Мир После (СИ) - Анастасия Медведева

— Не нужно тебе сейчас его искать, — только и сказал он, а у меня внутри всё похолодело.

То, как он это сказал…

Не вызывало сомнений — он что-то знает.

— Иди на базу, Гамори, — ещё больше удивляя меня своей общительностью, проговорил он.

Барб отвела глаза.

Что, скверна всех пожри, происходит?

Ответ пришёл в следующую же секунду: ворота с тихим гулом разъехались в стороны, впуская на территорию базы знакомую машину… Машину Габриэля. Я нахмурилась и развернулась лицом к остановившемуся на парковке авто.

— Гаморичка… — негромко и даже как-то виновато протянула Барб, но я на неё даже не посмотрела.

Я смотрела на то, как из здания базы выходит Трой и идёт на встречу Лое, неспешно выбирающейся из машины. Как они встречаются друг с другом на пол пути. Как Трой подхватывает её под бёдра. Как жадно впивается в её губы. Как несёт на базу. Как за ними закрывается дверь…

— Гамо… — вновь начала, было, Барб.

— Закрой рот, — перебила её, глядя на закрывшуюся дверь во все глаза.

Грубо? Не знаю. Не успела понять — слова сами вырвались. Перед глазами всё потемнело, а в голове начало звенеть. Я сделала шаг назад. Или вперёд?

— Вельзик… — Барб взволнованно посмотрела на зеленоволосого парня, но тот лишь взял её за плечи, заставив замолчать.

Это правильно. Сейчас ничего не нужно говорить.

Я встряхнула головой. Это как какое-то наваждение.

Он, наверное, сейчас снимает с неё одежду. Или она с него?

Я как-то рассеянно провела рукой по волосам — рука неожиданно быстро освободилась, и я вспомнила, что обрезала длину. Сделала её такой же, как у него.

Я с лёгким удивлением посмотрела на свою ладонь, в которой больше не было волос.

— Я, наверное, прогуляюсь? — я спросила? Или произнесла утвердительно?

— Да, иди, — до странного спокойно согласился Вельз.

Я кивнула ему и направилась к воротам. Прогуляться по лесу — это же так нормально. Думаю, меня не осудят.

Звон в ушах продолжал терзать мою голову, а резко снизившееся зрение мешало идти с той скоростью, с которой я хотела. На моих ногах не было легкоступов, и я впервые об этом пожалела: почему-то хотелось не идти, а передвигаться высокими прыжками — желательно метра по три в длину; и чтоб ветер трепал волосы и охлаждал тело, решившее, что жар — это именно то, что ему сейчас нужно испытывать… мысли спутались… Я опёрлась рукой о ствол дерева, когда поняла, что меня слегка штормит; кажется, я погорячилась, когда решила, что пары часов в постели мне хватит, чтобы справиться с ослабшим организмом. Как давно я нормально спала? А как давно отдыхала? Раньше мне не нужен был отдых, и я безответственно решила, что справлюсь со всем — выходит, была не права. То, что меня лихорадило, было очевидно.

Продолжаю переставлять ноги, без понятия, куда движусь. Хотела быть сильной… в голове вновь помутилось, и я вновь замедлилась, а затем и вовсе остановилась, прислонившись к дереву спиной. Зря я так с девочкой… нагрубила ей, а она же помочь хотела. Мне не нужно было этого видеть — они оба были правы. Сердце болезненно сжалось, и я с лёгкой паникой осознала, что это был спазм. Реальный сердечный спазм. Быстро прокручиваю в голове симптоматику и причины — самым очевидным вариантом являлся психоэмоциональный стресс. Я опустила голову и сделала несколько глубоких вдохов. Каждый удар сердца отзывался в ушах, темнота в глазах то накатывала, то отступала. Бежать. Мне нужно бежать. Вперёд… Я сделала первый шаг, затем второй, а затем сорвалась с места.

Бег мне всегда помогал, потому я ускоряюсь и рассекаю лес на предельной скорости. Не понимаю вообще, сколько бегу, потому, когда выбегаю на поляну с дюжиной Грешников, останавливаюсь не сразу, по инерции пробегая вперёд…

Опускаю взгляд на землю и вижу полу-съеденное тело. Рядом арбалет и несколько тушек каких-то мелких зверьков; рассматривать их нет времени.

Охотник. Бывший охотник.

Мне становится плохо. Буквально. Кажется, меня сейчас вырвет; слишком много внутренностей… снаружи…

Грешники поднимают на меня свои головы и одновременно резко открывают рты в беззвучном крике. Это выглядит жутко, мои нервы не выдерживают, и я ору на них в ответ. Кажется, моя реакция их удивляет, я не знаю — на меня уже мчится один из заражённых, и единственное, что я успеваю, это провести на нём захват, разученный позавчера… из груди вырывается истерический смех: я борюсь с ним, как с обыкновенным человеком… Сворачиваю Грешнику шею и отбиваюсь от второго… это отвлекает меня от моей слабости; третий, четвертый… их около дюжины… но они не умирают от ударов… у меня нет с собой даже ножа… ещё один… замах, удар… я начинаю быстро уставать… сил нет… ещё одного уже просто отталкиваю… сейчас меня сожрут; точно сожрут — вот уже кто-то пихнул в плечо, и я лечу на землю. Некоторое время не соображаю, кто я, где я, и что происходит. Затем открываю глаза, приподнимаясь на руках, и вижу, как Трой разрубает тела Грешников, облепивших его, словно мухи мёд. Звон в голове мгновенно стихает, а сознание приобретает ясность: зачем он здесь? Как он вообще здесь оказался?

Трой разворачивается, нанося новый удар, и я вижу, что его лицо искажено от ярости; оно почти утратило человеческие черты… Мне больно видеть его таким; это ещё быстрее очищает голову от всего лишнего; я вдруг начинаю ощущать то, что игнорировала с самого выхода на поляну — моя ладонь. Она зудит, не переставая.

Трой обернулся на меня и, заметив, что я пришла в себя, коротко скомандовал:

— Беги отсюда, — а затем вновь развернулся к Грешникам.

Десять зараженных на одного. Два тела лежат, перерубленные пополам, рядом с останками охотника.

Девять. Я недоверчиво смотрю, как глава отряда демонов профессионально кромсает всех, кто оказывается в близости от его клинков. Восемь. Семь.

У меня вырывается вздох восхищения.

— Пошла отсюда, БЫСТРО! — разъярённый крик Троя, на секунду отвлекшегося на меня, заставляет внутренне сжаться.

Шесть.

Он же сейчас всех убьет… с чего мне срываться и бежать в лес?..

Я поднимаюсь на ноги, едва удерживая равновесие.

Пять. Четыре.

Странный звук, словно топот, заставляет меня напрячь все свои органы восприятия.

— Рин! — рычит Трой, вновь оборачиваясь и глядя на меня с отчаянием в чёрных, как ночь, глазах.

Разворот, замах и один резкий скользящий удар: все три тела падают на подрубленных ногах.

Трой, покачиваясь, выпрямляется и смотрит на дальний конец поляны, из которого, словно муравьи из муравейника, выползают Грешники.

Издалека это смотрится именно так, — но я чётко осознаю, что они мчатся на нас с огромной скоростью…