Проклятие Баальбека - Ким Балков

На рассвете призывно заиграли боевые трубы, и тысячи ляхов с развернутыми знаменами пошли в атаку. Они наступали весело и беспечно, совсем не заботясь о флангах.

Китбуга дал им возможность переправиться через бурливую реку, а потом бросил навстречу асов Вихря. Они осыпали ляхов тучами стрел и сошлись с рыцарями в рукопашной. Завязалась бешеная круговерть битвы.

Асы сражались отчаянно. Сбитые с коней, они продолжали драться пешими, с одними ножами и сулицами, бросаясь на тяжелых латников.

Ляхи уже праздновали победу, когда у них в тылу появились нукеры из хошунов Халхи, Чахара, Ордоса, Тушэта и Джарута. Среди них был и его сын Архай.

Он служил под началом Доная, и Китбуга просил бека, чтобы тот присматривал в бою за молодым нукером.

Ляхи не выдержали удара и стали сдаваться в плен, но монголы не знали пощады, и скоро вода в реке покраснела от крови, и вышла из берегов.

После боя Китбуга позвал к себе Вихря. Тот был в рваном чекмене, сквозь который просвечивало худое жилистое тело, и лихо заломленном набекрень малгае.

Китбуга поблагодарил его и отправил на соединение с царевичем Бандаром.

Утром тумань собрал на совет всех беков и нойонов. Пришли могучий Донай, славный Магнай-багатур, неутомимый и яростный в бою Сэцэн-бокэ и мудрый Эрхэг из степного Тушэта. Все они прославили свое имя в многочисленных битвах.

Китбуга сказал, что немецкий король Генрих Благочестивый собрал против них лучших рыцарей вечерних стран. Скоро они будут здесь. У них есть два пути: либо отступить к урусам, либо завязать бой и вывести рыцарей прямо на орду Бандара. Он просил нойонов и беков хорошо подумать, прежде чем принять решение. Кони устали, а тумэн отягощен добычей.

— Каждый из рыцарей дерется только за себя, — произнес Донай. — Надо отправить обоз и раненых к Бандару, а самим напасть на Генриха.

— Мы утомим их преследованием, — поддержал его Сэцэн-бокэ. — А потом повернем коней и вместе с Бандаром раздавим так же, как великий Бату раздавил угров и кыпчу короля Беллы.

Монголы еще не знали поражений и свято верили, что гибель в бою дарует им вечную жизнь в Деважане.

После совета Китбуга заглянул к Донаю. Он застал друга молящимся и осторожно, боясь потревожить его, опустился на край белой кошмы и поджал под себя ноги.

Когда Донай закончил, тумань сказал:

— Твои сотни пойдут первыми. Я не хочу, чтобы рыцари сразу смяли твоих воинов. На них много железа. Завяжи бой и отходи.

— Хорошо, — кивнул Донай, устраиваясь напротив Китбуги. Произнес немного погодя: — Одноглазый Субудэй всегда берег молодых нукеров.

Ночью они услышали топот многих тысяч коней и изготовились к бою, но скоро юртаджи донесли, что это царевич Бандар привел к ним свои победоносные тумэны. Хвала великому Бату, он достоин славы грозного потрясателя Вселенной!..

Битва еще не началась, а участь Генриха Благочестивого и его многочисленного доблестного войска была уже предрешена.

Рыцари построились в несколько линий и стали медленно двигаться вперед. И тотчас им навстречу вылетела свирепая монгольская лава, осыпала тучами стрел и дротиков, а потом, слегка подавшись назад, выгнулась полумесяцем и зажала лучшую конницу Европы в смертельные тиски.

Напрасно доблестные герцоги и бароны пытались вырваться из окружения. Монголы были повсюду. Длинными пиками с железными крючьями они стаскивали рыцарей с коней, набрасывали на них арканы и безжалостно волокли по земле.

Архай прославился в этой битве. Он взял в плен бургундского графа, и сам царевич Бандар похвалил его.

Китбуга думал, что теперь они повернут коней к последнему морю, о чем написано в книге судеб, но великий Бату приказал им возвращаться в родные степи. Тогда он еще не знал, что в Каракоруме на престол каана взошел Гуюк — злейший враг Бату…

Путь домой занял долгих четыре года. В безводных кыпчакских степях Китбуга потерял едва ли не треть своего тумэна. Они съели всех быков, верблюдов и запасных лошадей. Когда впереди показались заснеженные вершины Хэнтэя, Китбуга остановил тумэн и принес Создателю бескровную жертву.

Радость его скоро была омрачена известием о смерти Сохор-нойона. В последнюю луну зимы беловатого зайца он превратился в тэнгри и ушел к Творцу Вечно синего Неба.

Хукерчины говорили, что, почувствовав приближение смерти, старик сел на коня и ускакал в степь. Через три дня его истерзанное тело нашли в изножье родовой горы Бурх-а Халдун, а неподалеку обнаружили матерого волка с перерезанным горлом.

