'Карусель теней' - Андрей Александрович Васильев

еще надо будет все же проследить за тем, чтобы с Нифонтовым, грешным делом, чего в Лозовке не стряслось. Кто ее, каргу старую, знает? Ну да, она Луной поклялась, что ничего ему не сделает, но… Нет такого слова, которое обойти нельзя. Случится с Колькой чего, а я потом ответ неси, поскольку являлся посредником.

Ладно, это те проблемы, которые надо решать по мере поступления. Тем более что у меня на текущий момент есть вопрос, не терпящий отлагательств, а именно список свиты господина Савостина. Прав Нифонтов, если и дергать, то за эти ниточки. А мне – стыд и позор за преступную небрежность и недомыслие.

Так что в ночь снова придется на кладбище тащиться, хоть и неохота. Хорошо хоть, погода вроде разгулялась.

И еще надо в магазин зайти, что ли. Есть-то в доме нечего.

У подъезда, к которому я подошел, таща в руках два забитых до отказа «пятерочных» пакета, меня встретил взбудораженный Анатолий.

– Есть новости! – выпалил он, старательно пуча глаза. – Эти в машине все-таки прокололись! Вы…

– Не тарахти, – попросил его я, ставя пакеты на скамейку, а после усаживаясь рядом с ними. – Кто прокололся? Вон те перцы в машине? И еще, давай с тобой окончательно сойдем уже на «ты». Ну да, я хозяин, ты слуга, но все это выканье мне не по душе. Я, скажем так, в некоторых вопросах демократ.

– Хорошо, – согласился призрак. – Ты как ушел, я сразу к ним. Они, значит, тебя взглядом проводили и дальше сидят. А потом, через полчаса, у того, что за рулем, телефон зазвонил, он трубку берет и говорит: «Да, Ольга Михайловна. Нет, сейчас его нет. Уехал куда-то. Хорошо, как вернется, сразу отзвонюсь». Я сразу думаю – имя это уже что-то. Верно же?

– Верно, Толя, верно, – пробормотал я. – Молодец.

Собственно, никаких сомнений насчет личности работодателя машинных соглядатаев у меня и не имелось. Ряжская, кто же еще. Ничему человека жизнь не учит.

Но догадываться – это одно, а наверняка знать – другое. Впрочем, может, оно и к лучшему? Опять же, стоит ли класть все яйца в одну корзину? Я заключил сделку с отделом – это прекрасно. Но у них других дел полно, потому мое станет одним из их многих, что не есть хорошо. Это потеря времени. Опять же, между фамилией «Ряжская» и словом «деньги» стоит знак равенства. Дело не в меркантильности, а в элементарном расчете. Финансовая пропасть передо мной не маячит, но кто знает, как ситуация может повернуться? Вдруг мне понадобятся средства на какие-то оперативные нужды? И что тогда? Идти кредит в банк брать?

Я зашел в квартиру, не торопясь разложил продукты по полкам холодильника и кухонным шкафам, поразмыслил еще пару минут, зашел в комнату, сменил футболку и скомандовал:

– Жанна, едешь со мной.

– Хорошо, – встрепенулась девушка, как обычно сидящая в кресле. – А куда?

– Тебе понравится, – заверил ее я. – Там все, как ты любишь, – красиво и по-богатому.

Водитель черного «Мерседеса» непритворно удивился, когда я открыл заднюю дверцу машины и залез в салон.

– Офигел, мужик? – спросил он у меня, а после переглянулся с напарником. – Ты ничего не перепутал?

– Нет, – миролюбиво ответил я. – Ничего. Еще сразу – не «ты», а «вы». Давайте соблюдать правила взаимной вежливости и субординацию. И – поехали, поехали.

– Куда?

– Как куда? К Ольге Михайловне, куда еще? Время обеда прошло, опять же пробки, так что как раз к ужину и поспеем.

Глава 14

Прежде чем мы тронулись с места, водитель все же набрал Ряжскую. При мне, правда, общаться с ней не стал, покинув автомобиль, когда вызываемый абонент ответил на его звонок. Ну, оно понятно. Инициатива наказуема, даже если она не от тебя самого исходит. Подневольные же люди, и, если что, всегда они виноватыми окажутся. С меня-то какой спрос?

А вот с пробками я, увы, то ли угадал, то ли накаркал. Походу, все до единой, что в городе имелись, собрали. Вот тоже вопрос: начало недели, лето не наступило, до конца рабочего дня еще пара часов. Куда, блин, едут все эти люди? Вот – куда? Ладно я, идейный безработный, но остальные? Опять же, если они тоже безработные, как и я, откуда у них всех машины? Причем большей частью иномарки? Ведь даже не таксуют, просто куда-то движутся.

Воистину, многие запретные секреты я за последние годы узнал, но этот, наверное, не разгадаю никогда. Можно даже не пытаться, все равно не получится.

Ну а окончательно меня добил звонок, который раздался уже после того, как мы покинули городскую черту. Хотя, казалось бы, что такого? Объявилась старая знакомая – и только. Но беда в том, что я слишком уж хорошо ее знаю. Раз звонит, значит, чего-то ей от меня нужно.

– Алекс, как же я по тебе соскучилась! – как всегда не распыляясь на мелочи вроде приветствий, прощебетала в трубке Жозефина. – Ты даже не представляешь! Знаешь, я в Марселе, и вот сегодня меня ноги словно сами привели в «Старую трубку». Сейчас сижу жду буйабес, пью «Шатонеф-дю-Пап». Все прямо как тогда, когда мы с тобой, уставшие и замученные… Ну, ты же помнишь, милый? Ты же ничего не забыл?

– Конечно, – подтвердил я, борясь с желанием выкинуть телефон в окно. – Такое разве забудешь?

Ради правды, я в тот вечер, о котором мне напомнила Жозефина, больше пил, чем ел, причем даже не пьянел. Мы только-только чудом выбрались из Парижа, где нас гоняли, словно крыс, за спиной осталась полудюжина трупов и два сгоревших здания, плюс в тот момент я понятия не имел, чем вся эта история закончится. Короче, мне было вообще не буйабеса и красот вечернего Марселя. Мне вообще более всего тогда хотелось как можно быстрее смыться из Франции куда подальше и больше никогда в нее не возвращаться. Той же точки зрения, к слову, я придерживаюсь и по сей день.

– Скажи, дорогой, как твои дела? – в голосе Жозефины проскользнули те нотки, которые я больше всего не любил. Это была некая смесь детскости, которой поначалу мне не удавалось ничего противопоставить, и алмазной твердости,