Коллекция - Гарольд Пинтер

Билл. Душевная рана затягивается быстрей, когда знаешь правду. Так? Когда точно знаешь, что случилось. Мне кажется, чувствуешь себя гораздо лучше, когда знаешь…

Джеймс. Конечно.

Билл. Не стоит об этом думать. Что было – то было. Забыть – и не вспоминать. Понятно? Два года счастливой семейной жизни, разве не так? Нельзя позволять всяким глупостям разрушать ваш брак. Я принес извинения, ваша жена перед вами извинилась. Честно говоря, чего еще можно желать?

Пауза. Джеймс смотрит на Билла. Билл улыбается. Гарри подходит к двери дома, отпирает ее, закрывает за собой бесшумно и остается в прихожей, не замеченный Биллом и Джеймсом.

Джеймс. Ничего.

Билл. Каждая женщина в какой-то момент обязательно испытывает бешеный зов плоти. Мне кажется, иначе это не назовешь. Таково женское естество. Вполне возможно, что вам лично никогда не приходилось быть счастливым предметом ее вожделения в такой момент. Но что поделаешь? (Смеется.) Я полагаю, это участь мужей. Вашей вины в этом нет. Так природа распорядилась. Кто знает, может, у нее больше никогда не возникнет такая потребность.

Джеймс встает, подходит к вазе с фруктами, берет фруктовый нож и пробует пальцем лезвие.

Джеймс. Довольно острый.

Билл. Ну и что?

Джеймс. Попробуем.

Билл. Что «попробуем»?

Джеймс. Давай, не бойся. У тебя нож для сыра, у меня для фруктов…

Билл. Ну и что?

Джеймс. Иногда мне надоедают слова. А тебе?.. Сыграем в игру. Смеха ради.

Билл. В какую?

Джеймс. В дуэль.

Билл. Спасибо, я не хочу играть в дуэль.

Джеймс. Нет хочешь. Давай, давай. Тот, кто первым получит укол острием ножа, будет плакса, маменькин сынок.

Билл. Вам не кажется, что в этом есть нечто примитивное?

Джеймс. Ничего подобного. А ну, давай в первую позицию.

Билл. Мне показалось, мы стали друзьями.

Джеймс. Конечно, мы стали друзьями. Что с тобой? Я не собираюсь тебя убивать. Это всего лишь игра. Игра, и ничего больше. Ты ведь не трус?

Билл. Все это выглядит очень глупо.

Джеймс. Что за характер. Обязательно нужно испортить человеку хорошее настроение.

Билл. Я сейчас положу мой нож на место…

Джеймс. А я его подберу.

Берет нож Билла и стоит против него с двумя ножами в руках.

Билл. Теперь у вас два ножа.

Джеймс. И еще один – в заднем кармане.

Пауза.

Билл. Зачем они вам? Вы что, глотаете их, как шпаги?

Джеймс. А ты?

Пауза. Они смотрят друг на друга.

(Неожиданно.) Ну давай. Проглоти нож.

Джеймс бросает нож в Билла. Билл вскидывает руку, чтобы закрыть лицо, ловит нож за лезвие и режет руку.

Билл. Ай!!!

Джеймс. Какая реакция! Что-нибудь не так? Дай-ка я посмотрю.

Рассматривает руку Билла.

Теперь у тебя на руке будет шрам. У тебя ведь раньше не было шрамов?

В комнату входит Гарри.

Гарри. Что случилось? Ты порезал руку? Покажи. (Джеймсу.) Ничего страшного. Небольшой порез. Ему надо было пригнуться. Я ему тысячу раз говорил: если в тебя кидают нож, самое глупое, что ты можешь сделать, – это поймать его за лезвие. Ты обязательно поранишься, если только нож не резиновый. Лучше всего пригнуться. Вы господин Хорн?

Джеймс. Совершенно верно.

Гарри. Рад познакомиться, господин Хорн. Я Гарри Кейн. Надеюсь, Билл был любезным хозяином. Я попросил его задержать вас до моего прихода. Очень рад, что вы нашли время нас навестить. Что мы выпьем? Виски? Надо выпить. Вы держите магазин готового платья на нашей улице. И вы и мы занимаемся одним делом. Да? Странно, что мы никогда не встречались. Вы ведь живете по соседству. (Наливает виски.) Прошу вас. У тебя есть, Билл? Что ты пьешь? Это твое виски? О господи, да перестань же ты тереть руку. Это был всего лишь нож для сыра. Ну что же, господин Хорн, за ваше здоровье. Дай нам бог здоровья, счастья и процветания, ну и конечно же вашей жене. В здоровом теле – здоровый дух. Будьте здоровы.

Они пьют.

