Пробуждение охотника - Яков Барр

где можно было бы сменить облики. Соня, конечно же, опять становилась Аленой, а я вернул полюбившегося Дю Финеса. Хотя это было уже не важно.

«Алена» поскреблась в домофон, мы просочились мимо консьержки, которая глянула на нас мутным взглядом, узнала референта самого Филимонова, и потеряла к нам интерес.

Охраны у входа в пентхаус не было, и это очень меня удивило. Совсем местные помещики о своих детках не заботятся! А ведь к ним может вломиться плохой дядя вроде меня.

«Алена» постучала.

— Кого нелегкая принесла? — раздался чей-то недовольный фальцет.

Ответил вполне сформировавшийся баритон.

— Ленивая тварь наконец приперлась с колесами.

— Ну так заводи ее, Никита, мне скучно!

Дверь открыл недоросль.

Глава 24

Молодой человек, открывший дверь, мог бы, наверное, считаться красивым, даже потянул бы на звание дамского кумира, но не сейчас, когда был пьян в доску и дико неряшлив. Я, конечно, узнал хозяина квартиры барчука Филимонова. Благодаря любезности адвоката Добродецкого, я изучил досье всех, кто подал на Васнецовых в суд.

Меня Никита не заметил, благо я подсматривал из-за угла. Хозяин попробовал приобнять девушку и затащить в комнату, но «Алена» брезгливо его отстранила и вошла сама.

— Ну и бардак вы развели, мальчики. Я должна запечатлеть это на память! Не каждый день видишь дорогущий пентхаус, замусоренный до состояния грошовой ночлежки.

— Эй, — возмутился фальцетом другой участник пиршества. — Не надо меня снимать! Я без штанов!

— Но в проститутке! — прокомментировала Алена. — Поздравляю!

— Никита, отними у нее телефон! — тембр третьего я не смог распознать, на четыре слова он потратил куда больше одной октавы.

Филимонов, Ерофеев и Костецкий, баритон, фальцет и неопределившийся. Вся троица в сборе. Их папаши подали на меня в суд, который теперь, без поддержки натравившего их Вержицкого, безнадежно проиграют.

«Алена» тем временем изучала обстановку.

— Виски с колой? Ну конечно, неувядающая классика. Расползшиеся суши? Их надо было выбросить уже часа два назад. Фрукты можно оставить. Дополним натюрморт!

Прервав на миг съемку, «Алена» высыпала поверх испорченной еды цыганские таблетки. И сразу же продолжила съемку.

— Так, а что у нас на диване? Девочки, вам есть восемнадцать лет? Я бы и шестнадцати не дала. Четырнадцать, да? Мальчики, а ведь это статья. Ай-яй-яй! А если ваши папочки узнают, как проводят время их деточки?

— Никита, мать твою! — взвизгнул фальцет-Ерофеев, — отними уже у нее телефон!

— Ты что, сука, таблеток наглоталась? Моих таблеток! Как ты себя ведешь, дрянь? — Никита попытался отобрать смартфон, но заорал от боли, когда девушка выкрутила ему руку.

— А ну цыц! В следующий раз пальцы переломаю! Девчонки, а почему вас только двое? Мальчики пожмотились каждому по паре пригласить?

— Ты третья, дрянь, — вступил в диалог «неопределившийся» Костецкий. — Раздевайся, давай! И если я пойму, что ты испортила колеса…

— То поплачешь в подушку над испорченным вечером, — резюмировала «Алена».

— Аленушка, милая, — спросил Никита ласково, баюкая руку, — почему ты так себя ведешь?

— Видишь ли, Никита…

— Для тебя Никита Витальевич! — хозяин трезвел на глазах.

— Я тебя умоляю, Никитушка! Когда ты меня в первый раз послал за этой дрянью, — Алена набрала в горсть таблетки со стола и подбросила в воздух, — я чудом не погибла. Во второй раз мне повезло меньше. Меня убили, но я воскресла. Теперь перед тобой не забитая секретарша Алена, которую мог шпынять каждый, а монстр из ада! Хахаха!

«Алена» демонически захохотала, хотя на мой вкус это звучало мило, а не страшно. Но я пристрастен.

— Так отправляйся обратно в ад, сука! Только телефон оставь!

Фальцет вытащил откуда-то саблю, попытался грозно ею махнуть, но ударился коленом о край столика. Сабля воткнулась в паркет. Я решил, что пора выйти на первый план.

— Убери ножик, порежешься еще, — посоветовал я фальцету, заходя в пентхаус.

— А ты еще кто, — удивился Никита.

— Я дядюшка Боря из Воронежа, где в лесах много-много диких муравьев!

— Волков, дядя, — поправила меня «Алена», — воронежские леса знамениты волками.

— Наши леса изобильны зверьем. То ли дело ваши степи, охоты никакой! Сплошные суслики. Так, хорош бузить. Красотки, одеваемся и валим отсюда. Никита Витальевич, будьте любезны заплатить девочкам.

— Я уже заплатил их хозяину, — буркнул Филимонов.

— А теперь заплатишь им. Щедро!

— Или что?

— Или я твою шею гусиную сверну и скажу, что так и было.

Мне начали надоедать пьяные мажоры, никогда их терпеть не мог. Костецкий сунулся в карман, нащупывая пистолет, Ерофеев тянулся к сабле, пришлось достать моего любимого Тихоню и немного пострелять по светильникам.

— Сидите смирно, недоросли! Никита Витальевич, будьте любезны, отпустите девушек.

Филимонов подошел к одной из картин, отодвинул ее, открыв дверцу сейфа. Банальщина! Никита замешкался, набирая код, глянул на меня со значением, дескать, отвернись, дядя! Размечтался! Пришлось намекающе ткнуть его стволом Тихони в спину.

Хозяин пентхауса долго крутил в руках пачку банкнот, что-то высчитывая в уме. Мне надоело, я вырвал у него из рук деньги, отделил две стопки с палец толщиной, выдал уже одевшимся девочкам и выставил их за дверь.

— Слишком много! — вякнул Филимонов, но я посмотрел на него иронично:

— Думаешь?

— Давай спросим у них паспорта, — встряла «Алена».

Никита поморщился, делая вид, что не понял намек, но фальцет-Ерофеев оказался умнее.

— Они выглядели на все восемнадцать, — пробурчал он.

— Нет, не выглядели, — покачала головой «Алена».

Я бросил остаток денег обратно в сейф, но не дал Никите его запереть.

— Теперь о деле, — я указал троице на диван, и они там послушно расселись. — Алене не нравится служить у тебя, Филимонов. Она уже дважды рисковала жизнью ради пустой прихоти. Этого нет в ее трудовом договоре.

— Ты – слуга рода, тварь неблагодарная! — взорвался вдруг Костецкий, — простые людишки мечтают занять твое место!

— Она с удовольствием освободит теплое местечко. И, наверное, новые сотрудники с радостью сдохнут ради вашей унылой вечеринки. Напомню, что первый раз она чудом осталась жива.

— А сегодня? — повелся пьяный Ерофеев.

— Я же сказала, глупенький, — ласково ответила «Алена», — я умерла.

— С нами вчера интересный случай вышел, он