Вепсы. Очерки этнической истории и генезиса культуры - Владимир Владимирович Пименов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На северо-востоке основной территории расселения вепсов дело ограничилось лишь развитием местных торжков, примером чего может служить Вытегорский погост. В XV в. здесь существовал «волок Гостии немецкой», в середине XVI в. в Вытегорском погосте было уже 6 лавок и 13 амбаров («а в них торгуют того же погоста крестьяне всяким мяхким товаром»), но к 80-м годам в связи с общим кризисом хозяйства на Руси осталась только одна лавка. В Веницком погосте в XV в. упоминается «деревня на Ояти ж у погоста на Торженце», но в челобитной второй половины XVII в. крестьяне погоста писали: «А у нас, государь, в погостишке нашем торговых людей никаких нет».Все это свидетельствует об очень неустойчивом положении местной торговли, об экономической привязанности вепсских территорий к ближайшим русским торговым центрам.
Такое положение не только сохранилось, но и еще более усилилось в XVIII столетии. Продукция вепсских ремесел и промыслов находила сбыт на ряде ярмарок, возникших за пределами области расселения вепсов — в Вознесенье (в истоке Свири), Шуньге, при Александро-Свирском монастыре, в Олонце, Петровской слободе (совр. Петрозаводск), Каргополе и Белозерске.
Наиболее важным, с точки зрения изменения быта населения, последствием социально-экономического развития вепсской деревни было появление отходничества, продажи не товаров, а собственной рабочей силы вследствие возникавшего расслоения крестьян. Особенно сильно отходничество сказалось на быте северных вепсов позднее, в XIX — начале XX в., но и в конце рассматриваемой эпохи значительные контингенты крестьян вепсов отправлялись на заработки в Петербург и Петрозаводск, Кронштадт и присвирские селения.
5
Переходя к описанию общественного и семейного быта вепсов в феодальную эпоху, отметим, что, несмотря на обилие посвященных этим вопросам исследований (почти все исследователи так или иначе их затрагивают), здесь еще многое остается невыясненным как в силу известного состояния источников, так и по причине пока еще недостаточной изученности более дробных районов Севера с учетом особенностей их этнического состава.
Важнейшей формой социальной организации народа в эпоху феодализма является соседская поземельная община. Советская марксистская историография считает общину универсальным институтом, свойственным всем народам, достигшим ступени разложения первобытно-общинного способа производства. При этом, разумеется, следует учитывать, что развитие общины в различных исторических и географических условиях и у разных народов может приобретать специфический вид.
В дореволюционной исторической науке вопрос о северной общине не получил верного разрешения. Исследователи зачастую подходили к его обсуждению с той же меркой, которая была выработана для изучения южнорусской общины: разыскивали на Севере периодические переделы земли и, не найдя их, приходили к ложному выводу об отсутствии здесь общины. Так, например, М. Богословский именно по этим мотивам отрицал существование общины на Севере, противопоставлял ей отношения складничества, долевого землевладения, игнорируя общественную структуру северного крестьянского мира.
С иных позиций к отрицанию общины у финских народов Севера пришел П. А. Соколовский. «Финны, — писал он, — не образовали общины потому, что заселили страну в период охотническо-звероловческого быта, при котором неизбежно каждая семья должна была жить отдельно от других, так как только при этом условии она могла найти достаточно средств к существованию. По той же причине не могут образовать ни многолюдных поселков, ни общины самоеды и другие северные дикие народы». Эта концепция также не выдерживает критики, так как, во-первых, известно, что не только вепсы, но и другие финноязычные народы издавна перешли к земледелию и оседлому образу жизни, во-вторых, расселение отдельными семьями отнюдь еще. не служит доказательством того, что эти семьи не объединены в общине, наконец, в-третьих, так называемые дикие народы (ненцы, лопари и др.) до недавнего времени находились на различных ступенях патриархально-родового строя, тогда как вепсы, карелы, финны, ижоры и прочие народы Севера уже в начале II тысячелетия н. э. вступили на путь формирования феодальных отношений.
Процесс изначального образования общины и ранних этапов ее развития у вепсов, действительно, ускользает от наблюдения,
но некоторые косвенные данные позволяют высказать предположение, что община здесь должна была сформироваться уже в курганный период, т. е. в XI в. Природа, окружавшая земледельца на Севере, по верному замечанию того же П. А. Соколовского, «подчинялась воле человека только при условии величайшего напряжения сил с его стороны. Отдельная личность, даже в наиболее благоприятном случае, могла бы достичь здесь разве полуживотного существования». Естественно думать, что таким коллективом, призванным обеспечить эти «наиболее благоприятные условия» для совместной борьбы с суровой северной природой, в тех исторических обстоятельствах могла быть только община. Характерно, что старое вепсское слово sebr община’,относящееся к весьма раннему слою лексических заимствований из летто-литовских языков,[38] в современном вепсском языке означает «совместная работа» (sebrnik 'человек, работающий совместно’, ’участник общей работы’).
Обсуждавшиеся уже ранее в другой связи эпизоды борьбы Чуди—вепсов с монахами-захватчиками наводят на мысль о том, что, с одной стороны, основным объектом этой борьбы была земля, пригодная для устройства подсеки, которая находилась в совместном владении всех чудинцев (иначе бы они не выступали так дружно против посягательств на нее), а с другой стороны, факты совместного выступления предполагают определенную ступень организованности Чуди. Это также может служить косвенным указанием на существование общины у вепсов уже на рубеже XIII-XIV вв.
Наличие общины у вепсов в более позднее время документируется достаточно твердо. Так, посыльная грамота Ивана IV новгородским дьякам Ф. Сыркову и К. Дубровскому, датированная 1555 г., определенно говорит об общинах в Оште, Ладве и Шимозере. Еще позднее (в XVII и XVIII вв.) документальные материалы о вепсской общине перестают быть редкостью.
Какова была структура общины у вепсов в ранние периоды ее существования, можно только догадываться. Естественно думать, что процесс ее формирования протекал под интенсивным воздействием русского населения и русской администрации, что в конечном итоге привело к определенной унификации в строении общины у большинства северных народов. Выделить какие-либо специфические черты, свойственные только вепсской общине, пока не удается.
В нашем распоряжении имеется «Наказ» 1612 г. новгородского «правительства» Якова Делагарди и Ивана Одоевского, посланный в вепсские погосты, где концентрировались дворцовые волости (Оштинский погост, Шимозерскую волость, Вытегорский, Мегорский и Веницкий погосты).[39] В «Наказе», в
