Требуется няня - Джорджина Кросс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паулина тоже встает с кровати и, подойдя к двери, останавливается рядом со мной.
– Подождите, – окликает ее Колетт. Она смотрит на нас с домработницей: – Пожалуйста, возьмите Пэтти за руки.
Я смотрю на Паулину. Она, опустив и чуть отставив в сторону одну руку, вытягивает пальцы. При этом она, наклонив голову, пристально смотрит на меня, видимо, давая понять, что мне следует сделать то же самое.
Я повинуюсь – притворяюсь, будто беру за ручку ребенка, хотя в пальцах у меня только воздух и больше ничего.
Как только мы отходим достаточно далеко, туда, где Колетт наверняка не сможет нас видеть, я опускаю руку. Паулина шагает впереди меня в сторону игровой комнаты, и я следую за ней.
– Подождите, сейчас вы увидите, что она натворила, – говорит Паулина и толкает дверь игровой.
Похоже, что накануне ночью Колетт побывала здесь и раскрасила детскими красками все вокруг – если, конечно, это можно так назвать. Большие листы бумаги прикреплены к некоему подобию мольберта и размалеваны, пол и ковер под ними заляпаны красными и желтыми кляксами акриловой краски. Видимо, Колетт наступала на них, потому что на полу между доской и окном отпечатались следы ее каблуков. Еще шесть огромных рисунков лежат на полу и сохнут. На них извилистыми линиями изображено что-то похожее на дом, солнце и, кажется, дерево – Колетт рисовала так, как это обычно делают дети.
По всей видимости, новые препараты, несколько усмирив ее активность в течение дня, прибавили ей энергии в вечерние и ночные часы.
Паулина, наклонившись, поднимает с пола флакон с моющим средством, встряхивает его и начинает опрыскивать запачканные пол и ковер, предварительно попросив меня отойти в сторонку, чтобы я не разносила акриловые краски по всей комнате. Покончив с этим, домработница говорит, что надо подождать десять минут, прежде чем пятна можно будет начать оттирать бумажными полотенцами.
Подойдя к книжным полкам, я провожу пальцем по корешкам. «Красная Шапочка», «Спящая красавица», «Сказки братьев Гримм» в твердом переплете.
– Я думала, что здесь будет очень много фотографий Пэтти, но это не так. Почему? – интересуюсь я.
– Хозяева их не хранят, – говорит Паулина и пожимает плечами.
Я вспоминаю единственный образ девочки, который мне довелось видеть, – небольшого формата снимок в тоненькой рамочке, да и то прикрытый каким-то платком. Я еще не видела ни других фото, ни написанного на заказ портрета маслом, ни альбома с младенческими снимками Пэтти – а я рассчитывала, что к этому времени Колетт мне его покажет. Я не обнаружила нигде – ни в гостиной, ни в кабинете Стивена – никаких пустых рамок для фотографий. Никаких семейных портретов, никаких снимков улыбающейся малышки.
– Почему ничего этого нет? – интересуюсь я у домработницы.
– Тем, кто еще не полностью вошел в курс дела, Колетт клянется, что и так видит дочь с утра до вечера. Мол, ее портрет ей ни к чему. У нас есть только одна фотография девочки – в малой гостиной, но она находится в той части дома, в которой Алекс не бывает.
– А почему он этого не делает?
– Это комната, в которой находилось тело Пэтти, когда она умерла. С тех пор Алекс там больше не появляется.
С искренним удивлением я говорю::
– Но почему бы им не держать в доме больше фотографий Пэтти? Да, я понимаю, произошла трагедия. Но разве у мистера Алекса нет желания сохранить воспоминания о дочери?
– Я не знаю, – говорит Паулина со вздохом. – Кто знает, что творится у него в голове. Я работаю на него много лет и так и не научилась его понимать. Может, у него сердце разрывается при виде лица дочери. Или он думает, что, если убрать ее снимки, его жена в конце концов избавится от наваждения и выздоровеет. Может, он все же верит, что она сможет смириться со смертью девочки. – Паулина снова вздыхает: – Но, похоже, нет ничего, что могло бы улучшить ее состояние – кроме вашего присутствия. То, что в доме есть няня, помогает ей. Я бы сделала все по-другому, но кто я такая, чтобы судить? Я никогда не теряла ребенка и не проходила через то, через что прошли члены этой семьи.
Слушая домработницу, я лишь покачиваю головой.
– Каждый по-своему переживает горе, – добавляет Паулина, глядя на меня. – Вас не было с нами все эти годы, так что не вам судить.
В доме, однако, по моим наблюдениям, отсутствуют не только снимки Пэтти, но и свадебные фотографии Колетт и Алекса. Нет также фото, сделанных во время медового месяца, как и детских фотографий Стивена. В доме Бэрдов полно невероятно дорогих фресок и гобеленов, других бесценных произведений искусства, в том числе подлинников уникальных картин в золоченых рамах, но никаких изображений живущих в доме людей.
– Знаете, – говорит Паулина, – вообще-то идея дать ей ту куколку принадлежала не только мисс Фонтейн.
Я настороженно смотрю на домработницу.
– Кукольный домик в свое время купил мистер Бэрд, но кукол приобрели мы с мисс Фонтейн – она и я. И это мы с ней вместе предложили, чтобы одна из них стала символизировать Пэтти.
Домработница смотрит на меня, но через некоторое время отводит взгляд и переводит его на кукольный домик. А затем вынимает из кармана куколку, о которой только что шла речь, и сажает за обеденный стол в одной из комнаток.
– Вы скучаете по мисс Фонтейн? – интересуюсь я.
Взгляд Паулины буквально вонзается в меня:
– Мне было ужасно жаль, когда она от нас ушла, если вы об этом.
– Вы с ней, наверное, были довольно близки. А такая трагедия должна была сплотить вас еще сильнее.
– То, что случилось, стало большим горем для всех нас. – Губы Паулины складываются в ровную линию. – Но мне жаль, что мисс Фонтейн так поступила со всеми нами. – Паулина приподнимает рукав, и я снова вижу на ее запястье тот самый эластичный браслет. – Я думаю, что между ними что-то было, – говорит она так тихо, что я едва ее слышу.
– У кого?
– У мисс Фонтейн и Алекса.
Сначала мне хочется рассмеяться, но смех замирает у меня в груди, и я начинаю кашлять.
Роман? У мистера Бэрда с первой по счету няней? Мне трудно в это поверить – я видела, с какой любовью мистер Алекс смотрел на свою жену. Но, с другой стороны, что я знаю о мистере Бэрде-старшем? И с мисс Фонтейн я никогда не была знакома.
– Между ними что-то было, – настаивает Паулина. –
