Звёзды - Юэ Ци

Но Бай Хунъюй видела в этом «новую правду», а Ван Хайчэн – доказательство существования «чего-то».

По утверждению Ань Сэньцина, это было «трансцендентной сущностью», Supreme Being. Но если прибегнуть к более популярному термину, то сущность, которая, возможно, вмешалась в зарождение жизни на Земле и могла влиять на пространство и сигналы, находящиеся на расстоянии десятков миллионов световых лет от Земли, следовало называть Богом или Творцом.

На третий день после отъезда профессора Аня Ван Хайчэн, как обычно, вышел на улицу, думая об облаках Дайсона, и машинально взглянул вверх. В этот момент неконтролируемый страх, какого он прежде никогда не испытывал, схватил его за горло. Чистое голубое небо, казалось, опутали бесчисленные щупальца, давившие на него, и он инстинктивно отступил на пару шагов, пока не оказался в тени дома, где наконец-то смог перевести дыхание.

Неважно, кто такой Бог, он просто не мог смириться с тем, что тот, всеведущий и всемогущий, смотрит на него сверху.

И смысл всего проекта заключался в том, чтобы признать существование Бога. Ван Хайчэн понимал, что наступление этого дня, наступление сингулярности судьбы, будет временем, когда Бог постучится в земную дверь.

Этот день наконец настал.

Эксперимент с ДНК-клетками, сконструированными на основе внеземной информации, проводили двадцать три раза, и на двадцать третий он наконец увенчался успехом.

Клетку, которая наконец-то обрела жизненную активность, назвали «Ноликом». «Первой» ее не назвали по очень простой причине: профиль ДНК заполнял профессор Ань Сэньцин, но к тому времени он уже покинул проект, и его идентификационная информация была стерта. Теперь его обозначали кодовым именем «Нулевой исследователь», и схемы, которые он дал, естественным образом стали называть «Ноликом».

Помимо этой причины, название отражало всеобщие сомнения в том, будет ли этот профиль работать. Так как на старте проект пережил много неудач, ответственность, естественно, легла на Нулевого исследователя. В области молекулярной биологии, от генов до белков, а потом и до полных биологических функций, понимание учеными структуры этого сверхсложного механизма было предельно примитивным. Создание функционирующей генетической структуры с нуля сейчас было равносильно желанию без всяких чертежей сконструировать центральный процессор самого высокого уровня, основываясь на одном только факте, что тот работает от тока. Поэтому, когда клетки стабилизировались после двадцать третьей попытки, ученые были скорее шокированы, чем обрадованы.

ДНК начала компилироваться, сначала изменяя структуру самой исходной родительской клетки, при этом клеточная мембрана и органеллы заменились в течение двадцати часов. Тридцать часов спустя клетка уменьшилась до половины своего первоначального размера, превратилась в идеально круглую корпускулу, а затем начала делиться.

Первое деление заняло почти две минуты. Когда процесс начался, все ученые, участвовавшие в проекте, возгорели желанием столпиться и уставиться в родной монитор микроскопа, и никто не хотел смотреть на гораздо больший экран трансляции, установленный сбоку.

Биологи наблюдали с восхищенными ахами и охами, потому как вхождение в фазу деления показывало, что генетический материал действительно играет относительно полную роль, и люди действительно создали живое тело искусственным путем.

Но уже через несколько секунд восторженные вздохи сменились сокрушенными. После деления образовалось две независимые маленькие клетки, которые вместо того, чтобы сцепиться в разделенном виде, превратились в многоклеточный расщепленный бластометр. Это означало, что получившаяся клетка была всего лишь одноклеточной формой жизни и в сложную многоклеточную развиться не могла. Разница была как между небом и землей, неудивительно, что никому не удалось скрыть разочарование.

