Анаконда - Георгий Миронов

В ментовской лечебнице.

Алиса весь прикид построила, что привезут его в Склиф, а там уж она все входы-выходы знала; туда бы даже вертолет, купленный Хозяйкой для бригады прикрытия, могла посадить.

Но менты позорные, они тоже не лыком шиты. Изрезали Диму Эфесского втихую и уложили долечиваться в «Матросскую тишину».

Но Алиса и оттуда поклялась Димку вытащить. Тем более что он, когда от наркоза стал отходить и вроде как с жизнью прощаться, дал цинк на волю, будто бы чуть не раскололся ментам по эпизодам устранения Бурбона, Круглого и Симеона. Так ниточки и к Хозяйке могли протянуться.

— Хочешь, спасай. Бабки дам. А нет, так мне дешевле. Сама понимаешь, — взглянула на нее красивыми изумрудными, но какими-то рыбьими, без теплоты человеческой, глазами Ирина Юрьевна Бугрова, покачиваясь в эргономическом кресле у себя в кабинете.

Тут ее секретарша вошла. Бугрова резко бросила:

— У меня моя аспирантка, нам надо последнюю главу ее диссертации обсудить. Так уж ты, голуба душа, поднапрягись, чтобы нас не беспокоили. Чай принеси с печеньем на двоих.

Полчаса им как раз хватило, чтоб «диссертацию» про «Матросскую тишину» обсудить.

А технические подробности — это не для Хозяйки. Она макроэкономическими категориями мыслит.

Когда Алиса от нее вышла, ноги были ватные. Словно с акции вернулась. «Наверное, тяжелое поле у Хозяйки, — подумала тогда Алиса. — Всегда с ней вот так тяжело: давит полем. Сука драная! Туда же, дешевле ей, видите ли, своего раненого киллера пришить в СИЗО, чем... Ну, да договорились, и ладно». Хотя, конечно, доверия к Хозяйке у Алисы не прибавилось.

Она могла бы и на свои деньги Димку «выкупить». Да и то сказать, пусть Хозяйка платит. Так, по справедливости, на ее работе пострадал Дима Эфесский. Ну и не последний аргумент — выяснилось, что деньги нужны очень большие. Чтоб стальные двери у себя в квартире навесить, и то бабки хорошие понадобятся, а чтоб снять эти двери, решетки не наварить, а убрать, сигнализацию не поставить, а отключить, контролера не назначить, а уволить, бабок на порядок надо больше.

И ствол Алиса Димке переправила. Без ствола он неуверенно себя чувствует. А так и Большаков, младший сержант из «Матросской тишины», под стволом Димки почувствовал себя посмелее.

Вспоминать подробности не хотелось потом долгие недели. Так Алиса переволновалась, что сыпь какая-то по телу пошла. Чесалась, пока не спустился на альпинистском шнуре Димка с крыши соседнего здания, пробежал, прихрамывая, шагов десять и не сел на заднее сиденье «БМВ». За рулем Алиса. Она в этом деле, как и в сестринском ремесле, виртуоз.

Конечно, и Хозяйка незримо помогала. Без ее давления вряд ли удалось бы сделать так, чтобы три этажа девятого корпуса караулили только двое: старший по корпусу, который в тот вечер все время нервно мотался то вверх, то вниз, и младший сержант Большаков.

Без звонков Хозяйки и брошенных ею ледяным голосом трех-четырех фраз с угрозой «разобраться» вряд ли удалось бы сделать так, чтобы все три заместителя дежурного помощника начальника СИЗО вдруг исчезли со своих постов. А вот так, чтобы ключи от прогулочных двориков и крыши оказались у Димы, — это уже она, Алиса постаралась. Однако же все видеокамеры на время побега отключили уже по приказу Хозяйки.

А Диме что, только поднапрячься пришлось чуток. Никакого там подвига Константина Заслонова.

Уже на блат-хате рассказала, Алиса Димке, какие на воле слухи ходят. И про цинк, что он будто бы хвастался, что по приказу Хозяйки убрал шестерых воровских авторитетов только в

Москве, что будто бы выставлялся перед следствием «киллером № 1» современной криминальной России.

Димка поначалу смеялся.

Потом загрустил, расстроился, задумался.

— Ни хрена себе? Во мутотень развели тут! Как мне перед братвой отвечать? Мне лишнего не надо. Я ж ни в одной мокрухе не прокололся. Зачем мне на себя лишнего навешивать было?

— Может, наркоз сказался? Расслабился?

— Это твои клиенты расслабляются перед смертью, когда ты им всякую срань ширяешь, — разозлился Димка. — Я себя держал до операции и тем более после. Кололся только в том, что и гак было на виду. Трех ментов, что я на рынке заземлил, взял на себя без кипежа. И все...

— А что после побега из зоны был киллером Хозяйки, кому говорил?

— Я что, похож на тухлого фраера? Я не додик, колоться без цинка.

— Ну, нет так нет. Значит, Хозяйка все цинки проверит и поможет.

— А чего мне помогать? Отлежусь на хате.

— Не, Димочка, лежать тебе сейчас опасно. На тебя охота пошла.

— Кто лицензию выдал? — насторожился Дима. — Крытый? Или Ермолай?

— Объявлен ты в федеральный и международный розыск. V тебя Интерпол на хвосте.

— Кто по следу топает, не знаешь? Менты из оперативнорозыскного отдела РУОПа?

— Да кого там на тропе только нет... И обе прокуратуры, Московская и Генеральная, и ФСБ, и РУОП. Линять тебе надо. И как можно скорее и дальше. А тут без Хозяйки не обойтись. Ксивы-фальшаки сделать не проблема. А вот пластическую операцию и дипломатический паспорт, это, извини, не мой уровень. Выбирай себе район мира, — улыбнулась Алиса, вертя старый школьный глобус, оставшийся на блат-хате от прежних жильцов, давно уже сгнивших под Тулой после приватизации своей двухкомнатной квартиры и выгодного многостороннего обмена, в результате которого квартира перешла в жилой фонд структуры Хозяйки, а двое пенсионеров и девочка-школьница «переехали» в отдельную двухкомнатную в Тулу, на родину деда. Да вот не доехали...

Дима закрыл глаза, наугад ткнул пальцем.

Хозяйка, слушавшая весь их детский лепет у монитора, прищуренно всмотрелась в экран, куда попал палец ее киллера? Что же, неплохо — в Афины. У нее для киллеров на всех континентах работа есть. Убрать конкурента всегда быстрее и дешевле, чем его уговорить.

«Афины так Афины», — сказала себе Хозяйка, снимая трубку сотового телефона и готовясь отдать приказ о визе, паспорте, билете для Димы и Алисы.

— Афины так Афины, — Алиса зафиксировала место, куда уткнулся палец Димы. — Сегодня отдыхай. Завтра доложу Хозяйке, какой расклад вышел.

А потом они на кухне из продуктов, найденных в холодильнике, долго и со смехом готовили салат из креветок, вареного риса, морских водорослей, майонеза, маринованных огурчиков и маслин без косточек.

Пили под салат сухое испанское вино.

И до утра занимались любовью. Как ни странно, сна не было ни в одном глазу, а силы откуда только взялись...

ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО.

КРОВЬ НА КАМНЕ. 28 МАРТА

«Так кто же хочет обмануть тебя, прокурор Мищенко?» — в который раз спрашивал себя Александр Петрович. И ответа не находил. Пока.

Зато с каждым днем и он, и опозорившиеся его помощники, капитан из городского УГРО Петруничев и следователь прокуратуры Деркач, находили все больше ответов на вопросы, поставленные в ходе первоначальных оперативно-следственных действий.

— Александр Петрович, в буфет сметану свежую завезли! — просунулась в дверь кабинета голова секретарши. — Можно я схожу, возьму домой пол-литровую баночку, а то вечером у нас только ветчинную нарезку датскую купить в «комке» можно. А она и дорогая, да и вредная, наверное. Детей-то лучше сметаной кормить, здоровее, правда ведь?

— Правда, правда, иди, покупай свою сметану, я тут за тебя на телефоне посижу, — ворчливо пророкотал Мищенко.

— Ой, извините, вы то ли разрешаете, то ли иронизируете?

— А и то, и другое. Разбаловал я вас тут. Ишь ты, нарезка датская им не нравится. А давно ли за колбасой вареной в Смоленск мотались?

— Ой, вспомнили, когда это было. Ну, я побежала, да мигом, а сбегаю и вас отпущу в буфет сметанки свежей покушать.

«А что? Мысль не лишена обаяния», — подумал Мищенко и вызвал к себе в кабинет Деркача.

— Ты когда ел последний раз?

— Сегодня утром.

— А сейчас сколько времени?

— Четыре часа.

— И сам голодный сидишь, и своего оглоеда-стажера голодом моришь.

— Его поморишь. Растущий организм. Уже пол-литровую банку картофельного салата, что мать снарядила, слопал.

— И с тобой не поделился? — удивился Мищенко.

— Так это когда было? Часов в двенадцать. Я тогда еще был сыт.

— Значит, сейчас оба голодные сидите. Заработались?

— Есть чуток, Александр Петрович.

— Сейчас пойдем есть сметану со свежим белым хлебом в буфет. Вызывай туда на совещание своего стажера, там и поговорим.

Взяли по два стакана сметаны и буханку только что завезенного белого хлеба — «кирпичика». Хорошо-то как! Кто не ел густой сметаны славной смоленской земли с рудненским свежеиспеченным хлебом, тот не знает, отчего у нас на Руси молодцы с румянцем во всю щеку и силы неимоверной. От сметаны и белого хлеба не только силы прибавляется, а и ума.

— Может, яишенку вам соображу? А? Александр Петрович? — жалостливо глянула из-за стойки Таисия Васильевна, кормилица деливших двухэтажное здание контор — горпрокуратуры, судмедэкспертизы и ОФСБ по городу Рудный.