15 Дипломатический иммунитет - Лоис Буджолд рис. Пашковского

Дверь шлюза скользнула в сторону, и за нею на миг показалась кабина крохотной одноместной капсулы. Обнаженный человек с маленькими серебристыми кружочками контактов на лбу и висках вошел в шлюз. Дверь снова закрылась. Высокий, темноволосый парень, хорош собой, если не считать тонких розовых шрамов, которые, как теперь видел Майлз, обвивали все его тело. Дмитрий Корбо. Его лицо было застывшим и бледным.

— Пилот только что прибыл, — сообщил Майлз Форпатрилу.

— Черт. Человек или квадди?

Форпатрилу и впрямь надо поработать над своим дипломатическим лексиконом…

— Планетник, — ответил Майлз, удержавшись от более подчеркнутого замечания. Помедлив, он добавил: — Это мичман Корбо.

Ошеломленная тишина; затем Форпатрил прошипел:

— Сукин сын!..

— Ш-ш. Ба наконец подало голос. — Майлз настроил звук погромче и снова открыл шлем, чтобы и Форпатрилу было слышно. Покуда скафандр Ройса запечатан, от этого… хуже не станет. Ага, и насколько все плохо, кстати?

— Развернись к модулю безопасности и открой рот, — безо всяких предисловий бесстрастно приказало ба через наблюдательный монитор шлюза. — Ближе. Шире. — Майлзу пришлось полюбоваться на взятые крупным планом миндалины Корбо. Никакого оружия у Корбо там не было, это точно — ну, если только он не прятал там заполненный ядом зуб.

— Хорошо… — Ба продолжило холодно излагать инструкции, велев Корбо проделать ряд унизительных вращательных движений. Сия процедура, хоть и не была такой же доскональной, как досмотр полостей тела, вселяла по крайней мере некоторую уверенность, что скачковый пилот ничего не прячет и там. Корбо исполнял указания в точности, не колеблясь и не споря; лицо его оставалось неподвижным и бесстрастным.

— Теперь освободи капсулу из причальных захватов.

Корбо поднялся с корточек и прошел из шлюзовой камеры во входную зону. Звяканье и лязг — капсула, освобожденная из захватов, безжизненно отплыла от “Идриса”.

— Теперь слушай инструкции. Ты пройдешь двадцать метров по направлению к носу корабля, повернешь налево и дождешься, пока для тебя откроется следующая дверь.

Корбо подчинился; он был по-прежнему почти бесстрастен, если не считать глаз. Его взгляд метался, как будто пилот выискивал что-то или пытался запомнить дорогу. Он вышел за пределы видимости камер наблюдения.

Майлз размышлял о своеобразном узоре старых шрамов от червей на теле Корбо. Должно быть, он прокатился (или его прокатили) по здоровенному гнезду. Казалось, этими блекнущими иероглифами записана целая история. Колониальный мальчик, возможно, новенький в поселке или городке, которого обманули или взяли “на слабо” — а может, просто раздели и столкнули туда? Чтобы он поднялся с земли, плачущий и испуганный, под хор жестоких насмешек…

Форпатрил многословно выругался себе под нос.

— Почему Корбо? Почему именно он?

Майлз, который сам лихорадочно ломал над этим голову, предположил:

— Возможно, он вызвался сам.

— А может, проклятые квадди попросту принесли его в жертву. Вместо того, чтобы рисковать одним из своих. Или… может, он придумал еще один способ дезертировать.

— Я… — Майлз остановился на полуслове, поразмыслил некоторое время, и произнес на выдохе: — …думаю, для дезертирства это чересчур сложный метод. — Однако подозрение было заразительным. Чьим же союзником может оказаться Корбо?

Майлз снова поймал изображение Корбо — ба вело его через корабль по направлению к навигационной рубке, открывая ему двери и сразу же захлопывая их у него за спиной. Корбо миновал последний барьер и вышел за пределы видимости, тихо шлепая босыми ступнями по палубе. Прямой как палка, безмолвный. Он выглядел… замерзшим.

Тут внимание Майлза привлек замигавший датчик из другого шлюза. Он поспешно вызвал картинку камеры слежения — и только-только успел увидеть, как квадди в зеленом биозащитном костюме со всей силы шарахнул по видеокамере гаечным ключом, в то время как на заднем плане пронеслись мимо еще две фигуры в зеленом. Картинка раскололась и погасла. Однако звук остался — пиканье шлюзовой тревоги, шипение открывающейся двери — но никакого шипения, которое означало бы закрытие. Оттого, что дверь не закрылась, или оттого, что в шлюзовой камере вакуум? Воздух и звук вернулись, когда шлюз завершил цикл операций. Стало быть, шлюз открывался в безвоздушное пространство; квадди сбежали в космос.

