Противостояние - Георгий Левин

Через 12 декад он начал действовать.

Городской наместник, как и положено ему был богат, своеволен, жесток и жаден. Город он держал в руках крепко вместе с представительством купеческой гильдии, с ней предпочитал не сориться, ибо имел свою долю в разных делах купцов, членов купеческой гильдии. Всё было прекрасно до того момента, пока он прогуливаясь по обширному залу своего дворца внезапно ощутил боль в правой ноге и споткнувшись упал. Набежавшие слуги подняли своего господина и отнесли на кушетку, тут же послали за лекарем. Осмотрев больного, тот назначил компрессы и примочки. Увы, боль в ноге не проходила. Грозный, богатый чиновник был не рад ничему, ни своему, богатству, ни разносолам стоящих на столе, ни своим, услужливым слугам. Боль терзала его, за избавление от неё он был согласен отдать всё, что имел, как и любой человек в такой момент. Понятно, пока боль не пройдёт. Такие блага он обещал своему спасителю. Все городские лекари сбежались в его дворец. Отталкивая друг друга, они предлагали свои услуги, обещая исцеление. Но так продолжалось не долго. Стоило двум лекарям быть отстеганными дворовыми наместника за невыполнение своих обещаний, как лекари разбежались. Боль продолжала мучить вельможу, послали за лекарями в другие города и столицу. Так прошла декада, боль не уходила, продолжала терзать. Много ли времени декада? Иногда это целая жизнь, когда от боли жить не хочется, каждая секунда кажется вечностью. А что говорить о минутах, часах, днях? В мгновение такого отчаяния в опочивальне наместника появился безвестный лекарь ДАРОН, недавно приехавший в их город, он предложил свои услуги лекаря. Только что очередной лекарь был изгнан и пришедший ДАРОН облегчил жизнь слугам, которым всё сложнее было находить лекарей желавших рискнуть взяться за лечение наместника.

За прошедшее время ДАДИН своих слуг и помощников уже попотчевал своим снадобьем. Его дом был крепостью, которую охраняли неподкупные преданные хозяину люди. Это позволило ДАДИНУ создать образ ДАРОНА. Накладная борода, морщины, превратили его в глубокого старика. Этот образ дополнял чёрный плащ из чешуек, с наброшенным на голову капюшоном и сапоги, из чешуек, выглядывавшие из-под плаща. Плащ и сапоги были наследством из той старой жизни ДАДИНА, сейчас оно было очень уместно, необычная фактура добавляла таинственности и загадочности лекарю ДАРОНУ.

Превозмогая боль, вельможа окинул взглядом нового лекаря и произнёс:

— Ты вылитый посланник смерти, а не избавитель от боли. Хотя я был бы рад и ему, сил у меня больше терпеть эту боль, нет. Что скажешь?

Лекарь на слова больного не реагировал. Подозвав одного из слуг, он протянул ему мешочек:

— Запарь и делай компресс, менять три раза за день. К вечеру боль исчезнет, а завтра больной может встать.

Больше не говоря ни слова, не обращая ни на кого внимания, он повернулся и покинул дворец наместника. Ошеломлённые его словами, все молчали, провожая лекаря удивлённым взглядом. Затем засуетились. Запарили оставленные лекарем травы, сделали компресс и начали ждать.

К вечеру боль исчезла. На следующее утро наместник осторожно встал с кровати. Несмело, прошёлся по комнате. Боли не было! Он вернулся к кушетке и задумался.

"Тогда, мучимый болью, за своё излечение я предлагал золотые горы, теперь нужно будет платить. А вот это делать не хочется. Мало ли что я сгоряча обещал! Придётся этого лекаря поставить на место. Ладно, пусть придёт за платой! Вот тогда и разберёмся".

Наместник отдал распоряжение слугам, когда придёт лекарь подержать его в коридоре подольше.

Но эти меры оказались напрасными. Ни в этот день, ни в последующие дни лекарь за платой не приходил. Он как будто забыл о вылеченном им пациенте. Наместник свои долги прощать умел, но была и боязнь того, что боль может вернуться, а лекарь тогда не будет его лечить. Если учесть, что пользовали его безрезультатно все знаменитые лекари, даже из столицы, это было опасно. Здравый смысл взял верх над жадностью, и наместник приказал заложить карету, он решил сам посетить гордого лекаря. От его дворца до дома лекаря ехать было не более пяти минут. Вскоре карета наместника остановилась перед крыльцом дома лекаря ДАРОНА, наместник вышёл из кареты и осмотрелся.

Дом лекаря был большой, он стоял во дворе. Двор был окружён высоким забором с коваными воротами, возле которых стояли два лакея, в богатых ливреях. В глубине двора стояли хозяйственные постройки из камня. Это было роскошью, доступной только очень богатым людям. Всё поместье подтверждало это. Лекарь был далеко не бедным человеком, раз мог себе позволить содержать такое хозяйство. Наместник вернулся в карету и она, проехав десяток локтей, остановилась перед воротами подворья, после долгих переговоров они медленно открылись, пропустив карету во двор. Карета подъехала к крыльцу дома. Соскочивший с облучка лакей наместника, открыл её дверцу и помог выйти своему хозяину. Двери дома открылись, наместник вошёл в него. Кроме слуги открывшего дверь, посетителя ждал ещё один слуга в богато расшитой ливрее, это был дворецкий. Поклонившись гостю, он осведомился о цели визита. Разговаривать со слугой для наместника было унизительно, но другого выхода не было. Обычно при его посещениях, его у дверей встречал сам хозяин дома, посещение наместника было большой честью. Но лекарь вёл себя странно, поэтому наместнику пришлось унизиться до общения со слугой:

— Доложи своему хозяину, что я желаю его видеть!

Важно произнёс наместник. Слуга, снова согнувшись в поклоне, вежливо ответил:

— Простите, господин наместник! Но Вы не известили о своём визите, и хозяин поехал на вызов. Ещё раз прошу прощения! Позвольте предложить Вам пройти в зал? Там с Вами побеседует помощник хозяина, мы все в Вашем распоряжении.

Наместник на мгновение задумался. Честно говоря, ему вовсе не хотелось встречаться с лекарем, сложившиеся обстоятельства его устраивали, можно было, и рассчитаться за лечение, и не общаться с лекарем. Всё складывалось прекрасно! Гордо вскинув голову, наместник последовал за слугой. Большой зал дома подчёркивал богатство его хозяина. Гобелены, картины в позолочённых рамках, резная мебель, большой ковёр на полу, в углу камин. Всё это наместник окинул беглым взглядом, рассмотреть подробнее хотелось, но перед ним в поклоне склонился молодой человек в зелёном кафтане. Он молчал, ждал разрешения говорить. Такое проявление почтения наместнику понравилось. Усевшись на резной стул у стола, он взмахом руки разрешил молодому человеку говорить. Дворецкий в это время поставил перед наместником кубок и наливал в него вино. Молодой человек уловил жест наместника, выпрямившись, посмотрев на него, спросил: