Обезьяна и Адам. Может ли христианин быть эволюционистом? - Александр Валерьевич Храмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3. Теистический эволюционизм
Книга Бытия, которой открывается Библия, представляет сотворение мира не как одномоментный акт, а как последовательность событий, разворачивающихся в течение шести дней. Неудивительно, что у многих возникает желание отождествить эту последовательность с эволюцией Вселенной, запечатленной на страницах книги природы. Нельзя ли сказать, что первый день творения начался в момент Большого взрыва, а шестой день закончился 100 тысяч лет назад с появлением Homo sapiens? Разве не указывают слова о сотворении «птиц пернатых» во время пятого дня на появление археоптерикса в конце юрского периода? И когда Библия повествует о сотворении человека из «праха земного» – не имеет ли она в виду образование разумных гоминид в африканской саванне в конце четвертичного периода? Почему бы не предположить, что библейский рассказ о сотворении мира и эволюция материи, о которой говорит современная наука, – это одна и та же история, просто рассказанная разными словами?
Такой подход обозначают термином конкордизм, от латинского слова concordia – согласие. По мере того как в XIX веке геология приоткрывала завесу над прошлым Земли, среди верующих, неравнодушных к естественным наукам, он становился все популярнее. Многие бросились отыскивать в Библии параллели с новомодными гипотезами. Правда, когда научные теории пересматривались, приходилось, чтобы поспеть за прогрессом науки, перетолковывать и библейский текст. При этом требовалась изрядная доля эквилибристики. Ведь последовательность событий, описанных в Библии, далеко не всегда соответствует данным науки. Да, человек появляется на излете эволюции – и в Библии его сотворение приходится на конец шестого дня. Но вот по данным палеонтологии, жизнь в море возникает задолго до появления наземной растительности, тогда как согласно Библии «деревья плодовитые» были сотворены на третий день, а морские животные – только на пятый. И это уже не говоря о том, что Солнце, если верить Библии, было создано лишь на четвертый день, после растений, – проблема, которая занимала еще отцов Церкви.
Чтобы выпутаться из всех этих трудностей, конкордистам приходится прибегать к различным ухищрениям. Например, русский философ-эмигрант Владимир Ильин в своей книге «Шесть дней творения» (1930) доказывал, что эти самые дни каким-то образом перекрываются и идут параллельно. Например, предки млекопитающих – звероящеры – появились еще в пермском периоде задолго до динозавров и прочих гигантских рептилий. Значит, рассуждал Ильин, шестой день, на который приходится сотворение «зверей земных», начался даже раньше пятого дня, когда были сотворены «животные пресмыкающиеся». Ильин был далеко не единственным, кто обращался с библейским текстом как с конструктором «Лего», который можно перекладывать в каком угодно порядке по своему усмотрению. Другие конкордисты поступали точно так же. Остановимся только на самом выдающемся из них – Хью Миллере, шотландском пасторе и видном палеонтологе первой половины XIX века (на девонского ракоскорпиона Hughmilleria, названного в его честь, можно посмотреть в Палеонтологическом музее Москвы).
Миллер подошел к проблеме согласования библейского повествования с палеонтологической летописью крайне оригинально. Он попробовал взглянуть на этот вопрос глазами самого автора Пятикнижия. Как известно, Бог общался со многими пророками посредством видений. Например, в восьмой главе Книги пророка Даниила говорится о видении, относящемся к судьбам земных царств. Оно явилось пророку, когда тот лежал лицом вниз на земле. Так почему бы не предположить, говорит Миллер, что и о сотворении мира Бог поведал Моисею не словами, а в форме зрительных образов, содержание которых тот затем пересказал? Согласно Миллеру, Бог показал Моисею шесть избранных сцен из прошлого Земли, причем тот наблюдал их с высоты птичьего полета. Эти сцены – как бы отдельные слайды – и были теми днями, о которых говорит Моисей, а утро и вечер каждого дня соответствуют появлению и затуханию очередной картинки в его сознании.
Например, сначала Моисей наблюдает нашу планету в протерозое, когда на ней не было ничего, кроме сине-зеленых водорослей. Он передает свои впечатления словами: «земля была безвидна и пуста» (Быт. 1: 2). Потом Бог переносит сознание визионера в каменноугольный период – и его взору открываются огромные леса из древовидных папоротников и плаунов. Моисей сообщает об увиденном: «и произвела земля зелень» (Быт. 1: 12). Это не значит, что в каменноугольном периоде не было рептилий и амфибий. Просто Моисей говорит о том, что ему сильнее всего бросилось в глаза и чего не было на предыдущих «слайдах». То же самое и с пятым и шестым днями. Увидев Землю в юрском периоде, Моисей, конечно же, сообщает только о «животных пресмыкающихся» – динозаврах. Кто, кроме специалиста-зоолога, обратил бы внимание на крутившихся у них под ногами мелких млекопитающих? Зато когда Моисей перенесся в кайнозой, не увидеть стада индрикотериев или мамонтов он не мог. И вот, очнувшись от пророческого транса, Моисей записывает: в шестой день «создал Бог зверей земных» (Быт. 1: 25).
Интереснее всего с сотворением Солнца и Луны. Почему Моисей относит его только к четвертому дню? На это у Миллера есть особое объяснение. Земля, говорит он, сначала была покрыта густым облачным покровом, как Венера или Юпитер. Солнце сквозь облака почти не проглядывало, как это бывает в сумрачные дни. Лишь когда водяные пары в атмосфере в конце палеозоя рассеялись, Моисей наконец смог ясно увидеть небесные светила и записать, что «Бог поставил их на тверди небесной» (Быт. 1: 17). Эти спекуляции не покажутся такими уж дикими, если вспомнить, что до недавнего времени похожих взглядов на развитие атмосферы придерживались и некоторые далекие от религии ученые, например, советский биолог-академик Михаил Голенкин. Правда, он считал, что облака обволакивали Землю существенно дольше – до середины мелового периода, когда изменение режима освещенности спровоцировало экспансию цветковых. Однако, по современным данным, уже у самых древних наземных растений имелись адаптации к палящему солнцу, вроде сильной опушенности листьев и погруженных устьиц. Так что Моисей – если бы он и правда совершил путешествие во времени – увидел бы Солнце на небе древней Земли с первых же мгновений.
Во времена Хью Миллера (он умер в 1856 году) большинство ученых придерживались концепции множественных творений. Считалось, что с наступлением каждой новой геологической эпохи Бог с нуля творит организмы, приспособленные к изменившимся условиям (французский геолог Альсид д'Орбиньи насчитывал аж 28 таких актов творения). Но в 1859 году свет увидела книга Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», которая принесла на смену этой идее представление об эволюции. Эволюционная теория, как в исполнении самого Дарвина, так и
