Большая книга ужасов 2013 (сборник) - Елена Усачева

– Вряд ли, сейчас у них свои дела. – Голос у Матвея был равнодушный.

– А если Лаума опять придет?

– Будешь дома сидеть, ничего с тобой не случится. А если что – звони, – он усмехнулся, – приду.

– Куда приду?

Они стояли в подъезде, Скелет, как истинный вампир, даже порог дома переступать не стал.

– Не переживай, – махнул он рукой. – Все образуется.

– Как образуется? – Она шла за ним, беспомощно протягивая руки. – Меня сегодня чуть не утопили, тебя чуть не убили. Мы должны быть вместе. Вдвоем!

У Смили закралось подозрение, что свои последние слова она не произнесла, а всего лишь громко подумала, потому что Скелет никак на эти патетические речи не отреагировал. Брел прочь, уткнувшись в сотовый.

– И вообще – не переживай, – напоследок остановился он. – Я думаю, все закончилось. Они нас выжили из Дома, компания развалилась. Каждый нашел то, что искал.

– Что искал?

– Кто что… Бывай!

Ушел. Ни поцеловать, ни обнять. Смиля насупилась. Назло Матвею прямо сейчас захотелось отправиться к Дому. Правда, пред этим не мешало бы запастись одеялом, термосом с чаем и бутербродами. Прийти, а там Янус с Синеглазкой. И стать в их компании третьей лишней. Или отыскать Ворона и затесаться в их кладоискательскую группу. И снова стать лишней.

Настроение совсем испортилось. Смиля позвонила в дверь своей квартиры. Убегая рано утром из дома, она забыла взять ключи. Ну и тут, конечно же, началось – где была, почему в таком виде, что это за сомнительные компании, к чему эти дурацкие клички, когда повзрослеешь, в чем ты вымазалась, а сотовым пользоваться тебя не учили…

Учили, только он искупался вместе с хозяйкой и умер. Ах, искупался? И где это ты так купалась, что все трусы в чем-то зеленом?

Смиля честно отмалчивалась и отругивалась. Но, увидев прилипшие к локтю листики ряски, неожиданно обо всем рассказала – и о Доме, и о домовых, и о Лауме с ее приспешниками, и о том, как Ворон пытался ее сегодня утопить, а Скелет спас, о драке на втором этаже и о таинственном кладе. Вспомнила и о лапоточках, что сняла со стены родительской комнаты, из-за чего все ссоры в доме и начались.

Папа выразительно смотрел на маму. Мама щупала Смиле лоб.

– Вот, твое воспитание! Это же ты у нас любительница вампиров и всякой инфернальщины, – вдруг взорвался папа.

– Я-то тут при чем? Кажется, ты даешь ребенку деньги на книги и диски! Ты когда-нибудь видел, что она покупает? Взглянул хотя бы на одну обложку! И не надейся увидеть там классику.

– Да у нее хоть что-нибудь тронь! – не сдавался отец. – Вы же вой поднимете!

– Значит, раньше надо было следить! Ты же отец! Где твое влияние?

– Мое влияние? Ты меня близко к Смильке не подпускала!

Смиля осторожно вытащила из маминых рук куртку Матвея и отправилась в ванную. Родители даже не заметили, что ее уже нет рядом.

Надо идти в Дом и забирать лапоток, этих криков Смиля больше не выдержит. Пускай домовой с родителями разбирается, а не устраивает спиритические шоу для Томиловых.

Смиля уперлась взглядом в свое отражение в зеркале. Бледная, исцарапанная, с лохматыми волосами. Все ясно. Ворон выбрал Белобрысую. Янус с Синеглазкой. И только Смиля одна. Как сглазили. Может, и правда в Доме какой клад? Дверь в страну Аистов, где все живут припеваючи.

Аисты… опять эти аисты. Вот ведь птицы счастья.

Глава 8

Дом, за которым…

В груди не хватило воздуха. Смиля пришлепнула губами, захлебываясь, и открыла глаза. Она задремала. Сколько времени-то прошло? Час? Два?

За окном скреблись. На секунду испугалась, но быстро поняла, что звуки слишком уж земные. Призраки, пришедшие убивать, вряд ли так явно давали бы о себе знать. Скорее всего, это какие-то сумасшедшие голуби-полуночники устроили себе пир оборотней на подоконнике. Раннюю свадьбу или поздние поминки…

Смиля встала. Тело болезненно хрустнуло от неудобного сидения в кресле. Так недолго и шею на бок свернуть. От тусклого бра в комнате ночной полумрак, каждый предмет завернут в тень. Некстати стали вспоминаться вчерашние события. Лаума, Жалус, Ворон с сумасшедшими глазами, танец ряски, зеленоволосая водяная девочка. Вдруг показалось, что в комнате она и правда не одна. Булькнули шаги. Вздохнула штора.

– Эй!

Оглянулась на сброшенный на пол плед. Чего она в кресле-то уснула? Сидела, обижалась, до кровати дойти сил не нашла?

Снова зашуршало. Сбежать к родителям? Спрятаться в ванной?

Подошла к окну, с усилием преодолевая сопротивление непонятно откуда взявшейся тревоги.

Это были не голуби, а кошки. Штуки четыре. Пятая все пыталась протиснуться, но валилась на землю. Недовольное мяуканье, шипение, скребки когтей по железу. Пятая взяла подоконник штурмом, с разбегу. При этом с такой силой вмазалась в стекло, что оно обиженно загудело, готовое разбиться. Кошки терлись друг об дружку, струились взад-вперед по гулкому жестяному подоконнику. Лаума стояла в сторонке, под кустом боярышника.

Смиля испуганно потянулась за шторой – отгородиться, спрятаться. Лаума сделала быстрый шаг.

– Он твой? – Ведьма изобразила на лице приветливость.

– Кто?

Вспоминался Никодим. Опрокинутый самосвал. А вдруг что-то случилось? Почему они так сразу ушли? Почему не стали искать? Снова морок?

Чуть не застонала. Точно! Скелет. Отослал ее, чтобы самому вернуться и что-то найти. Его убили!

– Парень, – рубила слова ведьма. – Он отдал тебе свою душу?

– Зачем?

– В знак любви.

Смиля была не уверена, если ли у Скелета душа. Всегда такой равнодушный, такой холодный. Может, он поторопился родиться и ангелы, раздающие души, не успели к его колыбели. Вот и ходит теперь обделенный, мается. Бедненький…

– Хочешь, он никогда от тебя не уйдет, будет вечно твоим рабом?

– Зачем вечно? – пробормотала Смиля, теряясь. На мгновение Лаума показалась жалкой – что она ходит тут, что ищет? – Пускай сам выбирает.

Коты мерзко завыли, заскрипело железо под когтями.

– Души отдаются, передаются, душами расплачиваются за счастье. Влюбленные отдают души любимым. Что хочешь? Богатство? Успех? Вечную молодость? Красоту? Я дам тебе все!

Коты посыпались с подоконника горохом. Лаума подошла вплотную.

– Так делали всегда. За успех платили. А успех может быть только при помощи богов. Надо же чем-то пожертвовать ради грядущей жизни. Это нормально.

Стекло щелкнуло, словно в него попали камешком.

– Не надо ничем жертвовать, – проворчал волосатый человечек.

Он колобком прокатился по подоконнику со стороны комнаты. В душе вспыхнула радость – домовой вернулся, все теперь будет хорошо.

Коты с воем кинулись к своей хозяйке, в момент прыжка превращаясь в звенящие огоньки. Оказавшись на блузке или юбке, огоньки гасли, становясь человечками. Маленькими, юркими. Они прятались за отворотами, залезали за пуговицы, втискивались в тугой пояс. Слово вспомнилось само собой. Альпы. Маленькие вредные существа. Если к ним относиться по-хорошему, то они и по хозяйству могут помочь, и от беды спасти. Но не дай бог разозлить альпа – большего хулигана в жизни не сыщешь. Умеют обращаться в кошку. Хорошеньких себе помощников Лаума нашла.