Между прочим, я только что был у вас. У вашей жены такой красивый котенок. Билл, если бы ты его видел… белый-белый. Мы с ней очень мило поболтали. Скажите, я могу быть с вами откровенен?

Джеймс. Конечно.

Гарри. Ваша жена… видите ли… Кое в чем мне призналась. Да, именно призналась.

Пауза. Билл сосет порезанную руку.

Она призналась, что придумала эту историю. Она просто выдумала всю эту дурацкую историю. Она сказала, что у нее на то были свои основания. Они даже незнакомы, Билл и ваша жена, они никогда не разговаривали. Мне об этом говорил Билл, ну а теперь я услышал это и от вашей жены. Между ними ничего нет, они никогда не встречались. Женщины странный народ. Я думаю, вы знаете о них больше, чем я. В конце концов, она ваша жена. Если бы я был ее мужем, я бы немедленно отправился домой и дал ей по голове сковородкой, чтобы впредь было неповадно придумывать такие дурацкие истории.

Пауза.

Джеймс. Так она все придумала?

Гарри. Боюсь, что да.

Джеймс. Понятно. Большое спасибо, что вы мне об этом сказали.

Гарри. Я подумал, что, если рассказ будет исходить от меня, это будет более убедительно, так как я к этой истории совершенно непричастен.

Джеймс. Конечно. Большое вам спасибо.

Гарри. Что ты скажешь, Билл?

Билл. Все именно так. Я с этой женщиной незнаком. Я ее в глаза не видел. Чистая фантазия.

Джеймс. Как ваша рука?

Билл. Нормально.

Джеймс. Зачем же вы подтвердили все, что она мне рассказала?

Билл. Смеха ради.

Джеймс. Как?

Билл. Вы мне так надоели с этой историей, что я решил вас разыграть.

Пауза.

Гарри. Видите ли, Билл вырос в трущобах, у него довольно грубый юмор, поэтому я никогда не беру его на официальные приемы и банкеты. У него мышление человека, выросшего в трущобах. Вообще-то я ничего не имею против людей, которые выросли в трущобах. Что же до трущобного мышления, то оно вполне уместно в трущобах, но когда люди с трущобным мышлением попадают в приличное общество – и к тому же не пытаются преодолеть свое трущобное мышление, а, напротив, упрямятся и продолжают вести себя так, как это принято в трущобах, – так вот, когда они попадают в приличное общество, они наносят большой вред тем людям, с которыми общаются. Таков Билл. Есть в нем какая-то гниль, вам не кажется? Он похож на мокрицу, к тому же трущобную. Ну, мокрица в трущобах – это еще куда ни шло, но когда мокрица ползает по чистым стенам благопристойных домов, оставляя на них слизь, это уже никуда не годится. Он готов плести любые небылицы, чтобы развлечься, в то время как другие разбивают себе головы, чтобы добраться до сути дела и внести ясность в происходящее. Он же в это время сидит, сосет свою драгоценную лапу и наблюдает за всем как гнилая трущобная мокрица. Еще хотите выпить, господин Хорн?

Джеймс. Нет, мне, пожалуй, пора. Что ж, я рад, что на самом деле ничего не было. Для меня это большое облегчение.

Гарри. Я вас понимаю.

Джеймс. В последнее время моя жена неважно себя чувствует. Слишком много работы.

Гарри. Очень жаль. Да, в нашем деле иначе нельзя.

Джеймс. Хорошо бы увезти ее куда-нибудь отдохнуть.

Гарри. На юг Франции.

Джеймс. В Грецию, на острова.

Гарри. Позагорать бы неплохо.

Джеймс. Да. На Бермудских островах.

Гарри. Прекрасно.

Джеймс. Ну что же, господин Кейн, большое спасибо. Когда я вернусь домой, я больше не буду говорить с ней об этом. Лучше поведу ее куда-нибудь поужинать. Пора все забыть.

Гарри. Поторопитесь, а то все рестораны скоро закроются.

Джеймс подходит к Биллу. Билл не реагирует.

Джеймс. Извините, что я поранил вам руку. Хорошо, что вы поймали нож, могло бы пострадать лицо. Порез не очень глубокий?

Пауза.

Послушайте, я хочу извиниться за мою жену, которая придумала эту идиотскую историю. Она виновата, я тоже виноват, я не должен был ей верить. Ваша реакция на то, что произошло, была вполне естественной. Я понимаю, как я вам надоел. Что вы скажете, если мы пожмем друг другу руки в знак примирения?

Джеймс протягивает Биллу руку, Билл продолжает тереть руку, но не протягивает ее Джеймсу.

Гарри. Послушай, Билли, разве мы не сыты по горло этой ерундой?