Шардик - Ричард Адамс

К нему опять подошел Балтис.

— Плохи наши дела, парень, — процедил он сквозь зубы. — Скоро стемнеет, и нам придется остановиться. Ну и что потом? Лучше нам с тобой вдвоем пойти вперед — разыскать молодого барона и попросить, чтоб прислал подмогу. Но по моему разумению, если он хочет остаться в живых, ему следует сейчас же поворотить обратно. Ты же знаешь, что такое дожди. Через два дня здесь и крыса шагу не пройдет, не говоря уже о людях…

— Тихо! — перебил Кельдерек. — Что там за шум такой?

Дорога перед ними, круто изгибаясь, спускалась по длинному склону, густо поросшему деревьями. Мужчины на канатах остановились, двое бессильно плюхнулись в грязь. Поначалу они не слышали ничего, кроме ровного шороха дождя в листве. Потом Кельдерек снова различил шум: приглушенный расстоянием крик, резкий и короткий, как вспышка искр, крик множества голосов, беспорядочных и разнобойных, как волны ряби на поверхности озерца. Он медленно обвел глазами мужчин. Все напряженно смотрели на него в ожидании, подтвердит ли он догадку, пришедшую в голову всем одновременно.

— Войско! — воскликнул Кельдерек.

— Ага, но чего они орут-то? — спросил Балтис. — Сдается мне, там что-то неладно.

Подбежавшая Шельдра схватила Кельдерека за руку.

— Владыка! — прокричала она, указывая назад. — Гляньте! Шардик просыпается!

Кельдерек повернулся к клетке. Медведь, все еще с закрытыми глазами, лежал на расшатанном дощатом полу в неестественной скрюченной позе, какую могло бы принять нелепое гигантское насекомое: спина круто выгнута, лапы подвернуты под тело. Дышал зверь затрудненно и прерывисто; в уголках пасти пузырилась пена. Через несколько секунд он беспокойно пошевелился и неуверенным, шарящим движением поднес лапу к рылу. Громадная голова на миг приподнялась, беззвучно оскалив клыки, и снова тяжело упала на пол клетки.

— Он что, сейчас очнется… прямо сейчас? — спросил Кельдерек, невольно отшатываясь, когда медведь снова пошевелился.

— Не сию минуту, владыка, — ответила Шельдра. — Но скоро — в течение часа.

Медведь грузно перекатился на бок. Железные прутья клетки задребезжали, точно высыпанные на стол гвозди, и колеса с одной стороны затрещали и вывернулись наружу под сокрушительной тяжестью исполинского тела. Шум сражения теперь слышался отчетливо, и сквозь вопли ортельгийцев до них долетали мерные, слаженные крики: «Бек-ла! Бек-ла!» — мощные и короткие, как удары тарана.

— Вперед! — проорал Кельдерек, едва себя помня. — Вперед! Шардика в бой! Становитесь позади клетки — и бегом вниз!

Мужчины с лихорадочной поспешностью перевязали мокрые канаты к разболтанным задним прутьям, потом толкнули клетку вниз по склону и придержали, едва та начала набирать скорость. Уже через минуту Кельдерек понял, что сражение происходит ближе, чем он предполагал. Похоже, в битве участвовало все войско: крики, топот и звон оружия доносились и справа и слева. Он пробежал немного вперед, но так ничего и не разглядел в сумерках за густыми деревьями. Внезапно из-за поворота дороги навстречу ему вылетели пять-шесть солдат и помчались вверх по склону, оглядываясь через плечо; только двое из них были вооружены. Рыжеволосого костлявого парня, несшегося впереди, Кельдерек узнал и крепко схватил за плечо. Парень завопил от боли, выругался и неловко ткнул в него кулаком. Кельдерек отпустил его и вытер испачканную в крови руку о штаны.

— Нумис! Что случилось?

— Все кончено — вот что случилось! Там внизу вся чертова бекланская армия — тысячи их! Спасайтесь, пока не поздно!

Кельдерек взял Нумиса за горло:

— Где повелитель Та-Коминион, черт подери! Где?

Слуга указал вниз:

— Там… валяется посреди дороги. При последнем издыхании! — Он вывернулся из хватки и опрометью пустился прочь.

Клетка, катившая вниз с холма, уже почти нагнала Кельдерека.

— Погодите! — крикнул он Балтису. — Остановите повозку и ждите здесь, пока я не вернусь!

— Не получится! — проорал Балтис. — Спуск слишком крутой!

— Так заклиньте колеса! — уже на бегу выпалил Кельдерек. — Здесь рядом Та-Коминион…

— Слишком крутой спуск, говорю тебе! Слишком крутой!

Спустя считаные секунды Кельдерек разглядел между деревьями открытый каменистый склон, по которому бежали вниз беспорядочные толпы отступающих ортельгийцев. Из отдаления доносились слаженные крики неприятеля, мерные, как барабанный бой. Уже через несколько десятков шагов Кельдерек увидел впереди Та-Коминиона, лежащего навзничь поперек дороги. Потоками дождевой воды, стекающими с холма, к недвижному телу, точно к бревну, прибивало палые листья, прутья и прочий мусор. Рядом с бароном, растирая ему руки, стоял на коленях высокий седой мужик — стрелодел Кавас. Внезапно Та-Коминион провопил несколько бессвязных слов и яростно рванул повязку на локте. Когда Кельдерек подбежал и склонился над ним, в ноздри ударил тошнотворный гангренозный запах.

— Зельда! — выкрикнул Та-Коминион.

Его мертвенно-бледное лицо, искаженное судорогой, походило на обтянутый кожей череп, а оттого что в глазах еще теплилась жизнь, оно казалось только страшнее. Та-Коминион уставился на Кельдерека, но ничего больше не сказал.

— Мой повелитель, ваш приказ выполнен, — доложил охотник. — Владыка Шардик здесь.

Та-Коминион издал невнятный звук, подобный раздраженному шиканью матери на капризного ребенка, подобный шороху дождя в листве. В первый момент Кельдереку показалось, будто барон зашипел, приказывая замолчать.

— Ш-ш-ш!.. Ш-ш-шардик!..

— Шардик здесь, мой повелитель.

Неожиданно под темными сводами деревьев прокатился хриплый рев, перекрывший даже шум битвы. Потом послышался лязг и скрежет железа, резкий треск ломающихся досок, панические вопли людей и глухие звуки волочения. «Да отпустите ее, болваны!» — проорал голос Балтиса. А миг спустя снова раздался оглушительный рык, полный дикой, свирепой злобы. Кельдерек вскочил на ноги. Клетка стремительно катила вниз по дороге, раскачиваясь и подпрыгивая; грубо сплоченные дощатые колеса месили грязь, оставляя глубокие колеи, и громыхали, наскакивая на камни. Крыша развалилась, и металлические прутья торчали в разные стороны — одни волочились по земле, другие метались в воздухе, точно гигантские цепы. Шардик стоял на дыбах среди груды расколотых в щепы досок; по плечу у него стекала кровь, из пасти летели хлопья пены. Передними лапами он бил по железным прутьям со страшной силой, с какой не били и самые тяжелые молоты Балтиса. Обломок толстого кола, острием воткнувшийся глубоко в шею, покачивался вверх-вниз в ране, и медведь ревел от боли и ярости. Косматая голова с налитыми кровью глазами и вспененной пастью крушила нижние ветви деревьев, нависающие над дорогой, по которой Шардик несся к месту сражения, подобный грозному апокалиптическому зверю. Кельдерек едва успел отпрыгнуть на обочину; раскисшая от дождя почва просела под ним, и он рухнул навзничь в слякоть. Полуразрушенная клетка прогрохотала мимо, глубоко взрыв землю в том самом месте, где пару секунд назад он стоял на коленях, и три колеса толщиной с мужскую руку переехали тело Та-Коминиона, перемалывая в кровавое месиво плоть и кости. Еще какое-то время повозка неслась вниз, рассекая толпы бегущих вспять ортельгийцев, точно колесница демона, но на повороте врезалась в дерево, высоко подпрыгнула и рассыпалась на куски. Несколько мгновений Шардик, опрокинутый на спину, молотил лапами в поисках опоры, а потом перевалился на бок, неуклюже встал и — с торчащим в шее обломком кола — ринулся через лес вперед, на поле боя.