Миа: Тьма над Горным краем. Часть 2 (СИ) - Цветкова Виктория

К сожалению, подруг у меня не прибавилось. Через некоторое время я с огорчением обнаружила, что Анджина сторонится меня. Мне удалось вызвать ее на откровенность и, после недолгих отговорок, она озвучила причину: негоже простому оборотню общаться с аристократкой. Сколько я не билась, упрямую оборотницу переубедить не удалось. Знакомые девушки из компании, которая раньше собиралась в столовой, таких предубеждений не имели. Зато безмерно раздражали нелепыми попытками угодить мне и подольститься. Я без труда собрала бы целый взвод подобных подруг, но цена таких отношений слишком очевидна. Из прежней компании одна Суада относилась ко мне искренне — с плохо скрытой неприязнью. Все из-за отказа Лессли встречаться с ней.

Отношения с другими адептами оставляли желать лучшего. Наше маленькое провинциальное общество во главе с «пурпурным чудом» с восторгом приняло весть, что вместе с ними, оказывается, учится племянница короля. Это повысило статус нашего учебного заведения в разы. Сами подумайте, каково на рауте у местного богатея небрежно обронить фразу: «Я училась вместе с племянницей короля». Анника Верди и ее подружки, которые полгода назад не желали сидеть со мной за одним столом, теперь вились вокруг, словно назойливые насекомые. Кстати, те сумочки, что я шила своим сокурсницам перепродавались по баснословным ценам. Когда я проходила по коридору в сопровождении охранников, наиболее адекватные из адептов делали вид, что ничего необычного не происходит.

Я не особенно расстраивалась по поводу общения с остальными сокурсниками, потому что у меня все еще были Лесс и Яр. Да, согласно желанию моего дяди, мы встречались не каждый день. Примерно два раза в неделю сходились в беседке у явора или в моей гостиной. Охрана бдительно надзирала, но издалека. Никаких личных тем — разговоры крутились вокруг университетских дел. Никаких объятий и даже рукопожатий. Помня угрозу Рика, мы строго придерживались этикета. Выразить не могу, как мне не хватало былых неформальных отношений! А еще разговоров по душам, дружеских подколок и смеха.

Иногда к нашим вечерним посиделкам присоединялись Кара и Арисса. Их общество скорее тяготило меня, чем развлекало. Светские сплетни и восторги по поводу иностранных красавчиков изрядно надоели. Фрейлины часто навещают меня (конечно же, по приказу все того же не в меру заботливого дядюшки). Надо было видеть, как они важничали поначалу и корчили из себя благородных герцогинь, которые и смотреть на простолюдинов не желают, но затем обе пали жертвами рокового обаяния белокурого оборотня. И этим изрядно развлекли меня, да и ребят тоже.

Дядя не одобрил решения тэ’Остейн предоставить мне свободные часы вместо практик по зельеварению. Он придерживался того же мнения, что и мой отец: как ни мала магия, которой я владею, развивать ее необходимо. Вот и пришлось мне вместо того, чтобы писать рефераты в свободные часы, заниматься совершенствованием магии с мэтром Итором, нашим преподавателем по языку магзаклинаний.

В моей гостиной оборудовали небольшой уголок для безопасной отработки магических навыков. Мэтр Итор Дерин, гордый порученной миссией, очень рьяно взялся за меня. Однако вскоре понял, что ему поручили безнадежное дело. После трех месяцев занятий я, как и раньше, зажигала свечку лишь с десятого раза. А уж уставала при этом так, словно мешки с камнями ворочала. Никудышный из меня маг. Впрочем, я всегда это знала.

— Де дадо одчайвадьца! — повторял мэтр Дерин, дикция которого по-прежнему оставляла желать лучшего.

Он решил развивать мою магическую энергию сразу в нескольких областях, чтобы выяснить, что получается лучше. Я должна была сдвинуть легкий шарик направленным потоком воздуха, расчесать волосы с помощью бытовой магии, потушить свечу, вырастить цветок и еще многое из того, чем обычно развлекают детей, когда учат их управлять стихиями. Но беда в том, что никаких потоков у меня и в помине не было, потому усилия Дерина пропадали втуне.

Но мне нравились занятия и сам смешной преподаватель. Дело в том, что мэтр, как и я, оказался большим любителем древней истории драконов. Как только выяснили это, занятия стали интересней: полчаса я бесполезно пялилась на шарик или в землю, а оставшиеся полтора мы самозабвенно спорили о разночтениях в каких-нибудь древних хрониках. Это было еще и крайне забавно из-за проблем с дикцией у молодого человека.

Как-то Дерин принес сборник старинных легенд, бытовавших в эпоху войн на землях, прилегающих к Великому океану. Редкое издание — оно досталось ему от отца. Замечательная книга сама по себе, но преподаватель обратил мое внимание на одну из легенд. В ней говорилось, что один бедный юноша, у которого совсем не было магического дара, обрел благословение Шандора и магию, когда отыскал вход в один из тайных храмов верховного бога в запретном городе Зелен на западе Зангрии. Меня заинтересовало упоминание этого заброшенного города на берегу океана. Его развалины неизменно привлекают исследователей, но пока что он надежно хранит свои тайны. С детства я жадно ловила любое упоминание о Зелене. Дерин любезно позволил переписать интересную легенду в тетрадь. Ну а суть мифа, дающая надежду когда-нибудь обрести благословение Шандора, показалась мне всего лишь красивой сказкой.

***

Так незаметно пролетело почти полгода. Близилась летняя сессия и занятия отнимали почти все время.

Неуклонно приближалось время, когда мне надлежало дать ответ, кто станет моим мужем. Дядя не заговаривал о женихах, а я так ничего и не решила. Каждую неделю мне присылали цветы, чаще всего розы. Дорогие букеты неизменно доставлялись лакеями его величества. К цветам крепилась зачарованная записочка от принца Роэнна или от герцога Сетта.

Во время очередного визита во дворец для участия в официальном приеме посланник от зангрийского королевского дома торжественно вручил мне бережно упакованный в блестящую бумагу сверток. В нем оказался цветок в изящном глиняном горшке. Замирая от восторга, я рассматривала тоненькие молодые веточки и ярко-зеленую кружевную листву. Единственный сине-фиолетовый цветок на одном из стеблей светился как маленькая звездочка. Горная фиалка! Магическое растение, которое однажды подарило мне изумительно четкое, невероятное по ощущениям видение. Я с улыбкой вдохнула восхитительно нежный аромат — он кружил голову, но никаких странных картин мне больше не открылось. Все к лучшему.

Не без опаски я развернула приложенную к подарку записку (на этот раз, к моей радости, обошлось без иллюзий): «Поход против орков привел нас к этому чуду. Как думаешь, Миарет, кого нам напомнила эта красавица? Сетт».

Хм, не знаю, чей образ прелестная фиалочка навеяла белокурому чудовищу. Однако он прислал растение именно мне — мило, не могу отрицать. Оказывается, герцог не такой уж грубый. Хотя, может, врет и купил ее у торговца магическими растениями?

Позднее мне пришло в голову, что, возможно, цветок прислала принцесса Отилия, а сам герцог и не помнит о моем существовании. Чтобы расследовать этот предполагаемый подлог, я внимательно изучила размашистый почерк в записке. Нет, он явно мужской. Буквы крупные, четкие — на стилос давила сильная и уверенная рука. Немного поломав голову над противоречивым характером герцога, я поручила фиалку заботам прислуги в своих апартаментах и вернулась в университет.

***

Отдельно хочу рассказать о визите, который оставил горький осадок.

Мой отец нервно расхаживал по гостиной маленького коттеджа. Я невольно подмечала перемены в его облике: серые глаза запали и отмечены тенью, светло-русые волосы у висков посеребрила седина. Особенно меня встревожил его взгляд — неуверенный, почти потерянный — определенно новый для меня. Я не привыкла видеть герцога Оленрадэ таким.

— Светлого дня, Миарет.

— Ваша Светлость, какая неожиданная радость.

Думаю, ни в моем голосе, ни в лице не отразилось ничего похожего на означенное чувство, одно удивление. Но отец не обратил внимания на мой тон.

— Рад, что ты согласилась принять меня.