Воистину, конь падает на скаку, мужчина погибает в борьбе…

ВЕТВЬ ВОСЬМАЯ

Воистину, конь падает на скаку, мужчина погибает в борьбе…

Бейбарс не мог понять, почему рыцари из Сидона и Акры все время нападают на караваны паломников, совершающих хадж в Мекку. А недавно он узнал, что франки собирают большое войско, чтобы захватить Египет. Султан издал фирман, в котором призвал всех правоверных встать на защиту страны.

Семь глаз безумных у Иблиса, бесконечен путь к престолу Всевышнего. Объяснения хадисов были сложны и туманны. Они говорили, что мусульмане в равной степени почитают Инджиль Шериф и Коран. Правоверные с уважением относятся и к Мусе. Ведь Измаил является сыном Агари — наложницы Авраама.

Бейбарс спросил у седобородого Бургали, имадеддина из Багдада, в чем суть учения Мухаммеда? И старик как-то странно улыбнулся, ответил немного погодя, что простым смертным не дано понять откровения пророка. До Мухаммеда были Адам, Ной, Давид, Иса с Мэриам. И все они говорили правильно. Но со временем люди все перепутали, все забыли. И тогда пришел Мухаммед и сказал:

— Ла Илла иль Алла, Мухаммед расуль Алла.

Бейбарс поблагодарил суфия за беседу и ушел, довольный, что познал истину. Все просто. Надо только верить в Аллаха и уничтожать неверных. И тогда Всевышний пошлет к нему благословенную птицу Хумай, обитающую на краю земли.

В сражении под Дамаском Бейбарс не знал страха. Кресты на плащах рыцарей напомнили ему о рыжеволосом монголе, который убил Сероктен.

Бейбарс поднял коня на дыбы, и тотчас вся равнина огласилась гортанными криками. Тысячи мамлюков, блестя на солнце чешуйчатыми бектерами, стремительно понеслись навстречу рыцарям, с флангов их уже охватывали толпы арабов и берберов в полосатых бурнусах.

Франки в ужасе повернули коней к городу, надеясь укрыться за его высокими стенами, но мамлюки с ходу пошли на приступ. Они не обращали внимания на жестокие потери. Сотни гулямов, пораженных камнями и стрелами, сразу погибли у крепостных ворот, однако другие пробили стену.

Бейбарс спрыгнул с коня и бросился к разлому.

— Аллах Акбар! — закричал он, и тысячи мамлюков яростно подхватили его призыв.

Сверху на головы нападавших бросали тяжелые камни и лили кипящую смолу, но это не остановило мамлюков.

Бейбарс первым ворвался в город. Он был похож на свирепого барса, обезумевшего от крови. Кутуз с трудом вывел его из боя. Бейбарс ничего не понимал, кричал, что нужно истребить всех неверных, и рвался обратно в город. Он успокоился лишь тогда, когда по его узким улицам весело побежали алые языки пламени, и в воздухе резко запахло гарью.

Кутуз бросил к ногам султана богатую добычу из Дамаска и Асколона. Однако вместо награды Тураншах велел мамлюкам пересилиться из Каира на пустынный остров Аль-Бахр, расположенный в дельте Нила. Мамлюки не стали противиться, хотя в душе затаили обиду.

Они изнывали от жары и вынужденного бездействия на каменистом острове. Как-то после эзана Кутуз пригласил к себе в шатер Бейбарса, Кагера и Котлубяка.

— В этой стране ценят лесть, а не воинскую доблесть, — мрачно произнес Кутуз. — Султан окружил себя улемами и щедро раздает им титулы и награды.

— А не ожидает ли нас участь хорезмийцев? — спросил Котлубяк, и все надолго задумались, вспоминая, как в прошлом году султан велел мамлюкам истребить хорезмийцев, хотя они ни в чем не были виноваты перед ним.

— Что мешает нам сделать эту страну своей? — прервал Бейбарс затянувшееся молчание.

— Мы клялись султану в верности на Коране, — сказал Кутуз.

— Хорошо, — поддержали его Кагер с Котлубяком. — Только не забудь предупредить нас, когда султан прикажет истребить мамлюков.

Ночью в казарму мамлюков пришел Бургали. Он был в длинном черном плаще и войлочных туфлях с загнутыми носками.

— Что привело вас сюда, почтенный Бургали? — спросил Кутуз.

— Меня послала к тебе несравненная Шеджерет, — ответил имам.

Кутуз изменился в лице, услышав имя жены султана. Он позвал Бейбарса, и они втроем вышли на берег и сели в узкую, пропахшую рыбой лодку, и поплыли к султанскому дворцу. Никто из мамлюков не знал об их рискованной затее. Из оружия Кутуз с Бейбарсом взяли только кинжалы.