Письма с Дальнего Востока и Соловков - Павел Флоренский

Дорогой Васюшка, мама пишет что ты пока не устроился с поездкой на лето. Это жаль, все таки и отдохнул бы эт Москвы и узнал бы что‑нибудь полезное для себя. Ho заго поживешь дэма с мамочкой. Впрочем, думаю, поездка твоя все таки состоится. Понемногу занимаюсь капельным анализом. Вчера, вот, изготовил реактив Кольгоффа на натрий (цинк уранилацетат), который действует неплохо (об изготовлении его см. у Тананаева в «Капельн. анализе»[2231]). Очень удачно действует реакция Тананаева на магний (последовательное наложение капель фенолфталеина, испытуемого раствора и водного аммиака, просушивание и смачивание белого места, которое снова становится красным). Тебе и Кире, вообще, следовало бы освоить капельный и микрохимическ. анализ, это очень удобный способ, особенно в путешествии; можно было бы соорудить небольшую походную лабораторию в шкатулке, заготовив реактивную бумагу с разными солями и органическими препаратами. Кое какие были у меня, если есть еще, то воспользуйтесь ими. Очень удачным оказался разработанный нами анализ галоидов потенциометрический — быстр и достаточно точен, но требует аппаратуры, не допускающей переноса, хотя, м. б., можно было бы придумать и что нибудь портативное (струну можно было бы сделать в виде архимедовой спирали и использовать какой–ниб. портативный милливольтметр; все остальное, т. е. карманный элемент и карманный электрод можно было бы вместе с ключами и элементами скомбинировать в небольшом ящике). Неудобство только в номограмме, которая, чтобы быть достаточно точной, должна чертиться на большом листе бумаги. У меня раньше была походная минералогическая лаборатория Платтнера, кажется она теперь у дяди Шуры, если только сохранилась. —

Получил ли ты то письмо, в когором я описываю наблюдения над видимостью ультрафиолетов, лучей (субъективные цветовые явления в глазу)? Сообщаю тебе, между прочим, одно наблюдение: я давно обратил внимание, что примус чрезвычайно действует на голову и на нервную систему, причем степень действия не соответстіует производимому примусом шуму, не очень значительному. Недавно я сообразил, в чем дело: примус, очевидно, генерярует сильные ультразвуковые колебания и они, хотя и неслышны, однако оказывают значительное физиологическое действие. Было бы интересно испытать примус на приборах, с помощью которых анализируются колебания весьма частые. Можно было бы напр, записать фонографом неслышимые звуки и затем пустить фонограф медленно, тогда звуки стало бы слышно. Уже давно я думал о применении этого способа к изучению ультразвуков, испускаемых бабочками и др. насекомыми. — Стараюсь занять себя работой, по возможности ни о чем не думать и не жалеть, но все думается про вас. Конечно коэф. полезного действия работы в здешних условиях, да еще при общем душевном состоянии, слишком мал, но надо что‑нибудь делать. На БАМ’е было иначе, там открывалось обширное поле деятельности. Много также значит природа. Здесь она, хотя и не кажется суровой, но призрачна и безеодержательна, да к тому же надо сидеть в четырех стенах. Даже Морсплав (Попов остров), состоящий из гнейсовых скал, пластами выходящих на поверхность, несмотря на свою мрачность (я называл его Чо- ртовым островом) казался не содержательнее: какое‑то брезгливое отношение к ледниковым наносам, как к засоренной и неподметенной комнате. — Сейчас я занят размышлениями об условиях желатинизации водорослевых продуктов. Мне ясно, что надо получить соединения эстера с кальцием и магнием, т. е. род комплексно–двойной соли, но не могу придумать пока способа этого синтеза. В водорослях имеются два рода слизеобразных веществ. Одни из них (т. н. альгин или аль- гиновая кислота) растворимы в щелочах, с образованием солей, а другие слизи (фуцины и фукоидин) растворимы в кислотах и вероятно образуют с ними эстеры, т. е. сами спиртовой природы. Надо, выделив те и другие, соединить их между собою, но пока такого соединения не добился, а желатинировать, надо думать, будет только оно. Возможно, что в водорослевой массе с ними связаны также и протеины, но как именно—не ясно. Во всяком случае для желатинизации требуются длинные макромолекулы, очень длинные цепи амфо- терной природы, чтобы один конец был положительный, а другой отрицательный, т. е. один конец со спиртовой функцией, а другой—с кислотной. Никто не сообщает мне о твоем здоровье, шпиши. — Размышляю, как и прежде, о пространстве в связи с вопросами физики и неевклидовой геометрии; но к сожалению, тут нет никаких книг и поэтому размышлеіия слишком затруднительны. Крепко целую тебя.

