Вист: Аластор 1716 - Джек Вэнс

Как правило, Джантифф шел на восток по пляжу Дессимо, где омываемые волнами, полупогруженные в море плоские каменные уступы перемежались с небольшими прибойными пещерами. Среди дюн по всему пологому берегу встречались ароматные поросли всевозможной растительности — лилового подвязочника, карликового головолома, имбирных хохолков, поскрипывавшей под ногами ползучей приворотной ягоды. Время от времени попадались россыпи силиканта — миниатюрные пятиконечные звезды, будто сделанные из притертого стекла, неброско отливающие сотнями почти не повторяющихся оттенков. Там и сям торчали, пригнувшись навстречу ветру короткими искривленными стволами, приморские гранаты, причудливо раскинувшие ветви, как застывшие на бегу, панически размахивающие руками старые ведьмы. Глядя в морскую даль, Джантифф каждый раз испытывал вызванное непривычной близостью горизонта странное ощущение — казалось, что он стоит высоко в воздухе. В дождливую погоду пейзаж мрачнел и становился зловещим, а если налетал штормовой ветер, заставлявший скалы дрожать под ударами прибоя, оставалось только брести, пригнувшись подобно гранатовым деревьям, назад в трактир с пустыми ведрами.

В погожие деньки жемчужный океан искрился и сверкал под лучами Двона, кусты подвязочника озарялись подобно подсвеченному перламутровому стеклу, а песок под босыми ногами казался чистым и свежим, как в начале времен — и Джантифф, помахивая ведрами и вдыхая прохладный соленый ветер, чувствовал, что, несмотря на опасности и невзгоды, жить стоило хотя бы просто ради того, чтобы жить.

На полпути к широкому мысу Дессимо почти к самому океану узким языком подступала лощина Сычового леса. Здесь Джантифф обнаружил ветхий сарай, едва заметный в глубине пляжа, уже под тенью деревьев. Крыша провалилась, одна из стен обрушилась, а пол замело нанесенными ветром песком, прутьями и опавшими листьями. Джантифф поворошил песок и листья палкой, но не нашел ничего заслуживающего внимания.

Однажды Джантифф выбрался на самую оконечность мыса — массивный выступ черной скалы, скрывавший с подветренной стороны дюжину струящихся слабыми водоворотами мелких бухточек, почти отделенных от моря низкими каменистыми грядами. Бродя по колено в этих естественных купальнях, Джантифф нашел огромное множество первосортных перцебов, в том числе «коронелей» — крупных раковин, содержимое которых особенно ценилось местными гурманами. С тех пор Джантифф посещал этот «заказник» ежедневно. Проходя мимо старого сарая, он время от времени поднимал и устанавливал на прежних местах пару камней из осыпавшейся стены или выносил наружу несколько горстей скопившихся внутри песка и листьев.

Утром одного солнечного дня Джантифф обогнул мыс, чтобы вернуться в Балад другой дорогой, по берегу залива Льюлес, в связи с чем ему представилась возможность полюбоваться на усадьбу, роскошное жилище гроссмастера Шуберта в глубине безукоризненно ухоженного парка с подстриженными кустами и светлыми гравийными дорожками. Джантифф задержался — в трактире ему приводилось слышать много фантастических историй, связанных с этой местной достопримечательностью. Даже на большом расстоянии невозможно было не заметить фигуру нежившегося на солнышке Бувехлютера, полуразвалившегося на садовой скамье. Немного погодя из кухни вышла с подносом закусок молодая горничная в черном форменном платье с красным передником. Бухлый, по-видимому, позволил себе игривую вольность — горничная нервно увернулась от его руки, занесенной ей за спину. Бухлый проявил прыткость, быстро нагнувшись и потянув к себе один из красных помпонов, окаймлявших передник горничной. Служанка стала протестовать, жаловаться и, наконец, заплакала. Галантность Бувехлютера как рукой сняло. Он огрел девушку тяжелой ладонью по ягодицам — та едва устояла на ногах и, спотыкаясь и рыдая, поплелась обратно в усадьбу. Джантифф инстинктивно шагнул вперед: он готов был выкрикнуть гневное замечание, но поостерегся и прикусил язык. Бухлый заметил его движение и яростно вскочил на ноги. К счастью, их разделяли не меньше шестидесяти метров воды. Подхватив ведра с перцебами, Джантифф поспешил удалиться.

Часа через три после полудня Бухлый явился в «Старый гревун». Джантифф обслуживал столы, стараясь игнорировать вызывающие взгляды опасного фаворита. В конце концов Бухлый подозвал его жестом, и Джантифф вынужден был подойти:

— Чем могу служить?

— Ты сегодня за мной шпионил, а? Смотри, утоплю в нужнике, щенок паршивый!

— Я не шпионил, — возразил Джантифф. — Я просто проходил мимо по берегу, чтобы отнести в трактир свежие перцебы.

— Не ходи мимо усадьбы. Гроссмастер Шубарт не любит, когда вокруг околачиваются всякие бездельники, и я тоже зевак не терплю.

— Вы хотели что-нибудь заказать? — стараясь сохранить достоинство, осмелился спросить Джантифф.

— Когда надо будет, тогда и закажу! — гаркнул Бухлый. — Сдается мне, я где-то уже видел твою пронырливую рожу. Она мне и раньше не нравилась, а теперь и подавно — так что не суй свой длинный нос в чужие дела, без носа останешься!

Джантифф смолчал и вернулся к обслуживанию других посетителей. В углу трактирного зала просиживал штаны Юбанк, через несколько минут подозвавший к себе Джантиффа:

— Что у тебя с Бухлым, какие-то нелады?

Джантифф кратко описал происшествие на берегу и прибавил:

— Теперь он злой, как черт.

— Понятное дело, причем дело обстоит хуже, чем ты думаешь. Я собирался нанять Бувехлютера, чтобы он отвез тебя в Унцибал на флиббите Шубарта.

Бухлый уже стоял рядом. Ухмыляясь, он оперся кулаками на стол:

— Это его ты хочешь отправить в Унцибал? С удовольствием захвачу его с собой и не возьму ни гроша!

Ни Джантифф, ни Юбанк ничего не ответили. Бухлый еще раз усмехнулся и вышел из трактира. Джантифф уныло пробормотал:

— С Бухлым я точно никуда не полечу.

Экспедитор ответил одним из свойственных ему успокоительных жестов:

— Не принимай его всерьез. Бувехлютер горазд пошуметь, но все его угрозы — пустые слова. Как правило. Я просмотрел расписание, и теперь мне нужен твой обратный билет. Он у тебя с собой?

— Да, но я не хотел бы его отдавать.

Юбанк с улыбкой покачал головой:

— Я не могу забронировать тебе место без обратного билета.

Джантифф неохотно протянул экспедитору билет.

— Очень хорошо, — сказал Юбанк. — Ты можешь вылететь из Унцибала через три недели на борту «Джервазиана». Сколько у тебя озолей?

— Двадцать.

Юбанк досадливо прищелкнул языком:

— Недостаточно! Через три недели у тебя и восьмидесяти не наберется! Что ж, придется тебе лететь на «Серенаике», через шесть недель.