Вот и ответ на вопрос об их биозащитных костюмах — в отличие от более дешевых моделей с “Идриса”, они могли функционировать и в вакууме. В Пространстве Квадди такая предосторожность имела смысл. Полдюжины станционных шлюзов всего в нескольких сотнях метров могли послужить убежищем; бежавшим квадди будет из чего выбирать, и это помимо всяческих катеров и пассажирских капсул, зависших поблизости, которые могут спикировать и взять их на борт.

— Венн, Гринлоу и Лютвин только что улизнули через шлюз, — доложил он Форпатрилу. — Хорошо подгадали время. — Чертовски умно выбрали время для побега — как раз сейчас ба отвлеклось на прибытие пилота, да еще теперь, когда в его руках оказалась реальная возможность скрыться, менее расположено исполнить угрозу протаранить станцию. Очень верный ход: заложников надо вытягивать из-под власти противника при каждой возможности. Конечно, прибытие Корбо использовали таким образом преднамеренно. Безжалостный прагматизм, но Майлз не мог сожалеть об этом. — Хорошо. Превосходно! Теперь этот корабль полностью свободен от штатских.

— Если не считать вас, милорд, — заметил Ройс. Он хотел было сказать что-то еще, но, перехватив тяжелый взгляд, брошенный через плечо Майлзом, пробормотал что-то себе под нос и заткнулся.

— Ха, — пробурчал Форпатрил. — Может, теперь Уоттс передумает. — Его голос зазвучал тише, как будто он заговорил в сторону от микрофона, или прикрыл его рукой: — Что там, лейтенант? — Затем он пробормотал: — Прошу прощения, — Майлз не совсем понял, кому он это сказал.

Итак, на борту остались одни только барраярцы. И еще Бел — сотрудник СБ на жаловании, следовательно, во всех смыслах почетный барраярец. Несмотря ни на что Майлз на миг улыбнулся, представив себе, как возмутился бы Бел, услышав такое предположение. Штурмовому отряду лучше проникнуть на корабль, прежде чем тот начнет движение — это проще, чем играть в догонялки посреди космоса. В какой-то момент Форпатрил скорее всего перестанет дожидаться разрешения квадди, чтобы начать штурм. В какой-то момент Майлз с ним согласится.

Майлз вновь сосредоточился на проблеме слежки за навигационной рубкой. Если ба вырубило камеру, как это проделали удиравшие квадди, или попросту набросило куртку на объектив, значит, Майлзу не повезло… ага. Наконец-то. Над видеопластиной возникло изображение навигационной рубки. Но звука не было. Майлз стиснул зубы и подался вперед.

Видимо, камера располагалась прямо над дверью, давая хороший обзор полудюжины пустых кресел и темных пультов. Ба сидело там, по-прежнему одетое в наряд своей отброшенной ныне бетанской личины — жакет, саронг и сандалии. Однако скафандр, позаимствованный из запасов “Идриса”, — только один — лежал рядом на спинке одного из кресел. Корбо, по-прежнему беззащитно-голый, был усажен в кресло пилота, но еще не опустил на голову шлем управления. Ба подняло руку, что-то сказало; Корбо глубоко нахмурился и вздрогнул, когда оно быстро прижало шприц к его плечу и отступило назад; на напряженном лице ба промелькнуло удовлетворение.

Наркотик? Наверняка даже ба не настолько безумно, чтобы накачивать наркотиком скачкового пилота, от нервной деятельности которого скоро будет зависеть его жизнь. Прививка какой-нибудь болезни? Та же проблема, хотя что-нибудь скрытое сойдет — “сотрудничай со мной, тогда позже получишь антидот”. Или просто блеф — может, в шприце всего лишь вода. Шприц казался чересчур грубым и очевидным для цетагандийца способом введения препарата; Майлзу чудился в этом блеф, хотя Корбо, наверное, вряд ли так решит. Когда пилот надевает на голову шлем и подсоединяет свой разум к кораблю, хочешь не хочешь, а передаешь управление ему. Из-за этого пилотов так трудно запугивать.

Все это говорило в пользу параноидального опасения Форпатрила, что Корбо предал своих: вызвался добровольцем, чтобы нахаляву удрать из тюремной камеры квадди и подальше ото всех своих дилемм. Или не говорило? Вне зависимости от прежних или тайных соглашений, ба не станет слепо доверять — оно будет все взвешивать и перестраховываться.

Внезапно из комм-браслета раздался приглушенный, точно звучащий издалека вопль адмирала Форпатрила:

— Что?! Это невозможно. Они что там, с ума посходили? Не сейчас…

Когда и спустя несколько мгновений не последовало никаких разъяснений, Майлз проговорил: