Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.) - Полина Жеребцова

К нам присоединился мужчина в рабочей одежде. Он признался, что после взрыва боится идти один. Могут забрать, и тогда есть вариант исчезнуть… Мы пообещали на посту соврать, что знаем его. Он наш сосед. Попутчица Тоня свернула к своему дому.

Мужчина — тоже. Они оказались действительно соседями!

Рядом по дороге «топало» много людей. Все с грузом.

С сумками в руках или с колясками, нагруженными товаром. Постепенно, идущих по трассе становилось все меньше и меньше. Кто остановил машину «такси». Кто-то сумел забраться в переполненный автобус. Некоторые попутчики предпочли свернуть с трассы на боковые улочки. Люди решили: лучше плутать долгими переходами по частному сектору. Чтобы не идти беззащитно в темноте по открытой дороге.

В нас стрелял снайпер с «Дома печати», но не те нынче пошли снайпера. Он не попал!

Трассирующие пули в серо-синем небе были то красными, а то золотыми. Мы любовались ими, задрав головы.

Преодолев большую часть пути, мы с мамой оказались на дороге одни.

Стемнело окончательно. Часы показали семь часов вечера. Неожиданно на остановке

«12-й трест» к нам сзади присоединился попутчик. Парень лет 25. Очень симпатичный! Хорошо одет. Мама предложила ему идти рядом — безопасней!

Он согласился. Сказал, что его уже разок забирали. Побили немножко.

Сообщил, что человек он «невезучий».

— Если жив — везучий! — возразила мама. — Домой дойдете, Бог даст! — спохватилась она, переходя на «Вы».

Он идет и говорит:

— Сейчас БТР взорвали. А у меня работа такая… поздно.

Сообщил, что ему идти очень далеко! Он живет на остановке «Катаяма».

Пост военных маячил вдали. Нам удалось остановить «такси» и посадить попутчика.

Парень хотел, чтобы мы ехали с ним. Но мы не сели с посторонним мужчиной в машину.

Наши дома были недалеко. На прощанье парень представился:

— Я Идрисов Ильяс. Спасибо! Может, когда-нибудь встретимся?!

Мама вспомнила: когда мы жили с моим дедом-кинооператором, во дворе «Дома мод» были у нас соседи с такой фамилией! Наши деды дружили!

Их дед или отец получил золотую звезду за подвиги во время ВОВ!

— Этот молодой мужчина внук героя, — сообразила мама: — Молодежь после смерти стариков переехала…

Будур

1 декабря 2000 г. (утро)

Я держу Уразу.

Снился сон.

Что Кусум — колдунья. И у нее есть огромный заколдованный замок с подружками и служанками. По ее повелению добрый Джинн должен был отвезти нас в пустыню и бросить. Там в песках меня и маму ждала верная смерть. Но, он не смог. Не подчинился!

Тогда разозлилась Кусум и заколдовала меня!

Она принесла мою фотографию и проколола ее иглой восемь раз.

— Это печать безбрачья, — засмеялась она. — Ты выйдешь замуж не раньше, чем через восемь лет!

И навесила какую-то печать на шнуре.

Я видела маленькую бумажку, написанную ее кровью…

Во сне я испугалась ее силы и в ужасе подумала, что теперь останусь одна, но голос откуда-то свыше сказал:

— Тебя расколдует человек с синими глазами. Он будет не мусульманин…

Какой страшный сон!

Возвращаюсь в реальность.

Взорвали БТР! Военных убили.

Все люди бежали с базара. Как жить?!

Зарабатывать на еду и на тетради для школы?!

Еще.

Мы утром с колясочкой товара шли по трассе. Военные нашли в траве мину.

Сказали: «Не сильная!» И взорвали ее тут же, в двадцати метрах от нас и от других прохожих…

Заложило уши на несколько часов.

Будур

2 декабря 2000 г

Держу Уразу. Голова кружится. Но слабость приятна!

Люди обычно едят два раза ночью. Мясо. Фрукты. Молоко.

Специальные вкусные пастилки. Я забыла их название.

У нас есть только хлеб и суп на подсолнечном масле.

С помощью Уразы укрепляется воля, сопротивление порокам и злу.

Надеюсь, силы будут найдены.

Гимнастику я продолжаю делать. Первый раз — утром. Второй раз (немного) — по вечерам.

Сегодня опять на дороге взорвали БТР. Военные всех людей проверяли. Смотрели сумки.

Вечер. Буду молиться.

Царевна Будур

3 декабря 2000 г

Базар стал очень опасен.

Ежедневно там убивают солдат. Военные в долгу не остаются…

Если с 1994 года считать, то кошмар длится уже шестой год!

Похоже, что людям, как вампирам, понравилось пить теплую кровь друг друга.

Это стало общей болезнью!

Какое-то невидимое оружие уродливо изменило психику жителей Земли, сделав многих из них насильниками и убийцами. Вчера, едва мы проехали на автобусе мимо «Автобазы», — взрыв! В заднее треснувшее стекло видим: горит БТР! Еще чуть… и нам бы «попало».

Кто бы тогда отдал долг соседу — 50 рублей?

В нашем торговом районе появился новый для меня молодой мужчина.

Другие женщины помнят его со времен «до войны».

Я о нем пишу, потому что внешне он очень хорош собой!

Щедр, как заморский принц! Причем ко всем. Невзирая на возраст и на то, мужчины это или женщины. Вчера мне и моей подруге Айне, с которой я здесь на рынке пытаюсь заниматься математикой, он подарил шоколадные конфеты! Получилось по десять штук каждой из нас! Такие вкусные!

А сегодня он угощал женщин за столами напротив меня.

Всегда с шутками. Положит свои гостинцы. И сразу уходит.

Делает вид — у него срочные дела. Старается не смущать, не надоедать.

Его внешность: темные, вьющиеся волосы и удлиненные «андалузские» глаза.

В нашем ряду совсем взрослые женщины любуются им. Называют его «Черный принц».

Дома еды нет. Совсем ничего.

Мой кот постарел и болеет.

Под вечер со мной заговорила пожилая незнакомка. Сказала, что она живет недалеко от «Черного принца». Сообщила: «Он — человек скрытный! Но не жаден! Он не христианин и не мусульманин». (Явно вранье, так как «Черный принц» — чеченец.)

Я поняла: женщина старается меня заинтересовать и запутать, склонить к плохому. Грубо, прямо «в лоб» я сообщила:

— У меня есть жених. Я его люблю!

Незнакомка обиженно ушла.

«Аладдин», «Аладдин», — без моей воли, сама по себе выводит моя рука на тетрадном

листе: «Аладдин!»

Вечер.

Я рисую загадочные, неземные цветы. И «Черного принца», с повязкой на лице, как у преступников.

За мной «приударил» еще один товарищ. Зовут Тодди.

Взрослый человек, немного моложе мамы. Он «хозяин». У него больше десяти продавцов!

Он хитрец — никому не платит! Но под запись дает на продажу книги, без денег.