Игры по чужим правилам - Марина Ефиминюк

Казалось, что прошла вечность прежде, чем на крыльце раздались шаги, и со скрипом приоткрылась дверь. Парень вошел, заснеженный и продрогший. От холода его руки покраснели, а лицо обветрилось. Одежда промокла, на черных волосах таяли хлопья снега.

— А я тебя жду, — вымолвила я и неловко пошутила: — Права не отобрали?

Вестич бросил в мою сторону сердитый взгляд и, молча, принялся раздеваться — развязал шарф, стянул влажный пиджак. Держась за перила, я поднялась и тихо спросила:

— Ты так и будешь молчать?

— Это зависит от того, что именно ты хочешь обсудить, — наконец, отозвался Филипп. — Начинай, раз тебе хочется поговорить.

— Я не пыталась взорвать машину! — выпалила я, чувствуя себя школьницей перед строгим преподавателем.

— Так ты ее случайно подожгла? — подсказал Филипп с усмешкой. — Самое поразительное, Саша, что ты ничего не делаешь специально. Все выходит как бы само собой. Ты неумышленно принесла в Гнездо страницу из проклятой книги, мимоходом едва машину не взорвала. Даже страшно представить, что ты еще ненароком сотворишь.

— Ты не справедлив, — огорошенная отповедью выдавила я.

— О, нет! — зло хохотнул ведьмак. — Сейчас я чертовски справедлив! Ты начинаешь играть с Силой, но не осознаешь, что если открыто демонстрировать дар на людях, то моей семье придет конец!

У меня вырвался возмущенный смешок.

— Что-то вы не больно заботились о семье, когда выпустили в Гнезде демона!

Филипп одарил меня выразительным взглядом и поднял руки:

— Туше, я сдаюсь! У меня больше нет ни сил, ни желания втолковывать тебе правила. Такое чувство, что мы объясняемся на разных языках! Оглянись вокруг, Саша, мы не в компьютерной игре. Здесь нет второй попытки. — Он невесело усмехнулся. — За демона я поплатился собственным даром. А ты? Если бы машина все-таки взорвалась, то пострадали бы обычные люди, такие же, как твои родители. Ты смогла бы с этим жить?

— Но ведь ты можешь! — с обидой огрызнулась я быстрее, чем успела прикусить язык.

Филипп поменялся в лице. Сцены, потревоженные в его памяти, через мгновение всплыли и перед моим мысленным взором. Длинные женские пальцы, сжимавшие руль, располосованная кривыми шрамами тонкая рука, окровавленные, едва узнаваемые лица моих погибших друзей, худенькое тело убитой Снежаны на каменном полу незнакомой комнаты.

— Я очень хорошо умею притворяться, — заканчивая спор, холодно произнес парень и направился к лестнице.

— Могу поклясться на Библии, или на чем вы там клянетесь, что в моих поступках не было злого умысла, — произнесла я ему в спину, заставляя остановиться. — Если мы друзья, почему ты мне не веришь?

Вестич напрягся всем телом.

— Мы не друзья, Саша. — Слова, произнесенные безжизненным тоном, резали по живому. — Мы — нет! Это я пытаюсь быть тебе другом, но каждый раз ты превращаешь меня во врага…

Двухголосое пение громыхнуло с оглушительной силой, и окончание фразы утонуло в чужом крике. Казалось, что от боли лопнут барабанные перепонки. Съежившись, я закрыла уши руками. В носу засвербело, по губам потекла липкая влага. Трясущейся рукой я обтерла подбородок и увидела на пальцах кровь.

Холл завертелся перед глазами, но Филипп подхватил меня, спасая от падения на пол. Кажется, ведьмак что-то говорил, только увещевания заглушали чужие вопли в голове. Достигнув самой высокой ноты, отходная молитва оборвалась, и от наступившего безмолвия я вздрогнула.

— Обнимашки посреди бела дня? — раздался ироничный смешок Заккари. — Это, друзья, право, пошло.

Тут блондин заметил размазанную по моему лицу кровь и изумленно изогнул брови. Сдавленно кашлянув, Зак указал пальцем на брата и деловито уточнил:

— Он тебя ударил?

— С ума сошел?! — В один голос воскликнули мы с Филиппом и отпрянули друг от друга, как однополярные магниты.

Вдруг зазвучало хрустальное треньканье, молниеносно переросшее в пронзительный перезвон. На потолке, как при землетрясении, дрожала огромная люстра. Мгновением позже, громадина сорвалась с крюка. Точно в замедленно съемке, колыхались, разлетаясь, подвески, сыпалась побелка. Через секунду Филипп сбил меня с ног.

Стоило нам откатиться в бешеном кувырке, как люстра с диким грохотом смялась о пол. В разные стороны прыснули осколки, заскакали по мрамору хрустальные шарики. Пространство взволновалось от бархатного шепота магии, и все стихло.

Вестич неловко приподнялся, придавив локтем мои волосы, и уважительно присвистнул. Нас окружал прозрачный кокон из дрожащего воздуха, и в нем, как в жиле, увязло хрустальное крошево.

— Подвинься, слон! — Я сморщилась от боли, вытягивая пряди из-под его руки.

Тут пузырь лопнул со звучным хлопком, и на нас обрушился поток ледяной воды. Невольно Филипп прикрыл мою голову руками. Фонтан брызг окатил стену. Смывая осколки, на мраморных плитах вспенилась волна. Судорожно хватая ртом воздух, я убирала с лица прилипшие волосы и ошарашено хлопала глазами.

— Зак, это было обязательно?! — возмутился парень, отплевываясь.

— Извини, старик. — Блондин виноватым не выглядел. — Он сам лопнул.

— Ну, конечно! — недовольно фыркнул тот, выжимая край насквозь промокшей рубашки.

Поднявшись, Филипп протянул руку, чтобы помочь встать мне. Я неловко завозилась и кое-как, кряхтя, выпрямилась. Ныло ушибленное плечо, горели порезы под промокшей повязкой, а с одежды, неприятно льнувшей к телу, стекала вода. Для уверенности, что швы не разошлись, я проверила бинты, но они оставались чистыми, без крови.

— Саш, больно? — с сочувственной миной уточнил Заккари.

— Щекотно! — недовольно огрызнулся Филипп, удостоверившись, что моя рука в полном порядке. — Ты бы нас еще кипятком полил!

Не успели мы опомниться после ледяного душа, как в холл вбежала всполошенная Аида кухонном переднике и остолбенела от изумления. Повисла натужная пауза. Едва дыша от возмущения, хозяйка дома оторопело оглядывала разгромленное помещение. Посмотрев под ноги, она обнаружила, что к носам дорогих туфель подступало разливное озеро, и машинально попятилась назад. В тишине сорвался с потолка проржавелый крюк и со звоном бухнулся на осколки.

— Она разбила люстру?! — Отмерев, фальцетом воскликнула ведьма. — Господи, это должно закончиться!

— Аида, не ищи виновных! — обозлился Филипп. — Странно, что твоя люстра не рухнула раньше.

— Не огрызайся! — процедила мать. — Я требую! Ты меня слышишь? Я требую, чтобы ты вызвал отца и провел ритуальное убийство, пока эта девчонка не разрушила дом до основания!

Разъяренная женщина развернулась на каблуках и скрылась в гостиной. До нас донеслось эхо сердитых шагов.