Обезьяна и Адам. Может ли христианин быть эволюционистом? - Александр Валерьевич Храмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его сторонники утверждают, что Бог сотворил мир и живых существ, включая человека, посредством эволюции. «Мы издавна знаем, что Бог был настолько мудр, что мог создать все сущее, но Он даже еще мудрее, потому что Он мог заставить все сущее создать само себя»[21] – так сформулировал эту мысль англиканский священник Чарльз Кингсли, один из первых теистических эволюционистов и один из тех 90 людей, кому в конце 1859 года по просьбе Дарвина были направлены первые экземпляры «Происхождения видов». В ту эпоху, завороженную техническим прогрессом, Бога часто сравнивали с инженером, создавшим замечательный самонастраивающийся станок. Промышленное производство лучше кустарного. Индийская женщина, соткавшая прекрасный ковер, достойна восхищения. Но куда большего восхищения заслуживает инженер, который создал машину, без всякого постороннего вмешательства способную ткать ковер бесконечной длины, украшенный цветами, бабочками и птицами. Подобным образом Бог, воспользовавшийся эволюцией для сотворения видов, в глазах современников Дарвина смотрелся куда эффективнее Бога, которому приходится творить эти виды вручную.
Теистический эволюционизм несет на себе отпечаток оптимизма породившей его Викторианской эпохи. Он не замечает зла, которое царит в мире. Продуктом эволюционного процесса являются не только красоты живой природы, но и бациллы, паразиты и вирусы. Извержения вулканов и землетрясения также можно считать неотъемлемой принадлежностью эволюционирующего мира. Поэтому всякий, кто приравнивает эволюцию к шести дням творения, возлагает на Бога ответственность за появление всех этих малоприятных вещей, тогда как раньше их связывали с последствиями греха, исказившего изначальный замысел Творца. «До грехопадения мир был наиболее ясным и восхитительным зеркалом, отражающим божественную благосклонность и отеческую снисходительность по отношению к человеку. Однако сейчас во всех его частях, воспринимаемых нами, мы прокляты. <…> Суровость воздуха, мороз, грозы, излишние дожди, засуха, град, и вообще все беспорядки в мире – это плоды греха. И ни в чем-либо ином [как во грехе] состоит первоначальная причина болезней»[22], – писал Жан Кальвин в комментариях на Книгу Бытия, и под его словами мог бы подписаться любой богослов прошлого.
Но сторонники идеи творения через эволюцию не делают никаких различий между двумя состояниями мира: изначальным и теперешним. А между тем Библия определенно говорит нам, что мир, каким его сотворил Бог, отличается от мира, каким мы видим его сейчас. Сразу же после рассказа о сотворении мира в Библии идет рассказ о грехопадении. На языке мифологических образов («змей», «древо жизни») в нем говорится об онтологической катастрофе со вполне реальными последствиями. Человек, злоупотребив предоставленной ему свободой, пошел наперекор своему Творцу. В результате изменился облик всего творения. Мир, сотворенный «хорошим весьма», превратился в довольно недружелюбное место, исполненное страданий («в болезни будешь рождать детей») и всевозможных бытовых трудностей («в поте лица твоего будешь есть хлеб»).
Учение о грехопадении – это не просто одна из второстепенных особенностей христианской картины мира, это ее центральный столп, сравнимый разве что с верой в существование Бога. Католический кардинал Джон Ньюмен, перечисляя примеры многочисленных бедствий, обрушивающихся на род человеческий, приходит к выводу: «если Бог должен существовать и поскольку Он существует, человеческая раса замешана в какой-то ужасающей первоначальной катастрофе. Она не соответствует замыслу Своего Творца. Это – факт, и факт такой же правдивый, как и существование этой расы, и поэтому то учение, которое известно в теологии под именем первородного греха, представляется мне таким же несомненным, как и то, что мир существует или что Бог существует»[23]. Как справедливо отмечает греческий православный богослов Христос Яннарас, «в христианской традиции отсылка к грехопадению человека… – это стержневой момент, ключ к пониманию человека, мира и истории»[24].
Но в эволюционной перспективе в истории взаимоотношений творения и Творца не может быть никакого разлада – мир способен развиваться только к лучшему, восходя ко все новым ступеням совершенства. Отождествление творения и эволюции превращает грехопадение в неудобную или вообще «абсурдную» идею, как утверждал Реджинальд Кэмпбелл, теистический эволюционист и популярнейший лондонский проповедник начала XX века. «Современная наука не знает ничего об этом и не может найти следов такого катаклизма в человеческой истории. Напротив, она свидетельствует о постепенном и очевидном подъеме, закон эволюции управляет человеческими делами так же, как и любой другой частью космического процесса»[25], – провозглашал Кэмпбелл с проповеднической кафедры в Сити-Темпл, главном храме лондонских нонконформистов, и он был отнюдь не одинок в своих взглядах.
Еще в 1880-е годы такие же мысли пропагандировал теистический эволюционист Генри Бичер, сподвижник президента Линкольна и влиятельнейший общественный и религиозный деятель своего времени (недавно опубликованная биография Бичера называется «Самый знаменитый человек в Америке»). С кафедры Плимутской церкви в Бруклине Бичер заявлял ни много ни мало о своей ненависти к «старой теории греха, которая будет уничтожена новым светом, пролитым на происхождение человека и условия, сопровождавшие развитие нашего рода»[26]. По его словам, «эволюция изгонит из мира манихейскую доктрину, идею, что человек проклят из-за грехопадения мифического прародителя, что это грехопадение испортило самое его тело, и кровь, и кости, и что человек унаследовал испорченность, и что его плоть испорчена сама по себе»[27].
Идея творения через эволюцию не могла не подтолкнуть к выводу, что Бог с самого начала сделал человека животным, обуреваемым всеми инстинктами своих обезьяньих предков – похотью, злобой, агрессией. Вспомним о войнах, которые между собой ведут шимпанзе, самые близкие к нам человекообразные обезьяны, – совершая вылазки на территорию друг друга, они оставляют после себя изуродованные трупы противников. И все это человек получил в наследство будто бы по воле Бога, Который создал нас из обезьяны. Вот как в 1902 году об этом писал англиканский богослов и теистический эволюционист Фредерик Теннант: «[человек] наследует животные склонности, первичный материал импульсов и эмоций, из которого быстро возникает грех, но это с научной точки зрения нормальный и неизбежный компонент нашей общей природы»[28]. То есть ответственность за грех фактически перекладывается на Бога-Творца, наделившего нас животной природой, удобосклоняемой ко злу.
«Моральное зло человека – это не следствие отступления от его естественных или чудесных дарований в начале, а скорее свидетельство о недостижении его конечной цели»[29], – утверждал
