Танец с чашами. Исход Благодати - О. Зеленжар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это доки Адмиралтейского района. Ночью там тихо, как в могиле, Шимс любит обстряпывать делишки при полной воде. Незадолго до отлива они укладываются на боковую. Тут их и накроете. Но торопитесь, со светом будет сложней оставаться незамеченными.
– Вы не отправитесь платить кровью за кровь? – спросил Дельфин, встряв в этот разговор.
Ондатра и Буревестник напряглись, когда старейшины смерили их брата злыми взглядами, а Эсвин ответил:
– Вы думаете, он в первый раз пробует грохнуть меня? Кровью, которую мы с Шимсом пустили друг другу, можно наполнить все канавы этого говённого города. В своей берлоге он силен и уверен в себе. Я не раз уже пытался выкурить его оттуда. Уверен, у вас получится лучше.
Дельфин только стиснул зубы в ответ. Когда совет закончился, Буревестник шикнул на раненого собрата:
– Безумец! Даже я понимаю, как близок ты был! Встревать между слов старейшин!…
– А человек между тем ушел от ответа, – оборвал его Дельфин. – Нагородил насыпь из слов. Не нравится мне это.
Ондатра больше думал об Итиар. «Что если она убежит от меня в испуге?» – думал он. «Как сделать, чтобы она не боялась?»
По традиции, вылазку за Кровавой Платой всегда возглавляет старейшина. Жребий пал на семью Ондатры. Это большая честь и повод для гордости. Буревестник улыбался во все зубы, Дельфин хмуро смотрел в потолок, а Ондатрой вдруг овладело странное беспокойство. Веревки красного зверя неприятно щекотали вены. Это было явное предчувствие беды, но разум никак не мог вычленить разрозненные знаки и осмыслить их, сложить в одну картину.
Ночь была тревожной. Ондатра видел черно-белые сны. В кипящей пучине плавали кровавые силуэты, вспышки молний рассекали океан до самого дна, доставая до китовых остовов.
Отряд вернулся, уничтожив стаю Кривого Шимса до самой последней рыбины, но в воздухе не слышалось смеха и не чувствовалось ликования. Старейшина пал в бою. Семья осиротела, и от этого было горько. Тело старика, изрешеченное дырками, положили в главном зале, завернув в сплетенное из водорослей покрывало. Ондатра подумал, что именно об этом и предупреждал его красный зверь, но веревки предчувствия все еще продолжали виться внутри, завязываться в узлы. Это новое чувство Ондатре совсем не понравилось.
***
Прошел месяц с того момента, как Мышка приволок раненого протектора в дом целительницы, и ровно две недели с того дня, как они заключили сделку. С той поры они редко разговаривали. Молодой убийца не пылал желанием вести долгие беседы с чернявым рыцарем, предпочитая из тени наблюдать за тем, как тот медленно встает на ноги, разговаривает с веридианкой, пытаясь сдержать рвущуюся наружу спесь. С тоскою наблюдает за игрой теней на стенах, иногда глядя на Мышку в упор, но не замечая его. Вакшамари был почти уверен, что рыцарь не убьет свою спасительницу. Рука не поднимется и стальные жерди принципов, заменяющие, ему, кажется, кости и плоть, не позволят пасть так низко. Зато как забавно было наблюдать за его душевными метаниями. Мышка решил для себя, что в любом случае останется в выигрыше. Если Кеан не посмеет убить целительницу, то еще крепче увязнет в долге Гильдии Убийц, а если все-таки удивит его… то можно поиграть на его принципах и чувстве вины, а затем понаблюдать, как эта, казалось бы, непреодолимая стена рушится от маленьких метко забитых колышков. В этом не было необходимости, но после всего, что случилось, Мышке хотелось отыграться на протекторе сполна…
Та ночь, в которой растворились четверо, чтобы принести священный поцелуй Богини Убийств, поделила его жизнь на до и после, как обряд обращения. Но если ритуал, несмотря на всю болезненность и мрачность, дарил новую жизнь, то эта ночь подарила горечь осознания – вакшамари тоже смертны. В их маленьком тесном сообществе потерять хотя бы одного члена означало потерять великую драгоценность. В ту ночь погиб Стрела, был ранен Филин, Канюк вернулся в смятении, а мастер заперся в зале переговоров, собрав всех менторов и жреца. Аколиты и неофиты остались на несколько часов один на один с тишиной огромной темной башни и страхом столь бесславной гибели, что постигла Стрелу. Мышка долго не мог отойти от шока. Как возможно, чтобы какой-то человеческий сброд отбил атаку четверых вакшамари уровня менторов?
Он продолжал исправно выполнять возложенное на него поручение и с каждым разом все больше уверялся, что протектор – причина всех возможных бед. Сама Богиня Убийств сидит у него на плече и косит без разбора любого, кто неосторожно подберется поближе.
На следующую ночь после злополучного нападения на логово людей Мышка выудил доспехи протектора из канавы, чтобы вода их не испортила, и припрятал на чердаке одного из заброшенных домов. Рано или поздно Дружок встанет на ноги, и ему нужно будет его облачение.
Через несколько дней после этого, Канюк, которому Мышка исправно отчитывался в конце каждого дня, вдруг разомкнул плотно сжатые губы и вместо обычного повелительного жеста, отправляющего аколита восвояси, сказал:
– Хорошая работа. На сегодня ты свободен, но прежде я хочу, чтобы ты помог Луню провести ритуал.
Мышка опешил. Его никогда раньше не просили помочь жрецу, поэтому он не имел представления, что ему делать. Однако он справился с недоумением, почтительно поклонился и отправился прямо в храм.
Казалось, что Лунь никогда не покидал своего храма, словно опасаясь пропустить хоть слово, что могут проронить каменные уста статуи. Если бы крылатое изваяние ожило и рухнуло на него, то он бы просто расставил руки пошире, принимая такую смерть. Лунь был малопонятен Мышке. Загадочный, красноречивый и капельку безумный вакшамари всегда вызывал у юноши неподдельное любопытство вперемежку с небезосновательным страхом. Не стоит привлекать лишнее внимание того, на чьем плече сидит Несущая Смерть.
В храме было тихо. У альковов молилась парочка неофитов. Их бормотания бесстыдно просили удачи в охоте. Мышка подумал, что если Кехет действительно существует, то у нее нельзя ничего просить. Нужно красться в ее тени, став продолжением когтей и клюва, но стоит обратить на себя