Во время второго деления ахи и охи не смолкали. Обе клетки росли очень быстро, и через двадцать минут достигли одинакового размера, но разделилась только одна, другая же осталась неподвижной. Прошло больше десяти минут после завершения процесса, а вторая по-прежнему не подавала признаков жизни. Когда в одинаковой среде клетка теряет способность делиться только после одного этапа, это указывает на наличие серьезной проблемы с ее функционированием. Главный исследователь расстроенно поставил метку «A» со стороны делящейся клетки и «В» со стороны неподвижной.

Спустя еще час началась третья фаза.

На этот раз делиться начали только две из трех, и сперва все вздохнули с облегчением. Если бы процесс остановился сейчас, эксперимент можно было бы посчитать неудачным. Через минуту после начала деления кто-то в толпе с удивлением издал вопросительное: «Э?» Звук словно пробудил остальных. Из двух делящихся клеток одна была той самой, второго поколения, утратившей активность и помеченной как «В».

Еще через два часа началось четвертое деление. Стало очевидно, что речь уже не идет о нормальной жизни. Как может деление нормального одноклеточного организма быть таким равномерным: не делится – так никто, делится – только вместе? И действительно, в четвертой фазе участвовали только две клетки.

Неужели процесс каждый раз будет повторяться без изменений? По какой причине? Как раз тогда, когда все озадаченно размышляли по этому поводу, началось пятое деление. На этот раз четыре клетки разделились на восемь.

Теперь все смотрели друг на друга с тревогой. Бай Хунъюй, изначально абсолютный дилетант в вопросе, после пятого деления вдруг поняла, что все ошибались с самого начала.

Они пытались воссоздать полученный из космоса код при помощи живых клеток и потому стали считать его нормальной жизнью. И это было огромной ошибкой! Инопланетное сообщение – это вестник, и вся его деятельность вращалась вокруг определенной цели. Бай Хунъюй быстро проанализировала историю созданной формы жизни, и ее внезапно осенило. Действительно, в шестой раз разделились две клетки, а в седьмой их стало четыре.

– Попробуйте разделить их на две части, в любом количестве, – предложила она.

Бай Хунъюй не объяснила зачем, но Ван Хайчэн знал, что она дотошна и при этом поле ее научной деятельности довольно широко, поэтому спрашивать ни о чем не стал и велел лаборантам рассадить клетки по двум культуральным контейнерам, восемь в один и девять в другой.

К тому времени прошли уже целые сутки. Кроме деления клетки не проявляли никаких признаков нормальной жизнедеятельности – они не двигались, не умирали, не питались, вообще ничего не делали. Непонятно было даже, откуда берется цитоплазма после того, как они делились на маленькие клетки, а затем вырастали до изначального размера. Люди, работавшие в лаборатории, не ели, не спали и держались на ногах только силой воли.

Перед началом восьмой фазы Бай Хунъюй прошептала:

– Если я правильно угадала, будет два деления.

И действительно, в каждом контейнере случилось по одному.

В девятый раз Бай Хунъюй предсказала, что «на этот раз будет четыре». И случилось ровно так, как она сказала – в одном контейнере произошло одно, в другом три. И как только все подумали, что существует таинственное правило два-четыре-два-четыре, следующие три предсказания Бай Хунъюй внезапно превратились в шесть, два и шесть.

И все сбылись.

Ученые в команде были светилами в своей области и все намного старше Бай Хунъюй. Глядя на то, как это юная девушка играет в таинственность, они не стали смущать ее со своей академической высоты, боясь обидеть напором и бестактными вопросами. Но сомнения неуклонно множились, и беспокойство в исследовательской группе становилось все труднее скрывать. Коллеги пытались деликатными намеками вытянуть из Бай Хунъюй хоть что-то, но та просто не стала отвечать. Все старались соблюдать собственный статус и стеснялись допрашивать слишком настойчиво.

Только через два дня после того, как «Нолик» начал делиться, Бай Хунъюй наконец решила все объяснить. Перед всем коллективом она перечислила общее количество клеток, присутствующих на каждой стадии процесса деления: