Неизвестные страницы истории советского флота - Владимир Шигин

Впоследствии Касатонову удалось всеми правдами и неправдами добиться и того, чтобы некоторые подводники все же были удостоены правительственных наград. Так, были награждены орденом Красной Звезды командир Б-4 Р. Кетов, мичман старшина команды гидроакустиков Б-36 и некоторые другие.

Тем временем по приказу министра обороны в Москву были вызваны командиры лодок и начальник штаба 69-й бригады. Находившегося в отпуске комбрига Агафонова из отпуска не вызывали.

Как происходила встреча вернувшихся из похода подводников с руководством Министерства обороны, видно из рассказов непосредственных участников встречи.

Бывший командир подводной лодки Б-36 капитан 1-го ранга в отставке А. Дубивко: «Через непродолжительное время все командиры лодок, участники похода, были вызваны в ГШ ВМФ для доклада о походе министру обороны. Маршал Малиновский был болен, и на коллегии Министерства обороны нас заслушивал маршал Гречко. Я выступал последним, после перерыва. Во время выступления других командиров я обратил внимание, что маршал Гречко никак не мог понять, почему подводным лодкам нужна была зарядка и для чего они всплывали. У меня создалось впечатление, что он думал об атомных лодках, которые в тот момент только осваивались на Северном флоте. Ко мне в перерыве подошел маршал Баграмян и посоветовал в своем докладе остановиться больше на вопросах связи. Так я и сделал. Доклад не вызвал никаких неудовольствий. Никаких разносов и упреков во время коллегии ни к кому не было. Только на второй день проговорился начальник Третьего отдела оперативного управления Генерального штаба контр-адмирал Игнатьев, что после наших докладов маршал Гречко сказал: „Лучше я бы утонул, чем всплыл“».

Более эмоционально вспоминает о своем визите в Москву бывший командир подводной лодки Б-4 Р. Кетов: «…3 января меня, Архипова, Дубивко и Шумкова вызвали к Главкому ВМФ Горшкову. Сергей Георгиевич сообщил, что завтра мы будем на докладе у Никиты Сергеевича. К нему, дескать, надо готовиться. И начали нам указывать, что говорить, а что нет. Потом Горшков устроил нам экзамен. Но встреча с Хрущевым не состоялась. Однако нас ежедневно вызывали в Главный штаб, где постоянно вносили уточнения в сценарий. В итоге получилась история, мало соответствовавшая действительности.

Во второй половине января нас вызвали на совещание в Министерство обороны. Его вел первый заместитель министра обороны маршал Гречко. С ним первый зам. главкома адмирал Фокин и капитан 1-го ранга Сергеев из Главного штаба. В зале полно народу. Большинство — сухопутные и авиационные генеральские чины. Тут же два дядечки в гражданском — из аппарата ЦК КПСС. Один из них, с двумя Звездами Героя Советского Союза на пиджаке, подошел к нам и приободрил: „Не волнуйтесь. Вся эта заваруха устроена для того, чтобы выбить больше денег для ВВС. Маршал Вершинин хочет добиться выделения дополнительных средств для обороны Заполярья с воздуха“. Началось заседание.

— Никита Сергеевич поручил мне разобраться с этим грязным делом, — начал Гречко. — Безобразие, опозорили Россию!

Фокин при этих словах падает в обморок — сердечный приступ. Вынесли на носилках адмирала.

— Кто старший? — не унимался Гречко.

Сергеев словно прилип к стенке, молчит. Вася Архипов встает.

— Я старший, начальник штаба бригады.

— Иди сюда, докладывай.

Ну Вася начал читать по бумаге, которую заготовили в Главном штабе.

— Ты что там читаешь? — рычит Гречко.

— Ты чего, моряк, трясешься с этой бумажкой? Ты своими словами. Давай правду! — подначивает Вершинин.

— Значит, вы хотите правду?

И Вася стал докладывать все как было. Мы дополняли. Продемонстрировали приказ на папиросной бумаге. Гречко взял двумя пальцами листок и как захохочет: „У нас в войну боевых приказов на папиросной бумаге не отдавали!“ Вопросы стали задавать. Один чуднее другого. Коля Шумков, например, рассказывает, что вынужден был всплыть для зарядки батарей. А ему: „Какая такая зарядка? Каких там батарей?“

— На каком расстоянии от вас были американские корабли?

— Метров пятьдесят.

— Что? И вы не забросали их гранатами?

Дошла очередь до меня.

— Почему по американским кораблям не стрелял? — кипятился Гречко.

— Приказа не было.

— Да вы что? Без приказа сами сообразить не могли?

Тут один из цэковских дядечек тихонько по стакану постучал. Маршал, как ни кричал, а услышал, сразу притих. Но долго не мог врубиться, почему мы вынуждены были всплывать. Еще раз пояснили, что ходили мы к Кубе на дизельных подводных лодках, а не на атомных. Дошло!

— Как не на атомных? — заревел маршал.

Сдернул с носа очки и хвать ими по столу. Только стекла мелкими брызгами полетели. Высшее военно-политическое руководство страны полагало, что в Карибское море были направлены атомные лодки. Позже мне стало известно, что на самом деле одну атомную лодку послали впереди нас, но у нее что-то сломалось и она вынуждена была вернуться на базу.

Сразу после заседания командиров подлодок отправили на флот. Репрессий не было, но и по головке не гладили. Начальники внушали, что действовали мы неправильно. А на самом деле мы пришли из похода с громадным материалом и в целом задачу выполнили. На практике отработали приемы взаимодействия в отдаленном районе Мирового океана. Приобрели опыт преодоления противолодочных рубежей и уклонения от преследования. На своей шкуре испытали приемы и методы противолодочной борьбы американского флота».

Здесь необходимо отметить, что другие участники этой встречи, в частности, вице-адмирал Архипов, не подтверждают рассказа Кетова. Однако никто не отрицает главного — начальство итогами похода довольно не было.

К глубокому сожалению, так у нас бывает нередко. Настоящие герои, которые были достойны самых высоких наград, имена которых должна была бы знать вся страна, были незаслуженно забыты. А ведь экипажи четырех дизельных утлых лодок бросили вызов всему американскому ВМФ! Наверное, даже невозможно подсчитать, какой численный и качественный перевес имели в той неравной схватке американцы! Нет сомнений, что все лодки, если бы не последовал отменяющий приказ, достигли бы берегов Кубы. Нет сомнений, что по первой команде они без раздумий ринулись бы в отчаянные торпедные атаки, заранее зная, что вернуться обратно им уже будет не суждено. Много ли в истории отечественного флота найдется примеров, когда четыре небольших корабля держали в течение целого месяца самый огромный флот мира и вышли из этой схватки, по существу, победителями? Почему им не воздали должное? Почему они, те, на чьем примере надо было бы учить весь флот, вынуждены были оправдываться?

Ну а как оценила действия наших лодок американская сторона? Вот что пишет об этом историк американского ВМФ Норман Полмар: «…Советские командиры пытались уклоняться от обнаружения противолодочными силами на повышенных скоростях, активно маневрируя, в том числе на заднем ходу, используя стопорение хода и резко изменяя глубины погружения, а также входя в кильватерный след, оставляемый осуществлявшими их поиск кораблями. Кроме того, они маскировались, ставя акустические помехи и выпуская пузыри воздуха… Хотя противолодочные силы военно-морского флота США имели в своем распоряжении большое количество кораблей и самолетов, неограниченные возможности обеспечения, а также действовали в условиях отсутствия контратак со стороны противника, они находились под давлением необходимости скорейшего обнаружения и классификации подлодок, а также принуждения их к всплытию. Способствовавшая же им в решении данных задач система СОСУС, как выяснилось, на тот момент еще не обладала достаточным банком данных о звуковых характеристиках советских подлодок, а те, что имелись, значительно отличались от фактических. К примеру, потребовалось 36 интенсивных часов, чтобы заставить всплыть одну из подлодок типа „Фокстрот“… Успех противолодочных сил США в ходе данных действий, по мнению специалистов, был достигнут благодаря условиям, которые вряд ли существовали бы в ситуации реальной войны. Сюда следует отнести возможность использования ими большого числа самолетов базовой патрульной авиации типа „Нептун Р-2“ и даже нескольких новых типа „Орион Р-3“, многих надводных кораблей, включая три авианосные группы ПЛО, благоприятную гидрологию, но главное — отсутствие угрозы применения оружия объектами преследования… В целом же данный кризис послужил хорошим уроком для американцев и ценной тренировкой для противолодочных сил США…»

Многое изменилось после «кубинского похода» и в советском флоте. Начали разрабатываться новые тактические приемы борьбы подводных лодок с противолодочными силами, немедленно была усовершенствована организация связи, многочисленные улучшения с учетом действий в тропических широтах претерпело техническое оборудование подводных лодок, обращено было внимание и на улучшение их обитаемости. Ведь в самом разгаре была холодная война и впереди у советских подводников было еще немало походов в далекие океанские воды.