Зловещий брак - Мэйдлин Брент

– Да, да. И – нет. – Он начал перебирать свои фишки.

– Что значит твой ответ?

– Он значит, что монета, которую мне дал Дэниел, у меня. И да – я знаю, откуда она пришла. Но нет – означает, что я не знаю, где это место.

– Не говори чепухи!

Он улыбнулся.

– Но это – правда, дорогая.

– В таком случае не говори загадками. Назови нам то место, откуда произошли монеты.

Минуту-две он размышлял, а потом покачал головой:

– Я предпочитаю последовать примеру Дэниела.

Лайза сморщила носик.

– Терпеть не могу мужчин, вечно у них какие-то секреты. Все они одинаковы. Так что – мы играем или нет?

Чед усмехнулся.

– Так ведь твоя очередь, Лайза. Мы ждем тебя. Ходи.

Она вспыхнула от негодования и ткнула в него пальчиком.

– Прекрасно. Но я знаю одно: твоя усмешка означает, что тебя постигло жестокое разочарование, маленький мой братец. Я могу читать в тебе, как в книге.

– Вот отчего я так осторожен с тобой и никогда не играю на деньги, сестренка.

На следующее утро Лайза удивила нас обоих. Это был холодный, но солнечный ноябрьский день. За завтраком она заявила, что после него мы с Чедом отправимся верхом на пустошь.

– Я уже договорилась: мальчик приведет из конюшни на пару часов двух прекрасных лошадей, а у меня для тебя есть бриджи для верховой езды, Кейси. Их сшила миссис Говард, у нее есть все твои мерки.

Мы с Чедом переглянулись в изумлении, а затем посмотрели на Лайзу.

– Уверен, что мы найдем в этом большое удовольствие, – кивнул Чед, – но отчего вдруг такой энтузиазм по поводу верховой езды и отчего ты не едешь с нами?

– Я боюсь лошадей, – сказала Лайза. – Я ничего не имею против того, чтобы ехать на лошади сзади нее, но мысль о том, что я буду сидеть у нее на спине, пугает меня до обморока. Думаю, моя комплекция не подходит для верховой езды. Но ты же любишь верховую езду, Чед, а Кейси, я слышала, ездила верхом на Ямайке; так что я решила, что это пойдет на пользу вам обоим.

– Обычно я каждое утро гуляю около часа по берегу реки, прежде чем утренним поездом вернуться домой, – сказал Чед. – Скорее, это тебе нужны физические упражнения. Ты полнеешь, дорогая.

– Тот факт, что ты прав, не дает тебе права говорить гадости, – вздохнула Лайза. – Почему бы тебе не принять как должное, что я такова, какой Бог создал меня, дорогой братец? Я не стану ни толще, ни худее, если даже стану есть мало, как птичка, и целый день крутить велосипед или, наоборот, есть что душа пожелает и просиживать все дни в кресле-качалке.

– Ты прекрасна, Лайза, – сказала я. – Думаю, твоя комплекция вполне тебе подходит.

– Ты мне льстишь.

– Нет, в самом деле. В любом случае, спасибо за твое предложение. Но что ты сама будешь делать этим утром?

– О, я последую за вами в коляске и понаблюдаю, если только на улице не слишком холодно. А затем вернусь домой и буду шить или читать. – Как и я, Лайза была страстной читательницей и в настоящее время была поглощена новой странной фантазией мистера Г. Уэллса «Человек-невидимка».

Я наслаждалась верховой ездой. Из того, что мне было известно о Чеде, я думала, что он не слишком опытный наездник, но оказалось, что он хорошо держится в седле. Выяснилось, что, когда они втроем переехали в Англию, Сэм Редвинг купил конюшни в Уолвиче и нанял Чеда для покупки, доставки, выучки лошадей. Это предприятие было малодоходное, от которого Сэм через полгода устал; но в течение этого времени Чед только и занимался, что выездкой.

Пустошь Блэкхит была хорошим местом для скачки галопом. Ветер обжигал мне щеки. Чед был приятным компаньоном по верховой езде, к тому же наша жизнь под одной крышей так сблизила нас, что теперь не было необходимости поддерживать вежливый разговор, если не было настроения.

Мы свернули в парк и проехали мимо Королевской обсерватории. Там я попросила остановиться, чтобы взглянуть на длинную медную нить, закрепленную в булыжнике. Она отмечала Нулевой меридиан: воображаемая линия, точка отсчета в навигации для каждого корабля, который бороздит моря и океаны.

Мы двинулись дальше – и вдруг одновременно произнесли:

– Ты помнишь? – Оба замолкли, а потом рассмеялись.

– Ты первый, – сказала я.

– Я собирался спросить, помнишь ли ты, как сердита была на меня, когда в тот день в Ферн Галли я наблюдал за тобой вместо того, чтобы помочь.

– Конечно, помню. Ты сказал что-то насчет того, что не желаешь лишать меня шанса на успех.

– Так я и сказал.

– Это забавно, но я как раз собиралась спросить, помнишь ли ты, как Дженни, моя кобыла, истоптала копытом твою шляпу, пока мы навешивали колесо на ось.

Серые глаза Чеда сверкнули, когда я взглянула на него.

– Надеюсь, я сумел скрыть степень своего отчаяния, – сказал он. – Я в то время попросту не мог позволить себе потратиться на новую шляпу.

– Я догадалась. С большим опозданием, но я еще раз приношу извинения. Ты в тот день говорил, что Судьба любит играть с тобой злые шутки, иногда жестокие, а сам выбрал профессию, которая как раз зависит от игры Судьбы. – Я запнулась и нахмурилась. – О Боже, прости. Я снова думаю вслух.

Он рассмеялся.

– Я не обиделся, дорогая Кейси. – Он случайно перенял у Лайзы манеру обращения ко мне «Кейси, дорогая», и мне это нравилось. – Дело в том, что эта леди мало влияет на мою игру. В игре я полагаюсь не на случай, а на математику.

– Не уверена, что понимаю смысл твоих слов.

– По большей части я играю в вист. Иногда – в покер, когда находятся партнеры, хотя покер более популярен в Америке, чем у нас. Во всех играх присутствует элемент случайности, но в сложных карточных играх он играет роль меньшую, чем память и математический расчет.

– Но почему математика?

– Потому что, если у тебя есть математические способности, ты сможешь разработать точные математические вероятности двух и более версий игры, а затем выбрать наиболее выгодную. Удача здесь – маловажный элемент и иногда сходит вовсе на нет, но, если у тебя лучшие математические шансы, чем у противника, ты выиграешь. И даже леди Судьба не в силах помешать.

– Ну а если противники – более сведущи в математике, чем ты?

– Тогда я проигрываю. Но не сочти за нескромность: я еще не встретил такого противника. Большинство игроков очень суеверны и настолько же безграмотны. Они полагаются на удачу.

Я вспомнила проводившиеся время от времени в Джакарандас партии в вист в фонд местного прихода.

– Наверное, это тяжелая работа. – Эти слова лишь отчасти отражали мою мысль, но Чед, вероятно, угадал то, что я недосказала.

– Ты имеешь в виду – за небольшие деньги?

– Я… подумала это, вспомнив партии в вист у тети Мод, но ведь я не сказала этого вслух, так что не буду на этот раз извиняться.