Грехи и погрешности - Алексей Владимирович Баев

вид страшнее Хиросимы с Фудзиямой: тощий, длинный, одноглазый, седые патлы до середины спины, как у мифологического Рапунцеля, вся харя в шрамах, джинсы аккуратненько, но драные (от «Армани»), кеды на босу ногу. Ненавидит стоять в пробках, поэтому живет в «деревне» и ездит на «Камазе» (спецвыпуск для команды мастеров)… Однако ж дети, даже незнакомые, к нему так и липнут. А дети, братва, это показатель. Коль дети не остерегаются – никто не боится. Ну… почти никто.

Или Профессор – этот по облику вообще пиранья. Мелкий, тощенький, глаза колючие, полные жестокого интеллекта. В какой-то питерской академии чегой-то мудрое преподает. Экзамен у него, говорят, хрен сдашь. Требовательный, сука. А бабы на нем виснут пачками, то есть этими… гроздьями. Даже вахтерши. Бабы, кстати, тоже барометр. Без улыбки он на улицу не выходит, но видели б вы тот оскал. Лет через десять станет с такими зубами академиком. Не удивлюсь. А ведь когда-то одним из лучших мочил был. Несостоявшаяся надежда нашей сборной по биатлону. Из самого́ Гарварда вышибли, аж с третьего курса.

Про Чемодана вообще говорить нечего. С виду – тюфяк. Милый толстый экономический гений с потной щекастой будкой, остатками волос вокруг лысины и смущенными бегающими глазками. От сальных анекдотов краснеет. Похож на Егора Гайдара, только еще мармеладней. Бывший зам по пенсиям и пособиям бывшего же министра финансов. Любимец инвалидов и старушек… Но образ-то, пацаны, обманчив. Эх! Знали б те же старушки, а еще лучше – Билл Гейтс с Абрамовичем, сколько у него «средств к существованию» вложено и накоплено, давно б сдохли от зависти. Но то-то и оно, что не знают. И никто, кроме нас, ближайших Чемодановых друзей, не в теме. И это правильно.

Но базар о другом…

Короче, через час я был у Вали в Никольском. Наташку, Валину жену, при виде меня слегка пробило на мелкую дрожь. Глаза ее в скорби угасли. Сковородку, свое оружие мести, она сразу же устало опустила и медленно побрела в дом.

Я, когда за мной ворота закрылись, из машины вылез, огляделся и территорию хорошо знакомого участка узнал с трудом. По всей лужайке мешки и сетки с битым кирпичом, расколотые блоки бетонные, рваные упаковки из-под какого-то другого строительного дерьма. Гастарбайтеры неславянских лицевых черт тенями туда-сюда снуют, марафет наводят.

– Ты чё, – говорю, – Кривой, косметический ремонт затеял?

– Типа того, – отвечает Валя. – Пойдём-ка, брат, под ёлку. Шашлык готов, водка стынет. Выпьем по маленькой, расскажу…

Долгий диалог наш, хорошо сдобренный рассуждениями, междометиями и неопределенными местоимениями я передавать не стану, нелитературный он. Лучше, пацаны, растолкую вам всю ситуацию с помощью простого народного слова.

Короче, Кривой попал. Развели красиво. И даже не развели вроде б, всё честно устроили, а на душе ведро блевантина повисло, в натуре, домкратовым мечом.

Началось всё с того, что Натаха уломала Валю сводить ее в театр. На балет. Приобщиться ей, видите ли, захотелось к мировой классической культуре. Мол, у Кривого из музыки одного винила два шифоньера, хай-эндовская аппаратура, реальная ударная установка от какого-то там современного Страдивариуса и, в придачу, «Камаз» с двумя сабвуферами. Короче, все радости жизни. У нее ж, болезной, только двухметровая плазма с пультом, на котором кнопок с цифирками меньше, чем в телеке каналов, даже до Эм-Ти-Ви недощелкаешься, он на тринадцатый запрограммирован, а также немодная нынче, прошлогодняя «Бентли» дурацкого белого цвета со встроенной магнитолой, которая «хрен знает, как включается». Нечестно это!

Ну, Кривой, чего делать, взял билеты, купил себе костюм, черные носки, из кед перелез в американские парашютные берцы жёлтой кожи и повез на «отстойном» белом «Бентли» Натаху в Большой на балет.

Откровенно говоря, они смогли высидеть только первое отделение, второе и третье зависали в буфете, а потом вообще рванули в закрытый клуб слушать Шуфутинского. Я их не осуждаю, потому что сам почти такой же по пристрастиям. Тянемся, понимаешь, к высокой нечеловечески-прекрасной классике, а после второго стакана сворачиваем обратно, вниз, к народу. Но это к делу не относится.

Относится ж то, что Кривой после Шуфутинского разомлел, раздобрился, и прилюдно, при всех пацанах и самом Маэстро пообещал к Восьмому марта Натахе орган приобрести, чтоб та особо его музыкальности не завидовала, а сама пересаживалась от тупой плазмы за умный и самый значительный в мировой культуре инструмент, учила клавиши, а следом за ними фуги Бетховена и сюиты Шостаковича-Данченко, в натуре.

Пацан сказал – пацан сделал. Хоть и прошел все круги ада.

Это ж гитару или рояль там какой-нибудь купить проблем нет. Заходишь в магазин, выносишь вперед себя все понты собственной значимости, швыряешь кассирше комплимент и пачку купюр, выслушиваешь благодарности, грузишься и отваливаешь восвояси приобретение обмывать. С органом вышла задачка не из легких. Эти инструменты, оказывается, делаются только на заказ и под определенное помещение. Просто так и быстро их не достать. Или «почти» не достать, как думал тогда Валя.

Ошибочно, между прочим, думал. А потому надулся от гордости, когда на третий день поисков в Интернете и кучи сделанных запросов, пришел ему ответ из одной уважаемой забугорной конторы. Не помню, как точно она называется. Какие-то «легитимные системы». Или что-то в этом роде. Сам директор написал. Мол, так и так, бла-бла-бла, сделаем в ближайшее время, доставим, растаможим, установим. С вас только размеры, желаемый материал исполнения (на выбор – нержавеющая сталь, медь, бронза) и, естественно, полная предоплата. Срок – месяц. Доставка – еще полстолька. Максимум. Нормально? А то! Как раз успеваем.

Валя заказ сделал, выбрал «медь», высота – десять метров. На радостях договор, составленный на английском, не переводя и не читая, подписал. Бабки в размере двух мультов евро (как бэушный «Феррари» из-под знаменитой жопы Элтона Джона, прикиньте!) на указанный счёт перевел и занялся переустройством своего дома.

Привез целый автобус непьющих работящих азиатов, вагончики им поставил со шконками и матрацами, забрал паспорта, хороший аванс выплатил.

Первым делом те разобрали крышу над гостиной, подняли стены. Для пущей крути решил Валя потолок стеклянный зафуячить, как купол над Рейхстагом. Это чтоб и с воздуха его понты были всем видны. Как ребенок, честное слово!

Короче, пока месяц изготовления инструмента на заводе подрядчика шел, пока две недели ехал готовый продукт на поездах и стоял на таможенных пунктах, органный зал в Валином особняке был готов.

Наступил обещанный день.

Азиаты прибирались на участке. Натаха с их бригадиром, оба в приподнятом настроении, готовили в огромном, купленном специально для торжественного случая, казане ароматный плов на всю строительную братию. Все ждали