ехать в дальние государства и проведать о любезных и единокровных сёстрах своих. Он пришел к своему родителю и поклонился ему до земли, и стал проситься, говоря так: «Милостивейший государь-батюшка, ваше царское величество! Я пришел к тебе не пир пировать, не совет советовать и не крепкую думушку думати, а пришёл я у тебя просить благословения, чтоб ты дал мне для того, что я хочу идти в дальние государства и проведывать о моих любезнейших сестрицах, которые без вести пропали». — «Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич, — сказал ему царь Ахридей, — куда тебя бог несёт и в какую пойдешь ты сторону? Ведь ты ещё млад и к дорожным трудам не привычен». Однако Иван-царевич начал отца своего просить неотступно со слезами, чтоб отпустил его. Тогда Ахридей, приметя в нем великую охоту к тому пути, благословил Ивана-царевича и дал ему власть идти, куда он похочет.

Тогда Иван-царевич господу богу молится, на все четыре стороны кланяется, и с отцом своим и матерью прощается, и после пошел один, как перст, без провожатого. И идет он путем-дорогою несколько месяцев, и случилось ему в некое время идти через большой и густой лес, и услышал в стороне шум, на который и пошел он великим торопом, и когда на то место пришел, то увидел, что два леших дерутся. Он подошел к ним, ничего не испугавшись, и у них спросил: «Послушайте, о чем вы деретесь, скажите мне, я вас тотчас помирю».

Тогда один леший ему сказал: «Добрый человек, рассуди, пожалуй, нашу ссору. Вот посмотри, мы двое шли дорогою и нашли вот эту шляпу-невидимку и эти сапоги-самоходы, да ещё такую скатерть, которую ты на земле видишь и которую ежели развернешь, то двенадцать молодцев да двенадцать же девиц из неё выпрыгнут, и наставят на ту скатерть разных кушаньев и напитков, и станут потчевать того, кто скатерть развернет. Они потчевают также и других, ежели им приказано будет. Так из этой находки беру я себе сапоги да шляпу, а скатерть товарищу моему отдаю, а он хочет, чтоб всем завладеть, и для того начал со мною драку». Иван-царевич на то ему сказал: «Хорошо, я дело ваше разберу, только дайте и мне долю». — «Пожалуй, возьми, — сказал ему другой леший, — только рассуди наше дело хорошенько». Тогда Иван-царевич им сказал: «Побегите ж вы теперь по этой дороге изо всей своей мочи, и кто кого на трех верстах опередит, то тому достанется вся находка». Оба лешие на то с радостию согласились и побежали по показанной Иваном-царевичем дороге. И как скоро убежали они из виду, тогда Иван-царевич надел на себя сапоги-самоходы и шляпу-невидимку и стал невидим, а скатерть взял под мышку и пошел в путь свой. Лешие ж, один другого перегнав, пришли на то место, где лежала их находка; но как не нашли ни Ивана-царевича, ни своей находки, то бросились они в лес, чтобы сыскать Ивана-царевича.

Однако хотя они на него и находили, но не могли его видеть, потому что на нем была надета шляпа-невидимка. И так они, бегав по всему лесу, напоследок разошлись по своим местам, а Иван-царевич шел путем-дорогою несколько дней и увидел на дороге, что стоит маленькая избушка к лесу передом, а к нему задом. Тогда Иван-царевич, подошед к избушке, молвил: «Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне обернись передом». Вдруг избушка обернулась к лесу задом, а к нему передом, и вошел он в ту избушку, и увидел в ней Егу-Бабу, которая сидела на полу, уперши ноги в потолок, и пряла шерсть. Ега-Баба, увидя Ивана-царевича, сказала: «Фу, фу, фу, как доселева русского духу слыхом не слыхано, а нынече русский дух в очью совершается. Зачем ты, добрый молодец Иван-царевич, сюда зашел? Волею или неволею?

Я здесь живу уже сорок лет, а никакой человек мимо не прохаживал и не проезживал, ни зверь не прорыскивал, ни птица не пролетывала, а ты как сюда забрел?» — «Ох ты, глупая старая баба, — в ответ сказал Иван-царевич, — ты прежде меня, доброго молодца, напой да накорми и тогда уже спрашивай». Ега-Баба тотчас вскочила, собрала на стол, напоила и накормила Ивана-царевича, и в баньке выпарила, и стала опять спрашивать: «Как ты сюда зашел, добрый молодец, и волею или неволею?» Ответ держал Иван-царевич: «Сколько волею, а вдвое того неволею, иду я искать моих родных сестриц Луну и Звезду, и где мне их сыскать, сам не ведаю». — «Добро, Иван-царевич, — молвила Ега-Баба, — молися богу и ложись спать, утро вечера мудренее». И тогда Иван-царевич лег спать, и от дорожного труда заснул весьма крепко., Поутру, лишь только что стало на дворе рассветать, то Ега-Баба начала его будить: «Вставай, добрый молодец, пора тебе в путь ехать». Тогда, встав, Иван-царевич умылся, оделся, богу помолился, на все четыре стороны поклонился и начал с Егою-Бабою прощаться. Тогда Ега-Баба ему сказала: «Что ж ты, Иван-царевич, со мною прощаешься, а не спросишь, куда тебе надобно и в которую сторонушку? Поезжай ты вот по этой дороженьке и увидишь в чистом поле палаты белокаменные; и в тех палатах живет твоя большая сестрица Луна. Только трудно тебе её взять будет, потому что живет с нею нечистый дух, который приходит к ней медведем и после оборачивается человеком, как скоро к ней придет».

Тогда Иван-царевич простился с Егою-Бабою, надел на себя сапоги-самоходы и пошел в путь. На третий день увидел он в чистом поле белокаменные палаты и когда к ним пришел, то вошел он на широкий двор и, ходя по всему двору, не видал ни одного человека, ни скота. Тут надел он на себя шляпу-невидимку и пошел в палаты, и ходил по всем комнатам, и, наконец, вошел в спальню прекрасной царевны Луны, любезной его сестрицы. В то время царевна Луна лежала на своей тисовой кровати и опочивала крепким сном. Иван-царевич подошел к кровати, начал будить родную свою сестрицу, скинув с себя шляпу-невидимку. Прекрасная Луна от сна пробудилась и, увидя пред собою молодого юношу, сказала: «Кто ты таков и зачем сюда пришел?» (Потому что она не знала ещё своего брата.)