Дорогоі Кирилл, так я и не знаю до сих пор, где гы работаешь. Мама сообщает, что ты вероятно поедешь в Забій- калье [2232], но іе сообщает, от какого учреждения и с кем. He знію я также и того, продолжаешь ли ты работать у 3. или нет. (Впрочем, я вспомнил, что как будто в Забайкалье намечаемся поездка от Радиевого Института.) Я писал тебе в прошлом письме о аіамбании. При случае поговори с В. И. об этом вопросе. Мое убеждение, что Am должен быть спутником иода и что его следует искать в иодоносных водах и вообще там, где есть иод. №. б. он‑то, т. е. Am, и служит причиной заболеіа- ний[2233]? Тем эолее, что он должен быть радиоактивным. Как находить Ал? Думаю, надо было бы воспользоваться во–пф- вых его весьма высоким потенциалом при потенциометрироьа- нии с азотистым серебром (не титровании, а м. б. и при титроЕа- нии), т. е. по способу, нами разработанному. Во вторых можно было бы из остатков йодной промышленности, т. е. после сублимации иода–сырца, искать его в остатках, где концентрация его д. б. значительно выше, чем первоначальная, ибо Am значительно менее летуч, чем иод, а тем более Br. Далее, вероятно окисление аламбанидов до свободного аламбания происходит легче, чем иодидов, а тем более бромидов и хлоридов. Следовательно, играя на Ph среды можно было бы выделить Am, когда J еще не выделяется. К сожалению, неизвестно, растворяется ли Am в CCl4 и CHCl3. Если да, то его можно было бы экстрагировать из среды после окисления аламбанида. Необходимо однако иметь в виду склонность Am образовывать аламбанаты и др. соединения (известны HAmO4, HAmO, HAmO2, HAmO3, HAmO4, причем последние—самые прочные). Открыто, в частности, соединение LiAm, м. б. можно было бы воспользоваться им для аналитических целей. — Ты собираешься прислать мне окарино. Пожалуйста не присылай, дорогой. Мне играть негде, некогда и на душе совсем не до игры, а каждая вещь в моих условиях есть имущество недвижимое, т. к. таскать на себе даже и то немногое, что есть у меня, мне не под силу. К тому же при всякой перемене ситуации рискуешь быть об- краденным, и надо всегда быть к этому готовым. Каждая книжка в моих условиях — обуза. Если у тебя есть деньги, то употребляй их на себя и на общую жизнь семьи. Ведь я ничем не могу помочь мамочке и детям, а мне больно думать о том, что вам трудно живется и приходится во всем себе отказывать. Единственная моя радость—узнать, что вам хоть сколько- нибудь хорошо. Ho ее–το я и лишен и нахожусь в постоянном безпокойстве. — Сумел ли ты разобраться в работах Д. И.? Я так и не знаю, вышла ли его «Палеонтология». Вероятно с его смертью ты совсем отстанешь от палеонтологии, хотя и то, что уже приобрел в этой оэ ласти будет полезно тебе. Ho жаль, что ты совсем не познакомился с фитопалеологией, я думаю, при изучении осадочных город и минералов биолитиче- Ских эти познания совершенно необходимы. — В «Полн. собр. сочин.» Пушкина, т. 5, Гос. Изд. Худ. Литер. М. — Л., 1933, стр. 428, в «Заметках о Шваниче> я нашел интересное сведение: «Четыре брата Орловы /Екатерининские/ (потомки стрельца Адлера, пощаженного Петром В. за его хладнокровие перед плахой), были до 1762 г. бедные гвардейские офицеры, известные буйной и беспутной жизнью». Род Орловых меня давно интересует. А сведения о происхождении их от Адлера я, кажется, знал, но как‑то не учел. Еще меня занимает связь родов Арсеньевых, Разумовских, Васильчиковых, это все Елизаветинские деятели и тоже связанные с Орловыми. Вероятно много сведений можно было бы получить из архива Орловых—Давыдовых. Крепко целую тебя, дорогой. He забывай. Боюсь, это письмо уже не застанет тебя в Москве. 22. V. Было бы хорошо, если бы мама прожила у нас лето, и для вас и для нее.

Москва

Плющиха

Угол Долгого пер. и Новоконюшенной ул.

д. 12, кв. 7, кв. О. П. Флоренской.

Анне Михайловне

Флоренской

Флоренский Павел Александрович

Спис. № I, Д. 2

1935.Ѵ.25. № 19. Дорогая Аннуля. Говорить и писать о погоде— дурной тон. Ho в моих условиях письма приходится наполнять метеорологическими бюллетенями. Право больше нет подходящих тем. К тому же погода здесь такая гнусная, что определяет все настроение. Сера, тускла, солнце светит редко, а когда светит, то жидко и призрачно. В хмурые же часы и дни бывает, как напр, вчера настолько сумрачно, что трудно работать в комнате. Вчера например пришлось зажечь электричество. И это — в мае, в конце мая! Нбчью полусветло, днем полутемно. Какая разница с залитым светом ДВ, где свет тугой и упругий, где все заполнено светом, и летом и зимой. Что здесь поселяют — это понятно; однако здесь селились когда‑то, трудно понять, чего ради. Весь монастырь лишен духа, и чувствую, это—не только теперь, но и прежде было так. Недаром Соловки всегда не внушали мне доверия. Было тут крупное хозяйство, была большая распорядительность и умение, но смысла и целі что‑то не видгть. Прежние путешественники с восторгом отзы ваются о монаиеской трудовой коммуне, превосходной органи зации работ, с» передовом хозяйстве. Ho что‑то мне не попада лось указаний о глубоких людях, о высокой культуре, о тонки? чувствах. Каяется, правильно будет суждение, что этого всегс и не было, а ©ли и было, то тонуло в хозяйственных заботах Поверхностно я оглядел музей, но не нашел там чего–либс волнующего. I соборе так и не был до сих пор, не хочется, Мон мысли только г вами. Зинаиду Яковлевну я помню хорошо; еще в студенческие годы покупал в аптекарском магазине фотографические принадлежности и разные химические товары, иногда беседовали по фармацевтическим вопросам. Зин. Як. была всегда очень любеша и предупредительна, давала советы, что лучше. Как‑то, помню, мне дали на подержание фотографическую камеру—надо было сделать пересъемки со старинной анатомии на латинском *зыке. Помню, это было древнейшее изображение нервной системы, а я подбирал материалы по солнечному сплетению, которое меня очень занимало. Жаль Петра Конст[2234]. Если встретишься с ним, передай ему мое соболезнование по случаю смерти 3. Я. —Письма ваши, кажется, все доходят. Хотя и с большим опозданием. Меня удивляет и беспокоит, почему вы не получаете моих писем; пишу их аккуратно, в месяц по три письма. Разве что застряли где‑нибудь по дороге. Вашими письмами я только и живу; когда не получаю, то сильно угнетен, но к сожалению, ваши последние письма с сообщением о болезни Оли, о болезни Мика, о твоем переутомлении, об отсутствии работы у Киры, о волнениях Тики и пр. вовсе не способны дать спокойствие. —Спрашиваешь о праздниках. Вообще праздники и не праздники у нас проходят почти одинаково, т. е. в работе. Впрочем большие праздники слегка заметили. В Кремль я хожу гл. обр. только на лекции или в библиотеку. В театре и на концертах пока что не бываю. Радио у нас в Биосаде нет, так что если я и слышу что–ниб. по радио, то отрывочно и случайно, когда попадаю в Кремль. — Одним только здесь хорошо—птичьими звуками. Чувствуешь, что Европа, а в Азии леса мертвы и безмолвны. В безмолвии больше величия и торжественности. А все таки у меня забилось сердце, когда на Медвежьей горе я услышал чириканье какой‑то птички на сосне и сказал себе: «Я — в Европе». Крепко целую тебя, моя дорогая Аннуля. Бодрись, не унывай, радуйся на детей. Кланяйся маме и С. И.